Выворачиваюсь резко, даю пощечину и отбегаю. Ради самой себя. Мне мало этого удара, хочется вцепится ногтями в красивое лицо и рвать в мясо. За то, что уехал. За то, что вернулся и бередит старые раны, издевается. Но самое главное за то, что все еще люблю.

— Убирайся Мирон. Оставь меня в покое.

— Только когда ты удовлетворенная и оттраханная будешь валяться на моем диване.

— Точно, — выплёвываю с отвращением. – А на утро ты уйдешь уже по какой-нибудь другой причине. Плохо сосала или не достаточно прогнула спину?

— Ты отлично сосешь, Саш. Член до сих пор помнит.

— Заткнись! – ору я и хочу сделать шаг, но реву, закрыв лицо руками, а он уже рядом. – Просто уйди, я не вернусь к тебе! Ты уничтожил меня, теперь я с Алексом. Я в безопасности.

Шиплю тигрицей, когда он пытается меня коснуться.

— Я люблю тебя, Саш. Я никуда не денусь.

Эти слова, как призрак из прошлого. Я столько раз прокручивала их в своей голове, пытаясь найти хоть ноту фальши. Но он казался таким искренним, таким настоящим. А сейчас от его реальности тошнит. Он должен был остаться в прошлом. В старом фотоальбоме юности, где фотографии, обязательно, выцветут и ты с трудом сможешь найти себя. Вот и Мирона пора потерять, фотография должна стереться, образ должен померкнуть. Уже навсегда.

— Никуда говоришь? Я докажу тебе обратное. Не выключай телефон, я позвоню, и мы убедимся, что возвращать уже нечего.

******

Задуманное удалось провернуть только через четыре дня, за которые я триста раз себя отговаривала от этой гадости.

Но Мирон активно продолжал появляться везде, куда бы я не приходила. Пробирался в институт, на танцы, даже умудрился сесть рядом на курсах английского языка, продемонстрировал отличное знание и мою полную распущенность. Под партой его пальцы творили черти что, а я не могла его остановить. Хотела, уговаривала себя, но когда тело как будто стали быть импульсы тока, меня накрыло, когда он коснулся внутренней стороны бедра, когда оттянул край трусиков, когда провёл пальцами по влажным складкам, безошибочно найдя клитор.

Скотина-а...

Готова была застонать, когда убегая все-таки обернулась, чтобы увидеть, как Мирон облизывал пальцы. Так смачно, словно вместо вкуса моей промежности там, как минимум пломбир.

Я боялась себя.

В памяти все еще свежи ощущения его пальцев между ног, его дыхания на щеке, его пошлые слова: «Еле сдерживаюсь, чтобы не начать вылизывать тебя прямо сейчас»

Но самое главное, его глаза. Они преследовали меня, когда он был рядом, и когда его не было. Когда на меня смотрел Алекс, я все равно видела напротив не его. Мирон стал тем самым яблоком, вкусив которое рай закончится. Мне оставалось немного до падения, а значит выбора не было. И мне придется пойти на этот грязный поступок.

До самого вечера дожидаюсь, когда Даша свинтит с Кириллом на очередное дружеское свидание — ну да, ну да, знаем мы эту дружбу — И только тогда нахожу в себе силы напялить черное кружевное неглиже. Купила я его еще в Англии, когда пыталась наладить отношения с мамой, но ее поступок вырастил между нам стену, которую вряд ли разрушила бы покупка нижнего белье. Оно совершенно прозрачное. Смотрится очень пошло и тривиально. То, что нужно. А если завести Алекса так, что он просто его порвет, то еще лучше.

Набираю ему, чтобы поинтересоваться, когда приедет. Половые функции у него восстановились, грех этим не воспользоваться.

— Скоро, малыш, Уже близко. Судя по довольному голосу, ты приготовила что-то особенное.

— Уверена, тебе понравится, – делаю быстрое селфи в зеркале и отправляю ему, чуть задрав край короткого подола, чтобы выглядывал гладкий лобок.

— Бля, Малыш, ты лучшее лекарство от усталости. Скоро буду. Можешь пока поласкать себя, хочу это видеть.

Ох уж этот его снисходительный тон.

Но в этот раз я не буду сидеть и просто ждать, когда он все сделает. Сегодня в меню кое-что особенное. Но не только для Алекса.

Набираю по видео связи Мирона. Он отвечает сразу, смотрит непонимающе, пока я с удивлением отмечаю, что он в машине. Спустя пару мгновений неловкого осмотра Мирон усмехается со словами:

— Порно сеанс по видео? Лучше давай я приеду и снимем настоящее порно с влажными шлепками и спермой на твоих сиськах. Сашка, зачем ты нас мучаешь, знаешь же что рано или поздно ты споешь оду моему члену. Хочешь посмотреть на него? Он уже рвется в твои нежные ручки.

Хочу. – проглатываю ответ и вместо него я растягиваю губы в улыбке. Затем отключаю на телефоне звук, чтобы его не было слышно. Ставлю телефон камерой к кровати. Мирон не понимает, что я его не слышу, и продолжает говорить, но я просто отхожу чуть назад и медленно двигаю бедрами из стороны в сторону. Разворачиваюсь к нему попкой. Чуть наклоняюсь и замечаю с восторгом, что его губы перестали двигаться, он просто открыл рот и смотрит.

Одна рука внизу и я могу представить, как он водит по члену, сквозь штаны. Выпрямляю спину, встаю лицом к нему и широко расставляю ноги. Провожу руками по телу, словно кистью вырисовывая силуэт, трогаю себя за грудь, щипаю соски, чувствую себя восхитительно порочной, готовой на любые непотребства, чтобы на той стороне связи у Мирона горело все. Особенно сердце, что мог владеть всем этим, но сам отказался.

Мирон не столь щепетилен как я. Не стесняясь, достает член в прямо эфире. Даже отсюда вижу переплетение вен и темно розовую головку, которая появляется, стоит Мирону сдвинуть вниз крайнюю плоть. Мирон двигает рукой вверх вниз, он лакает себя медленно, как ласкала я, когда первый раз член попал ко мне в руки.

Я тогда не могла поверить, что он смог уместиться во мне. Но еще больше, что у такого довольно щуплого на вид парня такой агрегат. Сейчас контраст не так заметен, но год назад это казалось волшебством.

В тело словно вливают жидкий металл, разгоняя его по венам, насколько мне стало опасно и горячо. Я как в тумане, подхожу ближе, как будто прямо сейчас могу дотронуться до разбухающей плоти. Коснуться пальцами, провести рукой по всей длине, взвесить в ладонях тяжелые яйца. Рот сам наполняется слюной, и я смачиваю пересохшие губы.

Тяну руку вверх, просовывая пальцы в рот и обильно их смачиваю, сквозь пелену похоти замечаю, что Мирон повторяет движение один в один, но другой рукой.

В голове вспышкой воспоминания о вкусе его кожи, запахе что всего за одни сутки въелся в меня о том, как он одним касанием мог взбудоражить все мои нервные окончания. Но сейчас я поняла, что ему даже касаться не надо, можно просто смотреть.

Мокрыми пальцами я скольжу по шее, представляя на их месте шершавый язык как лезвие по чувствам. Дальше по соскам, которые Мирон первый смог сделать твердыми. Одним своим дьявольски темным взглядом. Царапаю ногтями кожу прикрытую тканью и дальше, касаюсь местечка между ног, расставляя их еще шире. Трогаю там, где казалось пустыня будет всегда.