Как и в тот раз, когда он увидел ее фотографию, Стивен восхитился бархатом ее глаз, озаренных внутренним лучистым сиянием, нежным овалом лица, детски пухлыми губами…

Ему отчетливо вспомнилось сладкое ощущение неги, охватившее его, когда он прикоснулся к мягкой груди Вивьен. Стивен беспокойно заворочался в кресле – ему вдруг стали тесны джинсы. Он отчаянно хотел близости с Вивьен. Сильнее, чем когда-либо. И он знал, услышав ее сердитые слова о похоти, знал, что она, презирая себя за это, тоже тянется к нему.

Ну что же! Это упрощает проблему.

Но, глядя, как Вивьен любовно поглаживает гладкое дерево рояля, Стивен неожиданно понял: чисто физическую тягу к ней он мог бы удержать в узде. Но поистине непреодолимым было желание, – чтобы Вивьен улыбнулась ему так же нежно, как этому проклятому роялю.

Туман почти рассеялся. От него осталась только легкая дымка, стелющаяся под ногами Вивьен, шагающей по скалистому берегу. Над водой все еще низко нависало свинцово-хмурое небо, но среди облаков часто возникали просветы, словно приглашая неуверенные лучики солнца вырваться на волю.

Хотя предусмотрительность Стивена, позаботившегося о теплой одежде, казалась Вивьен несколько докучливой, она определенно была благодарна ему за уютную пуховую куртку с капюшоном и за меховые сапожки. От холодного воздуха, в котором, казалось, искрились кристаллики льда, буквально захватывало дух. Но Вивьен, благодаря заботе Стивена, было на удивление тепло и уютно.

Место, которое Стивен выбрал для своего дома, было поразительно живописным. К тому же морской пейзаж вызвал у Вивьен воспоминание об уютном домике на берегу теплого моря, который она когда-то снимала и хотела купить.

Вдали на серебристых крутых волнах покачивалось рыболовное судно с высокой мачтой. Внизу у подножья утесов трое мужчин в высоких резиновых сапогах шагали по кромке прибоя, собирая выброшенную на берег прибоем рыбу. Чайки путались в ногах у рыбаков, шумно требуя своей доли.

Другие, более гордые птицы кидались в холодную воду и появлялись с раковинами в клювах. Они бросали раковины на песок и долго ждали, пока створки раскроются.

К их разочарованию, первыми к раскрывшимся раковинам успевали все те же нахальные чайки. Они выхватывали добычу прямо из-под клюва терпеливых птиц. Эта маленькая драма была хорошо знакома Вивьен; она не один раз видела подобные сцены на родном южном побережье.

С первых шагов в доме Стивена Вивьен ощущала неуверенность и тревогу. Теперь же, задумчиво прогуливаясь по берегу, любуясь причудливой красотой изрезанных ветром утесов, переливами красок неба и моря, она наслаждалась свободой и раскованностью.

Вивьен уже повернула к дому, но странный, похожий на мяуканье звук остановил ее. Она вскинула голову и увидела на ветвях низкорослой, сосны, отважно вцепившейся корнями в камни, свернувшийся в клубок разноцветный комочек.

– Привет! – Изо рта Вивьен вырвался призрачный клубок пара. – Что ты тут делаешь?

В ответ животное выгнуло дугой спину и сердито зашипело.

Боясь спугнуть кота, Вивьен замерла, засунув руки в карманы. В свалявшемся мехе животного причудливо смещались черные, рыжие и серые пятна. На шее был белый воротничок, ушки тоже были белыми. Ярко-зеленые злые глаза не отрываясь следили за Вивьен. Взъерошенный хвост метался из стороны в сторону, предупреждая об опасности.

– По-моему, ты очень голодный, – тихо сказала Вивьен. – И не просто голодный, а ужасно голодный. – Сквозь грязную пеструю шкурку животного просвечивали тощие ребра. – Когда ты ел в последний раз?

В ответ раздалось яростное шипение.

– Если бы я знала, что встречу тебя, прихватила бы из дома еды, – Вивьен вспомнила свой обильный завтрак. – Если хочешь, подожди, я сбегаю и…

Но кот соскочил с дерева, ловко приземлившись на все четыре лапы, и молниеносно исчез.

– Похоже, что не хочешь, – разочарованно пробормотала Вивьен, понимая, что пытаться ловить дикого кота – бессмысленно.

Она пошла к дому, но в ее сердце осталось беспокойство за это полуголодное создание.

Стивен стоял у широкого окна, из которого открывался вид на морской берег, и смотрел, как Вивьен бродит между скал.

День выдался холодным и хмурым, и Вивьен в яркой пурпурной куртке казалась экзотическим цветком, оживляющим унылость серого утра. Стивен еще раз отметил, насколько хрупкой и беззащитной выглядит ее одинокая фигурка на фоне бескрайнего морского простора.

Он видел, как она остановилась у высокого, причудливо изогнувшегося дерева, засунула руки в карманы и, видимо, с кем-то заговорила. Чуть позже Стивен разглядел на ветке дикого кота.

– Зря надеешься, – пробормотал он, когда, исчезнув на несколько минут, Вивьен вернулась к дереву с пакетиком в руках и положила еду у подножья сосны. – Это так же просто, как приручить тигра.

Хотя Стивен, конечно, знал, что Вивьен не может его услышать, ему было приятно, что она обернулась и посмотрела на окна дома.

На мгновение их взгляды встретились, и случилось почти невероятное – Вивьен улыбнулась!

Каждая клеточка его тела встрепенулась. Стивен не сумел совладать с собой и, разозлившись, чертыхнулся. Проклятое непослушное тело болезненно заныло.

Это еще раз напомнило Стивену о справедливости утверждения Роджера Крестона – эмоции мешают здравому смыслу.

В течение полугода после ухода из лаборатории университета Стивен настолько увлекался жалостью к себе, что начал заливать горе вином. Он уже сделал первые шаги по дороге, ведущей в алкогольный ад, но, к счастью, однажды случайно увидел себя в зеркале одного из кабаков. Увидел и ужаснулся: на него смотрел омерзительно обтрепанный пьяница, обросший, грязный, нечесаный, с тупым взглядом. Стивен, решительно отодвинул только что заказанную порцию виски и как ошпаренный выскочил на улицу.

Вернувшись домой, он побрился, подрезал непомерно отросшие за многие месяцы волосы и, тщательно вымывшись, начал ощущать себя полноценным человеком. Впервые за долгое время его посетило острое чувство голода. Зайдя в кухню, Стивен открыл холодильник и не нашел там ничего, кроме трех бутылок пива и кусочка засохшего сыра. С трудом разыскав телефон, Стивен заказал на дом пиццу и несколько бутылок кока-колы.

Молниеносно расправившись с показавшейся ему невероятно вкусной пиццей, он раскрыл потрепанный блокнот и начал подводить итог своего печального существования, стараясь быть объективным и не щадить себя.

Спокойно поразмыслив, Стивен пришел к выводу, что предательство учителя не было чем-то из ряда вон выходящим. Каждый знал, что безмятежный покой увитых плющом стен университета был чистой видимостью, красивым фасадом аквариума, в котором хозяйничала стая хищных акул.

Если человек не вырывался вперед, он погибал. Быстро и легко. А Роджер Крестон, будучи предводителем ненасытной акульей стаи, вовсе не собирался погибать. Вместо себя он отправил в пасть хищникам от науки юного Стивена.