Пока суд да дело, начало темнеть. Было принято решение не отправляться на ночь глядя по предполагаемому маршруту. Батяня как бы невзначай упомянул о GPS-навигаторе и данных, полученных через него. В реакции венесуэльца и колумбийки на эту новость ничего особенного не просматривалось. До наступления полной темноты разбили лагерь. Определились с ночным дежурством. Поужинали. Легли спать.

Слепцов вздрогнул и проснулся от приснившегося кошмара, суть которого он забыл тут же после пробуждения. Комната была погружена во мрак. За окном царила ночь, оживляемая лишь пением цикад. Русский толком не успел протрезветь. Но зато прекрасно помнил, что происходило накануне. Он приподнял тяжелую с похмелья голову и огляделся. Мрак оказался не таким и сплошным, каким представлялся сразу после пробуждения. Тусклый свет сочился из коридора через приоткрытую дверь. Виктор с изумлением сделал для себя открытие – он находится в незапертой комнате. Он даже вскочил и сел на лежаке. Но не мысли о бегстве обуревали его. Доктор думал о доноре, у которого он совсем недавно вырезал почку. Хотелось узнать, как его самочувствие, все ли с ним в порядке, не случилось ли чего. При этом медик сам не мог понять, почему ему вдруг захотелось проведать «пациента». Так или иначе, но пришлось слезать с лежака. Бесшумно. Осторожно. Аккуратно. Чтобы не заскрипело. Чтобы не задеть что-нибудь. Чтобы не привлечь внимания охранников. «Ой, блин, там же охранники за дверью», – подумал Слепцов, и головная боль от выпитого рома лишь усилилась.

Ноги едва его слушались. Приходилось держаться за все, что только попадалось под руку. Хорошо, что ничего из этого не падало с грохотом на пол. С горем пополам Виктор доковылял до дверей. «Есть тут кто?» – спросил он, полностью ощущая все прелести разговора пересохшим ртом. Язык словно спотыкался. Впрочем, этот момент его волновал мало. Все мысли были поглощены тем, находится ли за дверным проемом охрана или нет. Ответа на вопрос не последовало. Виктор немного поколебался, как в прямом, так и в переносном смысле, и отважился выглянуть в коридор. Коридорное помещение было освещено все теми же приглушенными тусклыми лампами. Никого из громил там не было. Русский удивился и стал вспоминать, не обещал ли кечуа снять охрану с комнаты после удачного прохождения операции. Как ни старался, но хотя бы немного похожей на эту фразы он все-таки не слышал. Или не уловил. Тут уж можно было пенять только на перебор с выпивкой. Ну, а то, что рома он хлебнул больше, чем надо, было понятно и без лишних рассуждений на этот счет.

«Была не была», – прошептал Слепцов и вышел из комнаты в коридор. Он достаточно хорошо помнил, где находились операционная и комната, в которую перенесли донора. Именно в ту самую комнату, называемую бандитами «палатой», он и направился. По пути следования ему никто не попался на глаза. Да и его тоже никто не видел. Дверь «палаты» была закрыта. Русский подумал, что она заперта, но все же попытался нажать на ручку и надавить. Неожиданно дверь поддалась. Слегка обрадованный данному обстоятельству, доктор шмыгнул вовнутрь. Нащупал на стене выключатель. Подошел к лежаку, на котором находился молодой индеец, которому так были нужны деньги. Поза «пациента» сразу показалась какой-то неестественной. Тревожные мысли тотчас же завладели медиком. Он дотронулся да плеча прооперированного в надежде растормошить его. Плечо было холодным. А донор вместо того, чтобы пошевелиться, просто упал на спину. Глаза его были открыты. Остекленевшие глаза смотрели в никуда. Сомнений не оставалось – «пациент» мертв. Этого открытия Виктор не выдержал и заорал не только на всю «палату», но и на всю подпольную клинику целиком. Про подобный крик обычно говорят, что таким и мертвого поднять можно. Донор, безусловно, не поднялся. Выражение – это всего лишь выражение. И искать в нем буквальный смысл было бы верхом наивности. Но зато крик был буквально душераздирающим. В нем смешалось все – и страх, и горечь, и ненависть…

Крик поднял на ноги охрану. Охранники прибежали первыми. Они не трогали Виктора, но оттеснили его к стене в ожидании шефа. «Что с ним произошло?! Я же сделал все так, как нужно! По правилам! Он не мог вот так взять и умереть за пару часов!» – кричал медик громилам. Но те стояли безмолвно, будто ничего и не слышали. В «палату» наконец вбежал Сальваторе. Подручные расступились, и он приблизился к Виктору.

– Ты чего разорался? Прекрати сейчас же! А то тебя сейчас и в Боготе, и в Каракасе слышат, – выдал он Слепцову.

– Донор умер. Этого не должно было произойти. Что вы с ним сделали? – более спокойным голосом, но все равно возбужденно говорил доктор.

– Успокойся. Ничего мы с ним не сделали, – кечуа пытался справиться с негодованием полутрезвого врача. – После операции он сразу не смог отойти от наркоза. Отсыпался здесь. А когда наконец действие наркоза прекратилось, начал метаться, бредил. Вот и свалился с кровати. Парни это заметили. Зашли, подняли, положили обратно. Кто же думал, что оно вот так обернется? Подумали, что это мелочь, из-за которой не стоит будить доктора. Тем более что ты отдыхал после выпивки. Наверное, из-за того, что он грохнулся на пол, у него там что-то разошлось. Вот и умер… Возвращайся к себе и постарайся заснуть. Ни ты, ни мы в смерти этого бедолаги не виноваты.

Виктор оглядел главаря совершенно мутным взглядом. Казалось, что еще секунда-вторая, и русский не выдержит – громко пошлет бандитов далеко-далеко на своем родном языке. Однако вспышки так и не произошло. Доктор опустил глаза, тяжело вздохнул и медленно побрел прочь. Один из громил порвался было пойти за ним следом в качестве сопроводителя. Но Хуан Антонио задержал его, сказав, что доктор дойдет сам.

Бандиты вскоре разошлись. Покойного оставили в комнате. Сальваторе отправился в свои апартаменты – наиболее обустроенное помещение, состоящее из нескольких комнат. Казалось, что недавний инцидент исчерпан. Но что-то все-таки донимало главаря. Какое-то предчувствие. Он не понимал, в чем именно дело, но просто взять и отойти ко сну не мог. Постояв несколько минут в раздумье, бандит внезапно вздрогнул от поразившей его сознание догадки и пулей вылетел из апартаментов. Бежал, сколько было сил, по коридору, чтобы скорее попасть в комнату Виктора. Странное предчувствие его ничуть не обмануло. Русский успел из подручных материалов свить веревку, сделать петлю и повеситься. Главарь как раз застал тот момент, когда столик из-под ног пленника упал, а сам пленник завис. Веревка получилась крепкой. Русский стал хрипеть. Сальваторе бросился к нему, стараясь поднять вверх с тем, чтобы петля не душила. Доктор, однако, даже не дергался. Бандитский главарь взревел, подзывая своих подручных. Когда громилы прибыли, они совместными усилиями вытащили самоубийцу из петли. Тот не дышал.

– Быстро его к остальным медикам! Пусть «откачают»! – рявкнул главарь своим громилам. Те скоренько без лишних вопросов подхватили бездыханное тело русского и понеслись по коридору. Старались бежать быстро, насколько это позволяла планировка. Коллеги Слепцова находились гораздо дальше, чем операционная. Чтобы попасть к ним, нужно было пройти через довольно длинную галерею, завернуть в другой коридор и двигаться по нему аж до самой последней двери. Их так разместили с умыслом. Не хотели, чтобы Виктор и его земляки смогли хотя бы случайно услышать друг друга. Не говоря уже про общение. Общение исключалось. Но вот в бандитские планы вмешалась неожиданность. Многое мог предположить кечуа. Готов был даже поверить в то, что молодой доктор снова решится на побег. Но нет – тот поступил гораздо хитрее. И его поступок был для бандитского главаря совершенно неожиданным. Попыткой самоубийства русский разорвал шаблоны – разрушил все представления о себе, которые до того сложились у Хуана Антонио и его приспешников. Для Сальваторе это было равнозначно безжалостному удару ниже пояса. Он не знал точно, сумеет ли уговорить остальных врачей. А этот ведь уже согласился, хорошо показал себя в деле. И вдруг полез в петлю…