– Я согласен. Только не впутывайте во все это моих родных.

– Оу! Ну, наконец-то он решился! Хвала небесам! – манерно воздев руки, выражал свою радость Сальваторе. – Приводи себя в порядок. Если надо, то поешь. Я распоряжусь.

Виктор попросил только воды. Кечуа с улыбкой до ушей тут же распорядился на этот счет. Молодой индеец, как показалось, радовался гораздо меньше.

На то, чтобы «привести себя в порядок», Слепцову понадобилось около часа. Ему дали возможность принять душ. Принесли комплект белья и форменную одежду. Каждый его шаг сопровождали охранники. Даже дверки душа, пока пленник мылся, были открыты. А на него самого пялился один из верзил. Моющийся так и хотел запустить бруском мыла в этого чертова смотрителя. Но пришлось стерпеть, чтобы снова не попасть под «раздачу».

Виктор посвежел. Хотя пятна вокруг глаз и мешки под ними не торопились исчезать. Его провели в операционную. Он впервые увидел коридоры здания, в котором его держали. Впервые попытался представить приблизительную планировку. Впрочем, русский сам не понимал, зачем ему это нужно. Побег все равно казался невозможным. До последнего мгновения он надеялся увидеть в операционной кого-то из своих коллег. Однако там были лишь донор да двое громил в белых халатах. Здесь же, но чуть в стороне, находился и Хуан Антонио. Он не мог отказать себе в удовольствии присутствовать на этой операции.

Главарь поприветствовал Слепцова, сказав, что тот хорошо выглядит. Слепцов не ответил. Осмотрел набор инструментов. Попросил продезинфицировать их. Бандиты не понимали, что именно от них требуется. Сальваторе приказал дать спирта. Русский буквально искупал инструменты в ванночке со спиртом. Громилы водили носами и сетовали, что зря напиток переводится. Доктор старался не вникать в суть их диалога. Донор уже находился на операционном столе. Руки и ноги его были стянуты жгутами.

– Будет очень больно? – дрожащим голосом спросил «пациент».

– Не очень, – еле сумел выдавить из себя Виктор.

На столике он увидел ампулы с сильным анальгетиком для анестезии. Преодолевая волнение, доктор распаковал шприц, вскрыл ампулу, набрал жидкость в шприц и без каких-либо предупреждений сделал укол молодому индейцу. За каждым его движением следили громилы и их главарь. «Только бы не ошибиться», – очень тихо прошептал доктор, принимаясь готовить лежащего на столе парня к операции. Все приходилось делать самому. От бандитов в белых халатах помощи он не ждал. Да и боялся, что они нечаянно напортачат. Единственное, что он доверил им делать, это направлять свет. Специального освещения там не было. Использовалось нечто вроде прожектора. Вот эту «бандуру» он и передоверил бандюкам.

– Вы только в глаза мне не светите, – предупредил он и тут же указал пальцем: – Только на пациента. Вот сюда.

Громилы вопросительно взглянули на Сальваторе. Тот одобряюще кивнул. Бандиты сразу же начали делать то, о чем их попросил врач. Тот снисходительно посмотрел на них и спросил:

– Вы вдвоем будете светить? Или же один все-таки будет держать наготове контейнер для извлеченного органа?

– Делайте, как он говорит, – предупреждая новую порцию вопросительных взглядов, сказал своим подручным Сальваторе.

Операция наконец началась. Донор отключился под воздействием наркоза. Слепцов уверенными движениями сделал необходимые надрезы, готовясь к извлечению почки. Никаких затруднений, кроме постоянных мыслей о незаконности всего этого, не возникло. Все присутствовавшие при операции молчали. Могло показаться, что они даже дышали через раз. Так хотелось, чтобы все закончилось без проблем либо каких-то непредсказуемых последствий.

– Давайте контейнер, – промолвил Слепцов.

Один из громил суетливо подошел к операционному столу со специальным кейсом для хранения и транспортировки вырезанных органов. Доктор извлек почку и переложил ее в открытую емкость. После этого кейс был закрыт, а Хуан Антонио без промедления вызвал еще одного подручного. Ему передали кейс. Главарь приказал срочно отправляться на аэродром, чтобы оперативно доставить почку в условленное место. Виктор, не вслушиваясь в эти речи, продолжал работу. Он аккуратно, насколько это было можно в тех условиях, зашил донора. Вскоре он снял с себя маску и стащил с рук перчатки.

– Молодец! – с ликованием похвалил его бандитский главарь. – Все замечательно получилось. Будешь продолжать в том же духе, все с тобой и твоими родными будет хорошо.

Громилы, «ассистировавшие» при операции, занялись донором. Несколькими хлопками по щекам они привели его в сознание, после чего потянули прочь из операционной. «В палату», как они называли одну из грязных комнатушек вроде той, где вынужден был находиться Слепцов.

Виктора мучили угрызения совести. Он осознавал, что совершил преступление, и от этого ему становилось не по себе. Рядом вился Хуан Антонио, который стремился такое настроение пленника нейтрализовать. Словами этого сделать никак не удавалось. Что бы бандит ни говорил, как ни нахваливал он снова и снова русского, тот выглядел мрачнее тучи. Такое состояние пленника главарю не нравилось. Пленник в таком состоянии мог что-нибудь учудить, несмотря на охрану и повышенные меры безопасности.

Когда Виктор оказался в своей комнате, его уже ожидал ужин. Большой дымящийся стейк, жаренная большими кусками картошка, овощи так и зазывали к себе. Аппетит разыгрался дикий. Тем более что он не ел больше суток. Невзирая на свое подавленное настроение и муки совести, он буквально налетел на еду. Это обстоятельство весьма порадовало Сальваторе. Он улыбнулся и даже попросил русского не спешить.

– Ты сегодня приз заработал, – сказал главарь все с той же улыбкой и щелкнул пальцами.

В дверях тут же показался громила, держащий в руках большую бутылку и стаканы. Кечуа взял их, поставил на стол, безмолвно наполнил стаканы и лишь затем снова заговорил:

– Это ром. Причем не из дешевых. Давай выпьем за то, что ты теперь среди нас. Надеюсь, что наше сотрудничество продолжится и будет таким же успешным, как и сегодня.

Он чокнулся со стоящим стаканом, предназначенным для Виктора, и стал потихоньку выпивать. Доктор же дожевал кусок мяса, взял стакан и залпом опустошил его.

– О! Круто! Узнаю русских! Все по максимуму! Все мощно! – то ли и в самом деле обрадовался индеец, то ли просто хотел потрафить удрученному своим положением пленнику. В ответ на это Виктор налил себе еще один стакан и опять осушил его тем же манером. Лицо его стало багряным. На губах заиграла невнятная улыбка. Он продолжил ужинать. Главарь был рядом, попивал ром и рассказывал о блестящих перспективах, которые очень скоро должны были открыться перед Слепцовым. Тот слушал, поглощал еду и изредка поддакивал, хоть иногда и невпопад. Хуан Антонио видел, что доктор постепенно доходил до нужной кондиции, и решил немного ускорить процесс. Он снова предложил выпить. И снова русский выпил залпом, хотя это явно не было его привычкой. Заливая в себя ром, Виктор стремился заглушить алкоголем то смятение, что царило в нем. Главарю же хотелось, чтобы пленник побыстрее напился и вырубился. Очень скоро так и произошло. Слепцов завалился на лежак и захрапел. Бандит несколько минут оставался в комнате, словно сомневался, не разыгрывает ли его доктор. Но по всем признакам выходило, что тот действительно отключился.