Вспомнился снег, выпадавший две недели назад.

Снежный покров тогда не продержался и половины дня, и взбодрённые им трава и субтропические деревья ещё заметней бросались в глаза своей свежей зеленью.

Не только зелень, но и он сам, Николай Гудимов, словно обновился после того памятного утра. Во всех мышцах, как в молодые годы, разливалась гудящая радость, требовавшая выхода в каких-нибудь решительных, дерзких поступках. На душе появилась спокойная уверенность в своих силах и физическом благополучии – психологическое состояние, редко покидавшее его в давно минувшие, поросшие быльём времена, когда он был морпехом или только начинающим штурманом.

В ушах в очередной раз зазвучала тонкая мелодия сумеречной капели, так сильно подействовавшая на него. Чтото сближало его с этими звуками, роднило с ними и вносило в организм незнакомую дотоле новую освежающую струю; вносило и словно настраивало на извечную первооснову, на ту самую, на которой зиждется не только земная природа, но и всё мироздание в целом.

Сделав круг по саду, Гудимов повернул к винодельне, темневшей за дальней от Гринхауса оконечностью озера. Сегодня в охране Ефимыч, можно сходить к нему, поздороваться, покалякать и вспомнить о флотской жизни, когда они были молодыми и бесшабашными сорвиголовами.

Он уже протянул руку, чтобы открыть дверь сторожки, как вдруг зазвонил телефон.

– Слушаю, – сказал Гудимов, поднеся мобильник к уху.

– Николай Фомич!.. – успел он услышать взволнованный и тут же оборвавшийся девичий голос. «Молчи, сука!» – почти одновременно зло и басовито выкрикнул кто-то ещё, видимо, находившийся возле девушки. Затем донёсся непонятный стук, отдалённый стон, и телефон замолчал.

Не раздумывая ни секунды, Гудимов быстро зашагал, опираясь на трость, чуть ли не побежал к особняку.

Его сразу пронизало понимание, что в доме непрошеный гость или гости и что недобрый мужской голос предвещает для девушки смертельную опасность.

В сознании спроецировались в одну целостную картину и он сам со своими возродившимися, но всё ещё ограниченными бойцовскими возможностями, и юная красавица горничная – беззащитная, подвергшаяся нападению, и чёрная вражья сила, появившаяся в стенах особняка за время его прогулки по саду и вокруг озера и это нападение совершившая.

События могли развиваться самым непредсказуемым образом, и надо быть готовым ко всему.

Ему вспомнился шум легкового автомобиля, минут пять назад донёсшийся со стороны подъездной дороги, и он увязал его с появлением нежелательных гостей.

Ага, а вон и эта машинёшка за кустами. На ней, должно быть, и прикатили незваные визитёры. Поставили в сотне метров от особняка, чтобы раньше времени не привлекать хозяйского внимания. Всё друганы нежданные сделали так, чтобы до последнего момента оставаться незамеченными. Потом скорее всего они тихо и скрытно, как воры, пробрались и в сам дом.

Полоса довольно высокого декоративного кустарника, вдоль которого он передвигался последнюю сотню метров, прикрывала его едва ли не до самых стен Гринхауса.

Быстрый скользящий взгляд по тёмным пустым окнам, стремительная – Гудимов сам удивился своей прыти – пробежка до вечнозелёного кипариса, острой пикой уходившего в вышину, и вот он уже возле верандной балюстрады.

До парадного крыльца отсюда не больше двадцати шагов, но надо быть совсем без головы, чтобы переться через главный вход.

Ухватившись здоровой рукой за перила балюстрады, управдом подтянулся и в два приёма оказался на площадке веранды.

С трудом переведя возбуждённое дыхание, Гудимов беззвучно проник в свою комнату, из неё – в коридор и замер.

– Пустите меня! – услышал он донёсшийся из гостиной девичий голос, наполненный ужасом и отвращением. – Да что вы делаете, прекратите, прошу вас, не надо, люди вы или нет?!

– А мы пока ещё ничего не делаем, мы только собираемся. Перестань трепыхаться, куклёночек, ты же знаешь, как тебе сейчас будет кайфово.

Бывший моряк узнал жёсткий басок, расслышанный в телефоне, шагнул вперёд и распахнул дверь в комнату.

Двое малых, опрокинув горничную на диван, лапали её за грудь и ноги. Третий, высокий широкоплечий парень, стоял напротив и, ухмыляясь, наблюдал за происходящим. В одной руке он держал початую бутылку с вином, в другой – пустой гранёный стакан. Выражение лица и весь его облик показывали, что он только что выпил содержимое стакана и теперь намеревался присоединиться к дружкам.

По наголо остриженным головам, характерному нелюдимому выражению физиономий, специфичной одинаковой одежде, злобной неблагожелательной атмосфере, царившей в гостиной, Гудимов понял, что это зэки, что они в бегах и что…

С натуженным стоном Полина изогнулась пружиной, пытаясь вырваться, и это отчасти удалось ей сделать. Она высвободила одну руку и вцепилась ногтями в физиономию насильника, склонившегося над ней. Тот, взвыв, отпрянул в сторону, но второй преступник с криком «Лежать, сука!» ударил девушку по лицу, и она без памяти повалилась на диван.

– Стоп, ребята! – воскликнул Гудимов, шагнув в комнату. – Я тоже хочу в этом участвовать.

На него удивлённо обернулись.

– Тебе чего, дед? – произнёс широкоплечий. И скривился лицом. – А, так это хромой, которого мы видели у озера.

Однако уже в следующую секунду он понял, что человек, вошедший в комнату, готов к самым решительным действиям.

Сделав встречный шаг, зэк замахнулся на «деда» бутылкой, но тут же получил упреждающий удар тростью по голове; ствол её с треском переломился, и в руке Гудимова остался лишь жалкий обломок с острым нащепившимся концом. Парень тяжело осел на пол и растянулся во всю длину своего тела.

Двое других отморозков, обменявшись взглядами, оставили неподвижную, потерявшую способность к сопротивлению жертву, поднялись и тоже пошли на неожиданного противника. У одного мгновенно, словно ниоткуда, появилась заточка, похожая на стилет, у другого – кастет с острыми боевыми выступами.

Выпад заточкой был проведён более чем искусно, однако Гудимов хорошо знал подобные фокусы и способы их парирования. В своё время жизнь преподала ему немало бесценных уроков. Отбив атаку левой рукой – Николаю хорошо запомнилось, что именно левой, ещё недавно парализованной, – правой он вогнал обломок палки в шею нападавшего, который в результате этого запрокинул голову и, выпучив глаза, с хрипом опустился на колени.

И всё же реакция и скорость движений управдома была уже не та (или пока не та), что в давно минувшие годы, когда он принимал вызов практически любого противника, какую бы опасность тот ни представлял, и непременно выходил победителем.

Пока наш герой нейтрализовывал владельца заточки, третий зэк проводил ему крюк в голову кастетом, зажатым в кулаке. И не миновать бы Гудимову беды, если бы уже очнувшаяся к тому времени Поленька Смельчанова не поднялась с дивана и не сделала подсечку ногой под колено бандита. Тот, нелепо взмахнув руками, стал опрокидываться на спину и ещё не успел упасть, как девушка, проделав изящный пируэт, нанесла ему ловкий стремительный удар с разворота пяткой в висок.