– Ах, спасибо, спасибо вам! – воскликнула Алекса с такой радостью, что у хозяина гостиницы возникло отчетливое ощущение, будто его откровенность решила для прекрасной юной леди вопрос жизни и смерти.

Ехать до причала было недалеко. Когда они достигли гавани, она, сунув вознице монету, послала его узнать, есть ли среди кораблей, что стоят у берегов Темзы, судно под названием «Леди А» и в каком месте оно находится.

Когда Алекса решила, что больше не выдержит напряжения, кучер вернулся из похода в ближайшую таверну, где выяснил: «Леди А» в самом деле стоит на якоре в этой гавани. Отплывать готовится с вечерним приливом. Умница кучер не только раздобыл эту информацию, но и привел с собой члена команды.

Побеседовав с ним, Алекса узнала, что его зовут Энди Беггс и он занимается тем, что собирает матросов, которые разбрелись по берегу и вовремя не вернулись на корабль. Справившись с задачей, он как раз собирался садиться в лодку и возвращаться на борт «Леди А».

Уйма драгоценного времени ушла на то, чтобы убедить скептически настроенного Беггса, что Алексе непременно нужно попасть на судно и поговорить с капитаном. В конце концов матрос неохотно согласился доставить ее на «Леди А». Кучер погрузил багаж в лодку и, благодаря умелой гребле Беггса, она вскоре стукнулась о корабль Мака. В ответ на рев Беггса показалась дюжина рук, и суденышко цепями подняли на борт. Вскоре Алекса уже стояла перед ошеломленным Маком.

– Боже мой, леди Алекса, что вы здесь делаете?

Алекса оказалась зажатой в двух сильных ручищах и почувствовала себя дома.

– Ах, Мак, – горестно вздохнула она, внезапно теряя все свое мужество. Что, если он отошлет ее прочь? – Мне нужна ваша помощь. Я так несчастна и напугана.

Пламенная мольба Алексы пронзила сердце Мака.

– Алекса, вы же знаете, что я помогу вам. Успокойтесь. Присядьте и расскажите, что вас тревожит.

Пока Алекса пыталась взять себя в руки, Мак сходил к столу, налил в стакан щедрую порцию бренди и протянул его девушке. Она отпила чуть-чуть, закашлялась, потом сделала еще один, более смелый глоток.

– Я хочу плыть с вами, Мак, – выпалила Алекса.

– Я не знаю, когда вернусь в Англию и вернусь ли вообще, – неуверенно проговорил Мак. Он не понимал, о чем именно она просит.

– Я готова не видеть Англии хоть до конца своих дней, – быстро ответила Алекса. – Хочу начать новую жизнь. Можете высадить меня где угодно. Во Франции, в Америке, хоть на островах.

В ее голосе звучало отчаянье, и Мак недоумевал, что могло довести девушку до такого состояния.

– Что случилось с Чарльзом? А ваш отец? Он вам не обрадовался? Бог мой, Алекса, что произошло за эту неделю?

Боль в огромных васильковых глазах Алексы была для Мака почти невыносимой.

– Чарльзу я больше не нужна. Адам закрыл мне путь к браку, и его оригинальный способ отмщения опозорил имя Эшли в точности как он планировал.

– Но ваш отец? Ведь он любит вас настолько, что…

Горький смех Алексы оборвал его на полуслове.

– Я усвоила жестокий урок. До сих пор по-настоящему я не знала своего отца. Он теперь видеть меня не может. В глазах отца я испорчена Фоксвортом и больше не заслуживаю его любви и защиты. Он… он принуждал меня к браку с человеком, который годится мне в деды. Когда сэр Генри попытался насильно овладеть мною в моем собственном доме, я решила бежать.

– Подлец! – процедил сквозь зубы Мак. – Где был ваш отец, когда это происходило?

– По всей видимости, сэр Генри действовал с его благословения. Мой отец решил, будто у меня нет лучшего выбора, чем сэр Генри. Поэтому я ушла из дому. Пожалуйста, не выдавайте меня, Мак. Мне больше не к кому обратиться, некуда идти.

– Я всегда к вашим услугам, сударыня, – уверил ее Мак. – Если вы серьезно намерены покинуть Англию, я возьму вас с собой. Мы держим курс на Вирджинию, и… и я позабочусь о вас, если вы мне позволите.

Это было не совсем предложение руки и сердца, но Мак решил: еще рановато признаваться Алексе в своих чувствах. Возможно, к концу путешествия…

Алекса услышала только, что Мак ее увезет и у нее появится шанс начать новую жизнь. Остальное быстро забылось в потоке благодарности, захлестнувшей девушку с такой силой, что она тут же бросилась в объятия Мака, не подозревая о его нежных чувствах к ней.

– Спасибо, Мак, вы лучший друг, какого только можно желать! Я постараюсь не обременять вас.

– Вы никогда не будете для меня обузой, – уверил ее Мак, весело сверкая голубыми глазами. – Я провожу вас в вашу каюту. У вас есть багаж?

Алекса кивнула, и у нее на глаза навернулись слезы благодарности. Она пыталась было возражать, когда Мак отвел ее в капитанскую каюту, но тот ничего не желал слышать.

– Я настаиваю, Алекса. Мы разместимся в одной каюте с первым помощником, – он широко улыбнулся. – Пойду прослежу, чтобы принесли ваши чемоданы и вы могли устроиться.

Он бы с радостью отдал все, чем владеет, лишь бы разделить эту каюту с Алексой.

С приливом «Леди А» отдала швартовы, тихо отчалила от лондонской гавани и без приключений миновала Темзу. В темноте она легко проскочила мимо нескольких военных кораблей в проливе Ла-Манш и наконец вышла в бескрайний Атлантический океан. Когда английские берега остались далеко позади, «Юнион Джек» спустили с мачты под одобрительные возгласы и рукоплескания матросов, чья ненависть к английскому гнету была хорошо известна.

Последняя полоска английской земли исчезла за горизонтом, и Алекса не почувствовала ничего, кроме огромного облегчения. Что бы ни готовило ей будущее, это казалось лучше оставшегося позади.

Хотя погода была холодной и ветреной, часто с метелями или мокрым снегом, Алекса каждый день подолгу пребывала на палубе. Часто, переживая за ее здоровье, Мак был вынужден отсылать ее обратно в каюту. Но, несмотря на суровую погоду (а может, и благодаря ей), Алекса только расцветала. С каждым днем Мака все больше пленили ее горящие глаза, розовые щечки и сияющая кожа.

Они предпочитали не говорить об Адаме. Алекса знала: при звуке его имени в ней проснутся болезненные воспоминания и отделаться от них будет нелегко. Она считала, что такие чувства лучше не ворошить и не анализировать слишком уж дотошно, ибо в глубинах своего сердца вполне можно было обнаружить ненависть. Но как же моменты, когда Адам занимался с ней любовью так нежно, что она таяла в его объятиях? Все это было частью его грандиозного плана мести, с горечью отвечала себе Алекса.

Разве может мужчина заниматься любовью с женщиной с таким чувством и при этом оставаться к ней совершенно равнодушным? Очевидно, Алекса никогда не знала мужчин, подобных Адаму, ибо ему это прекрасно удалось. И все же… все же… зернышко неопределенного чувства таилось в ее сердце. И зернышко готово было расцвести буйным цветом при малейшем удобном случае. Кто-то называет это любовью. Алекса не находила подобному названия.