– Но… сэр Генри – старик! Он мне в деды годится! Я хорошо его помню. Он вечно смотрел на меня так, будто хотел проглотить.

Сэр Джон грубо усмехнулся.

– Сомневаюсь, будто сэру Генри хватит здоровья съесть тебя, не говоря уже о том, чтобы спать с тобой. Но ты права, говоря о том, что он преклонных лет. Принимая во внимание… э‑э… обстоятельства, я нахожу этот брак весьма привлекательным. А если сэр Генри докажет, что мы с тобой ошибаемся, и ты подаришь ему наследника, тем лучше.

Лицо Алексы сделалось неподвижным и бледным, начисто лишенным красок, в то время как ее мысль напряженно работала. «Выгодно ли мне в самом деле выйти за такого старика, как сэр Генри? – спрашивала она себя, думая о ребенке, которого носила под сердцем. – Трудно ли будет навязать ребенка Адама сэру Генри, если тот настолько отчаянно нуждается в наследнике, что не придаст значения преждевременным родам?» Но, чтобы добиться своего, ей придется спать с этим человеком, лежать под ним и покорно сносить интимные прикосновения стареющей, вялой плоти. Разве стерпит она это после волнующих ласк Адама? «Ради ребенка, может, и стерплю», – безмолвно ответила Алекса.

– Алекса, ты меня слышишь? Я задал тебе вопрос.

Она снова переключила внимание на отца.

– Что вы сказали, отец? Я не расслышала.

– Я спросил, не оставил ли тебя твой любовник с ребенком. Это, знаешь ли, не исключено. Ты три месяца делила постель с тем подонком.

Вопрос ошеломил Алексу. Отец никогда не разговаривал с ней настолько жестко и откровенно.

– Так что? Только не лги. Или мне поручить Мэдди найти повитуху, которая тебя осмотрит?

– В этом нет необходимости, отец. Я не собираюсь лгать вам, – ответила Алекса, понимая, что ее откровение раз и навсегда положит конец всем попыткам отца выдать ее замуж. Сказать правду было почти облегчением. – Да, я беременна, – призналась она с напускным спокойствием. – Я узнала об этом, когда у меня уже не было возможности сообщить Адаму.

– Великолепно! – воскликнул сэр Джон, ошеломив Алексу так, что она потеряла дар речи. – Сэр Генри будет счастлив, если наследник родится так скоро после свадьбы. А ты уж сама постарайся, чтобы он поверил, будто это его ребенок. Ты наверняка многому научилась за те три месяца, проведенных в постели Фоксворта, и свою роль исполнишь без труда.

– Отец, – сдавленно прошептала Алекса, – я не могу выйти за сэра Генри, несмотря ни на какие ваши доводы. Он… он мне отвратителен.

– Но как же твой ребенок, Алекса? Ты ведь не ждешь, что я приму ублюдка Фоксворта у себя в доме? А тем более поддержу? Почему ты упорно пятнаешь наше имя, в то время как я изо всех сил пытаюсь восстановить твою репутацию? Я настаиваю, чтобы ты встретилась с сэром Генри и дала ему шанс.

Алекса не нашла слов для возражения отцу. Возможно, он в самом деле предлагает выход из ситуации.

– Хорошо, отец, – устало согласилась она, – я встречусь с сэром Генри, но ничего не обещаю.

– Он приедет сегодня вечером, будь готова встретить его, – сказал сэр Джон, отпуская дочь коротким кивком. – Пройдут годы, и ты будешь благодарить меня за то, что я побеспокоился о твоем будущем, хотя должен был заклеймить тебя позором.

После ужина слуга позвал Алексу в гостиную, где ее ждали отец и сэр Генри. Невысокий, коренастый, с редкими седыми волосами, зачесанными набок, чтобы прикрыть залысину, сэр Генри выглядел самым настоящим стариком. Когда Алекса вошла в комнату, в нее впились близорукие голубые глаза, лицо сэра Генри было жутко сморщенным. Как уже отмечала Алекса в утреннем разговоре с отцом, этот старик смотрел на нее так, будто хотел проглотить.

Алекса настороженно поприветствовала гостя, но сэр Генри, схватив ее руку, приложился к ней влажным поцелуем, до того как она успела понять его намерения и отстраниться. Алексу чуть не стошнило.

– Я оставлю вас наедине с сэром Генри, чтобы вы познакомились, – сказал отец, в спешке покидая комнату и закрывая за собой дверь. – Я позабочусь, чтобы вас не беспокоили.

Если бы Алекса заметила заговорщические взгляды, которыми обменялись ее отец и сэр Генри, она бы немедленно покинула комнату.

– Подойдите, милая, – плотоядно улыбнулся сэр Генри, – присядьте рядом со мной. Мы, вероятно, поженимся, поэтому нам надо лучше узнать друг друга. Я не верю в долгие помолвки, и ваш отец дал понять, что вы склонны согласиться на любые предложения с моей стороны.

– Я ничего не обещала отцу, – возразила Алекса, уже сожалея по поводу своего согласия увидеться с сэром Генри наедине. – Я… совсем не уверена, что хочу выйти за вас замуж.

Сэр Генри снисходительно улыбнулся.

– Увы, моя милая, ваш выбор ограничен. Я согласен взять порченый товар. Кто еще из уважаемых господ решится на такое? Да, я старый человек, отчаянно нуждающийся в наследнике. Мои варианты тоже незавидны, ибо при нормальных обстоятельствах я вынужден был бы присматриваться к пожилым вдовам, не способным родить ребенка. Поэтому я готов смотреть на ваши… э‑э… проступки сквозь пальцы. Я не настолько стар, поверьте: еще могу переспать с молодой женщиной и стать отцом ребенка, если вас это беспокоит. Давайте же скрепим наш договор поцелуем.

Алекса оказалась абсолютно неготовой, когда сэр Генри протянул к ней руки, напоминающие когтистые лапы, и сдавил ее в удушающих объятиях.

– Нет! – вскричала она, испуганная и шокированная силой его старого тела.

– Не надо стесняться, – грубо ухмыльнулся сэр Генри. – Я не прошу большего, чем вы уже отдавали. Я просто хочу показать вам, что все еще пригоден к страсти.

Мясистые сморщенные губы прижались к устам Алексы, а когда твердый язык начал настойчиво пробиваться к ней в рот, к горлу подступила тошнота. В следующий миг руки сэра Генри были повсюду: на ягодицах, грудях, под юбками. Они исследовали и неумолимо подбирались к интимным уголкам.

– Сэр Генри, остановитесь! – закричала Алекса, изо всех сил сопротивляясь очевидному насилию. Откуда у мужчины в столь почтенном возрасте взялось столько пыла, для Алексы оставалось загадкой. – Я расскажу отцу!

Сэр Генри ухмыльнулся.

– Думаете, его это волнует? Он только обрадуется, что кто-то снял с него такое бремя. А теперь будьте хорошей девочкой и лягте на спину, я не заставлю вас долго ждать.

Отравленная слюнявыми поцелуями сэра Генри, изможденная грубой хваткой, Алекса отчаялась спастись от его похотливых намерений. Почувствовав, как холодный воздух дохнул на ее оголенные бедра, она с новой силой, порожденной отчаяньем, толкнула сэра Генри в грудь, напоминающую бочонок, и этим единственным, но сильным ударом опрокинула его на пол. Тут же воспользовавшись замешательством старика, никак не ожидавшего упасть на спину, Алекса выбежала из комнаты и взлетела по ступенькам к себе в спальню. Оказавшись внутри, немедленно заперла засов, ограждая себя от непрошеных гостей.

В поисках утешения, которое могли дать только слезы, Алекса, рыдая, повалилась на постель. Она долго пролежала так, проклиная сэра Генри, проклиная отца, но больше всех Адама за то, что тот поставил ее в столь ужасное положение. И с этими слезами в ней впервые проснулась настоящая ненависть к Адаму Фоксворту. Не успели слезы высохнуть на ее щеках, как ею овладел сон.