Джон Эшли стоял вверху лестницы, глубоко возмущенный тем, что в прихожей шумят и отвлекают его от работы. Все еще красивый и подтянутый в свои сорок пять, он часто выказывал вспыльчивость и склочность, державшие слуг в страхе. С Алексой он редко обнаруживал эту сторону своего характера, но в кругу его общения за ним закрепилась репутация человека, способного жестоко отомстить, если кто-то перейдет ему дорогу. Для короля Георга Эшли был незаменим, ибо всегда быстро и беспощадно расправлялся с врагами страны и монарха. В его крепком теле не было места состраданию.

За исключением разве что дочери, Джон Эшли ни к чему и ни к кому не выказывал сильных чувств. По крайней мере так было последние восемнадцать лет. И не будь Алекса столь любящим и послушным ребенком, его отношение могло бы стать совсем иным. Разделавшись с любовником жены, Джон Эшли из года в год внимательно высматривал в дочке любые проявления предательской натуры супруги. Однако, к счастью, девочка росла в отцовской тени, ничем не выказывая, что может превратиться в такую же блудницу, как ее мать. То есть до сих пор не выказывала.

– О, сэр Джон! – радостно воскликнула Мэдди. – Леди Алекса вернулась!

Сэр Джон недоуменно уставился на хрупкую фигурку, одетую в грязную белую рубашку и штаны, и на стянутые мятой косынкой длинные черные косы.

– Алекса, это в самом деле ты? Что ты здесь делаешь?

Алекса собралась было броситься в объятия отца, но, услышав его слова, застыла будто вкопанная. Ее васильковые глаза сделались огромными от растерянности. Она только и могла, что смотреть, как отец медленно спускается по лестнице. Когда он остановился перед ней, девушка ахнула оттого, с каким презрением он обвел взглядом ее стройную фигурку.

– Отец, что случилось? Ты не рад меня видеть?

– Я надеялся, что тебе хватит совести не возвращаться.

– Я… я не понимаю.

– А вот я слишком хорошо понимаю, где ты была и в кого превратилась. Записка твоего любовника объяснила все предельно ясно. Подумать только: моя дочь стала шлюхой для отродья Мартина Фоксворта, человека, из‑за которого умерла твоя мать!

– Моя мать? Ты говорил, что моя мать погибла в результате несчастного случая.

– Так и есть. Она погибла в результате несчастного случая, который сама себе устроила. Когда я убил ее любовника, она свела счеты с жизнью. Они хотели сбежать вместе. Фоксворт говорил, почему я убил его отца?

Ошеломленная Алекса кивнула.

– Говорил.

– Твоя мать утверждала, будто любит его. Она хотела забрать тебя и уехать с ним. Я пригрозил, что скорее убью их обоих, чем допущу это. Фоксворта я таки убил, и, надо сказать, довольно искусно. Кто знает, возможно, я бы и мать твою лишил жизни, если бы она не струсила и не убила себя сама. Она бросила тебя, Алекса. Бросила, потому что не хотела жить без своего любовника. А теперь тебя, мою единственную дочь, растлил другой Фоксворт. Ты мне отвратительна!

– Отец, вы должны знать, что я уехала с Адамом не по своей воле! Меня забрали силой и заставили подчиниться, чтобы один человек мог удовлетворить свою жажду мести. Я была всего лишь орудием, с помощью которого Адам Фоксворт добился цели. Вы не можете винить меня, ведь я не повинна ни в каких злодеяниях.

– Все эти годы я старался воспитать из тебя благопристойную молодую женщину, – холодно проговорил сэр Джон, – невзирая на то, что твоя мать была потаскухой. И каков результат? Ты доказала, что вы обе из одного теста. Ты позволила развратить себя мужчине, имя которого я имею основания ненавидеть больше всего на свете. Ты таяла в его объятиях и кричала в экстазе, когда он тебя касался?

Алекса покраснела. Знает ли отец, как близко он подошел к истине?

– Все было не так! И что мне оставалось делать? Покончить с собой?

– Да! – взревел сэр Джон, несмотря на громкое «Ох!», сорвавшееся с губ Мэдди. До сих пор экономка беспомощно молчала, слушая, как ее наниматель распекает дочь. – Именно так поступила бы любая порядочная женщина. Она предпочла бы лишить себя жизни, чем подчиниться. И как вообще Адаму Фоксворту удалось похитить тебя с твоего же собственного бала у нас под носом? Как он попал к нам в дом?

– Так вы не знаете?

– Не знаю чего?

– Что Адам Фоксворт – это лорд Пенуэлл. Вы сами пригласили этого человека к нам в дом.

Порция отборной брани обрушилась на голову Алексы.

– Я пригласил эту гадюку в дом? Откуда мне было знать, что этот чертов колонист и есть Адам Фоксворт? Теперь уж я прослежу, чтобы его поймали и повесили. Король меня в этом поддержит.

– Поздно, отец. Адам уже покинул Англию. Его дело сделано. Уверена, ни вы, ни я никогда не увидим его снова.

– Дьявол! – выругался сэр Джон. – Ты стала главной сплетней Лондона. А я – посмешищем. За пятнадцать лет люди не успели забыть, как моя жена облапошила меня с Мартином Фоксвортом и что случилось потом. И теперь история повторилась с моей дочерью. Это уже слишком! Фоксворт не смог бы навредить мне больше, даже если бы всадил в мое сердце нож.

– Я не моя мать, – упрямо возразила Алекса. – Несправедливо с вашей стороны голословно обвинять меня и проводить аналогии.

– Убирайся с моих глаз, Алекса, ты мне отвратительна! Я позову тебя, когда решу, что с тобой делать.

– Я избавлю вас от хлопот, отец. Напишу Чарльзу, и мы поженимся немедленно. Вам не придется переживать о моем будущем.

Ее слова были встречены пронзительным смехом.

– Чарльз! О моя бедная, обманутая дочь, – с издевкой проговорил сэр Джон. – Чарльз разорвал помолвку, как только вернулся из морского похода и узнал о произошедшем с тобой.

– Кто ему сказал?

– Ну я, а что? По-твоему, он не имел права знать, что его будущая жена стала шлюхой другого мужчины? Он разорвал помолвку немедленно.

– Нет! – вскричала Алекса, наотрез отказываясь этому верить. – Чарльз любил меня! Он бы так не поступил!

– Тем не менее он разорвал помолвку, и правильно сделал.

– Я пойду к нему и все объясню. Уверена, он поймет.

– Поздно, Алекса. Буквально на прошлой неделе Чарльз объявил о помолвке с леди Дианой Пейн.

Жестокие слова отца обрушивались на Алексу точно камни.

– Диана! Но ведь она на несколько лет старше Чарльза и довольно… э‑э… грузновата, – возразила Алекса, опустошенная тем, как легко от нее отказался Чарльз. С другой стороны, это ее почему-то не очень удивляло.

– Деньги имеют свойство скрашивать многие недостатки, – сказал сэр Джон. – Приданое леди Дианы даже больше, чем могло быть твое. А теперь делай, что сказано. Оставь меня. Мне нужно о многом подумать.

Шокированная холодностью отца и дезертирством Чарльза, Алекса подчинилась. Расправив хрупкие плечи, она медленно поднялась по лестнице в сопровождении совершенно сбитой с толку Мэдди. Экономка никак не ожидала, что ее милой Алексе придется терпеть такое дурное обращение, да притом от родного отца!