Когда они дошли до машины на парковочной стоянке, он спросил:

— Почему ты приехала на «кадиллаке»?

Джессика не знала, что сказать. Ей стоило подумать об этом утром, когда она уезжала из дома, но ее мысли были заняты судебным процессом. Джон терпеть не мог ее машину. Для нее она была великолепной и символизировала годы борьбы и достижений в звездной индустрии в качестве юриста, а Джон считал ее ничем.

— Ты ведь знаешь, что я предпочитаю «БМВ», — произнес он.

— У меня не было времени заехать домой. Я приехала прямо из зала суда.

Он сел на пассажирское место и включил кондиционер, хотя на улице было холодно и ветрено.

— Как прошло путешествие? — спросила Джессика, нервничая как всегда, когда муж сидел рядом с ней. Когда она ездит одна или с Труди, ей кажется, что она может проделать на «кадиллаке» любые трюки. Но с мужем, который молча осуждал ее, она была просто не в состоянии водить. — Все хорошо?

Он кивнул и расстегнул пуговицу своего плаща.

— Я выкинул Фредериксона и назначил нового человека отвечать за операции. Результаты не заставят себя ждать. — Он сухо улыбнулся. — Человека, которым я его заменил, я украл из Телекома.

Некоторое время Джессика молчала, пытаясь не проехать, и все же пропустила поворот на автостраду Сан-Диего. Ей пришлось объезжать заново, за все это время муж не сказал ни слова.

Когда они были в туннеле, Джон в конце концов поинтересовался:

— Ну и как прошел процесс Микки Шеннона?

Джессика крепче сжала руль. Она все еще чувствовала волнение.

— Мы выиграли.

— Отлично. Будем надеяться, что этот маленький ублюдок заплатит тебе. Кстати, ты не забыла сделать то, о чем я тебя просил по поводу садовника?

Джессика прикусила губу. Она совсем забыла. Она была так занята процессом, что забыла задержать зарплату садовнику, пока он не заплатит за лейку, которую, как он утверждал, не ломал.

— Джон, — позвала она. Она хотела кое-что сказать ему. Она терпеть не могла делать это, но это будет лучше, нежели он сам узнает. — Это насчет процесса Шеннона.

— Что?

Она взглянула на резкий патрицианский профиль своего мужа.

— Боюсь, что я снова окажусь на первой полосе газет.

— Черт побери, Джессика, — выругался он. — Когда же ты наконец перестанешь привлекать к себе внимание? Ты все время это делаешь, а мне приходится расплачиваться. Я пошел на собрание членов правления, а там все только и говорят о киноактере, которого защищает моя жена. Тебе не кажется, что мне вредит репутация мужа Джессики Франклин?

— Прости, — прошептала она и почувствовала облегчение, когда увидела поворот на бульвар Сан-Сет.

— Я иду в спортзал вечером. А ты, похоже, поедешь в офис?

— Да, у меня много работы с бумагами. А потом я собираюсь с Труди в «Кейт Мантилини» на ленч.

Он посмотрел на нее.

— Лучше не заказывай себе лишнего, Джесс. Ты, похоже, опять начала поправляться.

Когда Труди увидела свою подругу, стоящую в нерешительности у двери ресторана, она подскочила и обняла ее.

— Прими мои поздравления, Джесс! — кричала она. — Пришло время поставить этого ублюдка Уолкера на место!

Джессика улыбнулась посетителям, которые уставились на нее, пока Труди вела ее к столику. Новости о победе Микки Шеннона облетели этим утром все улицы, и все говорили только об этом. Когда Джессика, цветущая, запыхавшаяся и разрумянившаяся, села, она услышала шепот восхищения. Она опять была в центре внимания, и ей это нравилось.

— Это был твой процесс! — сказала Труди, едва не вскакивая с места от волнения. — Боже, стоило побывать там этим утром! По радио сказали, что Шеннон в конце поцеловал тебя! Прямо губы!

Джессика слегка покраснела. Она молилась, чтобы Джон не узнал об этом.

— Я уже говорила, Джесс, — сказала Труди, радуясь, волнуясь и гордясь за свою подругу, — у вас с Фредом от клиентов теперь отбоя не будет.

Джессика засмеялась и поправила свои короткие каштановые волосы. Она ощущала себя на вершине счастья.

— Надеюсь!

— Что Джон сказал?

— Ну, ты же знаешь Джона, — тихо проговорила Джессика, теребя свою салфетку.

Труди увидела, что глаза подруги заблестели от слез.

— Он недоволен, да?

— Он прав, ты понимаешь? Процесс превратился в цирковую арену. Я должна была настоять на более строгой атмосфере.

— Ты наслаждаешься там каждой минутой и знаешь об этом! — покачала Труди головой. — О, Джесс, когда же ты наконец поймешь, что ты замужем за эгоистом?

— Это неправда, Джон хороший человек.

— О, перестань защищать негодяя. Ну, давай же закажем уже что-нибудь, я проголодалась.

«Кейт Мантилини» был местом, куда сходились большие люди и кинозвезды, которые к тому же боролись за лучший столик; мужчина, одетый в «Мемберз Онли» и «Рив Гош», сидел в отдельной кабинке с женщиной, увешанной драгоценными камнями и с шикарной прической. Труди заказала себе порцию мяса и сандвич «Замечательный хлеб» и теплый напиток. В свою очередь Джессика заказала легкий салат.

Посмотрев на свою подругу, Труди почувствовала, как нарастает ее негодование. Она хотела, чтобы это было полноценное празднование победы Джессики в суде. Вместо этого ленч ее подруги выглядит как наказание. Труди догадалась, что Джон снова указал Джессике на ее вес.

Это был главный страх Джессики — поправиться, и Труди знала, что Джон пользуется этим, чтобы манипулировать ею. Джессика была озабочена своим весом; это был комплекс, который чуть не убил ее.

Все началось еще в те дни, когда они учились в колледже в Санта-Барбаре. Тогда, тринадцать лет назад, они познакомились, будучи соседками по комнате. Обе были недовольны своим соседством: до боли скромная Джессика Муллиган, только что окончившая католическую школу для девочек, и Труди Штэйн, полная ее противоположность. Они испытывали взаимную неприязнь. Джессика никогда не знала никого с таким постоянно хорошим настроением, как у Труди, а Труди пугалась отчужденности Джессики от мира и ее невинности. Фактически Труди завидовала Джессике уже в те далекие времена: двенадцать лет обучения в католической школе превратили девочку в невероятно яркую и образованную молодую девушку, с высокими оценками и ужасающе высокими результатами интеллекта, которые все подтверждали. Труди же получила образование от своего отца и футбольных слетов, праздничной атмосферы школы «Тафт Хай». Труди Штэйн была душой компании и сама себе хозяйка, она знала, как разобрать и снова собрать машину, как любой мальчишка, но в колледж она поступила со средним проходным баллом. В будущем Труди не собиралась становиться юристом, как Джессика, а решила пойти по стопам отца в строительный бизнес.