Стервятник избавился от обременительной компании собратьев по несчастью, которых успел возненавидеть. Однако его руки и ноги по-прежнему были скованы короткими цепями, так что о свободе передвижения он не мог и мечтать. Кроме того, вино Родеруса все еще продолжало действовать – совсем недавно Люгер получил свою еженедельную порцию, и «отрава бессмертия» надежно удерживала его в плену человеческой плоти.

Он оказался не единственным из каторжников, кто, возможно, угодил в более изощренное рабство. Сначала избранников было девятеро – по числу оставшихся в живых Ведьм. Немного позже хозяева леса освободили еще одного заключенного – полоумного старика, который был приговорен к пожизненной каторге за то, что убил и съел всю свою семью в Лузгаре. Их странный выбор никак не вязался со смутными догадками, появившимися у Люгера к тому времени.

Слот лишь мельком взглянул на Меллена Хатара. Тот пребывал в благостном неведении относительно собственной участи. И все же Хатар не ошибся, доверив Стервятнику свою тайну, – вряд ли морморанскому изгнаннику еще представился бы случай отомстить Гедаллу. Теперь Люгер даже испытывал к нему что-то вроде жалости – жизнь каторжника выглядела предельно безысходной. В каменоломне не только дробились камни – Хатар стал далеко не первым и не последним, чей дух был окончательно сломлен.

О том, что ожидало его самого, Люгер старалcя не думать.

Слот снова услышал голос нового хозяина.

– Нам предстоит долгий путь через болота, – тихо заговорил мокши доверительным тоном светской дамы, беседующей со своим любовником. – Ты пойдешь прямо за мной. Держись внутри кокона, иначе – смерть. Ни в коем случае не отставай. Будь осторожен… – выдохнул он напоследок, и на какое-то мгновение у Люгера возникла иллюзия, что в голосе прозвучала неподдельная забота.

И тут жуткое значение этих слов дошло до Стервятника. Он понял, для чего Ведьмы уводили с собой каторжников, но изменить что-либо было не в его силах. И все же он не терял надежды в очередной раз вырваться из плена.

Каждый обитатель леса обзавелся еще одним спутником, а пес убитого по-прежнему неподвижно лежал возле мертвого стражника. Вскоре к ним присоединился и старик-людоед, посланный мокши и затеявший какую-то отвратительную возню, наводившую на мысли о кощунственном ритуале.

Дальнейшая судьба каторжников, брошенных в каменоломне, была вполне предсказуема – некоторые из них пережили не один визит Ведьм. Когда исчезнут незримые оковы магии, они придут в себя, но не вспомнят о том, что случилось с ними за последние несколько часов. А те, с кем еще недавно они были связаны стальными цепями, сгинут навсегда за краем неведомого.

* * *

Сгущалась тьма. Далекая полоса леса уже была почти неразличима. Ведьмы брели, окруженные своими струящимися коконами и похожие на болотные призраки, которые оставили позади себя безмолвные оцепеневшие фигуры, словно пантеон жалких варварских идолов. За Ведьмами покорно плелись полураздетые измученные люди, и мягко двигались, будто скользя по зыбкой поверхности трясины, лохматые четвероногие.

Люгер быстро терял силы; тело превращалось в подобие мешка с песком. Он шел, уже мало что различая в надвигающемся мраке и стараясь только не отставать от старика. Из-за цепи на ногах это удавалось ему с большим трудом. И все же в разбитые сапоги не попало ни капли воды. Белесые струи проплывали перед Люгером сверху вниз, упруго прогибаясь под его подошвами при каждом шаге. Кокон медленно вращался вокруг мокши и Стервятника, словно огромное беличье колесо.

Бывший каторжник убедился в том, что здесь на самом деле нет никаких троп и тем более дорог. Ведьмы двигались по прямой, пересекая невыразимо мрачные пространства болот, и только тонкая слоистая субстанция, похожая на густой туман, отделяла их от смерти.

Это было одно из самых трудных путешествий в полной опасностей и приключений жизни Люгера. Ночной холод и сырость пробирали до костей. С наступлениием ночи мир был поглощен темнотой – абсолютной и беспросветной во всех направлениях. Возможно, Ведьмы и пользовались какими-то ориентирами, но Люгер не видел ничего.

Некоторое время он прислушивался к звукам, чему изрядно мешал шум в голове. Где-то рядом раздавалось частое дыхание собаки. Могильный смрад, царивший внутри кокона, забивал прочие запахи. Старик не напоминал о себе ни единым словом, однако Слот по-прежнему ощущал власть, которую приобрел мокши над его разумом.

Ноги начали коченеть. Каждое движение причиняло нестерпимую боль. У Люгера появилось искушение покончить с самоистязанием самым простым способом, но он подозревал, что мокши не позволит ему даже этого. Чтобы не поддаваться слабости, он пытался хотя бы примерно определить пройденное расстояние и считал шаги. Он неоднократно сбивался, но всякий раз упорно возобновлял счет. Это помогло ему по крайней мере выдержать испытание болью.

И вот он наконец почувствовал, что ступил на твердую землю. Кокон, который он называл про себя «беличьим колесом», похоже, рассеялся, потому что Стервятник почуял запахи леса, а под подошвами его сапог теперь шуршали опавшие листья и упруго сминалась трава.

Окружающая тьма не стала менее густой, однако после мертвенности болот Люгер внезапно ощутил себя погруженным в океан примитивной и всепроникающей жизни. Что-то вроде внутреннего света нарисовало ему странные и чудесные картины – голубые фонтаны, величественные, как восходящие луны, поднимались над темной равниной, и каждый фонтан был деревом невероятных размеров, устремлявшим к другой, опрокинутой, равнине – небу – струи своих ветвей. А там сплошь сияли острова крон, соединяясь друг с другом миллионами арок и висячих мостов…

Люгер понял, что оказался в самом сердце Леса Ведьм – месте, о котором никто из людей не имел достоверных сведений. Ему больше не грозила гибель в трясине. Но заблудиться в этом лесу было равносильно смерти. Поэтому он даже не пытался бежать и надолго оставил мысли о побеге.

Еще восемь с половиной тысяч шагов по лесу. Ведьмы бесшумно скользили между деревьями, не задевая листьев и не обломав ни единой свисающей ветви. Примятая трава тут же поднималась за ними, роняя капли прозрачной влаги. Чуждая, непостижимая разумом жизнь бурлила вокруг. Во тьме вызревало что-то, и ожидание этого рождало тревогу, было едва ли не пугающим. И все же Люгер не поменялся бы местами с другими пленниками Ведьм, если они по-прежнему пребывали в трансе.

Когда впереди появились зеленые огни, Слот вначале принял их за звезды, и возникла иллюзия, что он направляется прямо в зенит испещреннего ночными светилами неба. Голова раскалывалась от усталости, смрада и поднимавшегося жара. Стервятнику казалось, что кто-то выдавливает пальцами его глазные яблоки. Транс действительно избавил бы от болезненных ощущений; теперь же Люгер расплачивался за сомнительное удовольствие быть жертвой, вполне осознающей свое безвыходное положение.

Вскоре отдельные огни слились и растворились в ровном сиянии, похожем на свечение Кзарна. Оно было холодным и не представляло опасности для деревьев, листья которых и придавали проходящему сквозь них свету зеленоватый оттенок.