являлось одним из старейших и красивейших в городе. К счастью, мода “зашивать” исторические фасады в современную облицовку его не коснулась, и двухэтажная величественная постройка, выкрашенная в желтый цвет, с колоннами и лепниной сохранила свой первозданный вид.

Миновав просторный вестибюль, стены которого украшало несколько пейзажей местного художника, Илона поднялась по широкой лестнице на второй этаж и сразу направилась в нужный ей отдел.

Устройство архива доцент Полянская знала довольно неплохо, а его работников считала настоящими профессионалами в своем деле. Не у каждого хватит терпения на такую кропотливую работу, как, например, расшифровка по трафаретам записей в метрических книгах!

Но сейчас ее интересовали не они, а скорее любые возможные сведения, касаемые деревни Песочня, Песоченского кладбища и прихода церкви Покрова Пресвятой Богородицы. Это для начала. Затем нужно посмотреть, что имелось по старой больнице. Илона никогда не интересовалась, что же именно там произошло. Ну сгорела и сгорела. Бывает… Но вдруг удастся обнаружить какие-то любопытные, ранее неизвестные ей факты, которые к тому же смогут пролить свет на нынешние события.

Отделом заведовала давняя приятельница ее мамы — Вера Ивановна Бойко, и Илона решила обратиться сразу к ней. Просьба отыскать старые материалы о сгоревшей Железнодорожной больнице вызвала у Веры Ивановны немало удивления. Поправив очки и заправив за ухо короткую каштановую прядь, она направилась вглубь помещения, призывая Илону следовать за ней.

— Конечно, мы храним практически всё, касаемое истории нашего края, — женщина взяла с полки толстую папку и положила на стол перед Илоной. — А с чего вдруг ты этим заинтересовалась?

— По работе надо, — неопределённо ответила Полянская.

— Интересная у тебя работа, Илоночка… — женщина осторожно перелистывала хрупкие желтые листочки. — Посмотри сама. Здесь и про больницу, и про церковь.

— Спасибо большое, — Илона жадно взирала на папку, сгорая от нетерпения скорее заняться чтением. — А вы сами что-нибудь знаете про этот пожар?

— Да почти ничего. Говорили, что это поджог, — Бойко вздохнула и зябко поежилась, кутаясь в цветастую шаль. — Я пойду пока чайник поставлю. Заходи потом ко мне. У меня варенье есть земляничное…

Илона кивнула и благодарно улыбнулась. Конечно, она зайдет. Отказываться невежливо, да и поболтать с Верой Ивановной за чашечкой чая всегда приятно.

В папке нашлась небольшая справка о церковном причте. В начале ХХ века он состоял из священника отца Сергия и диакона Иннокентия, того самого, по всей вероятности, который вел записи в найденной Илоной книге. Из другого документа следовало, что с приходом советской власти метрические книги отменили, а церковь сперва закрыли, а затем и вовсе организовали в ней колхозный склад. Да, сложные были времена! Что тут скажешь…

Что до больницы, то ее построили еще в 1889 году. До начала Великой отечественной войны это была обычная сельская лечебница, а с конца 1941 и по 1945 — военный госпиталь. До 1899 года она именовалась просто Песоченской больницей, а после того, как по Московско-Брянской линии, проходившей через Калужскую губернию, пошли первые поезда, больницу переименовали в “Железнодорожную” в честь этого события.

На глаза Илоне попалась пожелтевшая от времени газетная вырезка с заголовком “Старославской Железнодорожной больнице 50 лет!”. Рядом с заметкой, повествующей о юбилее лечебницы размещалось крайне нечеткое фото, на котором был изображен весь ее коллектив. Довольно небольшой, надо сказать. Под фотографией перечислялись имена всех медработников.

— Медбрат Иннокентий Столяров, главный врач Коновалов Петр Савельевич, — прочла Илона.

Уж не тот ли это Иннокентий? А что если, потеряв работу в церкви, он устроился в медучреждение? Жить-то на что-то надо, в конце концов! Тогда это объясняет наличие записей от имени Иннокентия в найденной ею метрической книге. Он мог продолжать отмечать акты смерти. Но зачем ему это было нужно? Наверное, узнать это уже никогда не удастся.

Так, а вот и про пожар статья! Случилось это осенью 1961 года. Причина возгорания неизвестна. Подозрение на поджог. Огонь унес жизни пяти лежачих больных и большую часть активов больницы. Восстанавливать не стали, и вскоре на областные деньги началось строительство нового здания, которое сейчас носит имя Центральной больницы города Старославля.

— Илоночка, ты еще не закончила? — Вера Ивановна заглянула в кабинет. — Чай стынет.

— Да, сейчас иду, — сделав несколько снимков на телефон, Илона захлопнула папку и отправилась в знакомую ей подсобку, служившую чайной комнатой.

На небольшом столике, накрытом светло-желтой скатертью, стояли изящные фарфоровые чашки с блюдцами, в которые женщина разливала ароматный чай из френч-пресса. Присев на мягкий стул, Илона с удовольствием вдохнула приятный запах.

— Мята, зверобой, кипрей, — прокомментировала Бойко. — Сама летом собирала, сушила и ферментировала.

— Пахнет просто волшебно! — восхитилась Илона. — Спасибо!

— На здоровье, — женщина устроилась напротив и полюбопытствовала: — Удалось что-нибудь найти?

— Не так много, как хотелось бы, но больше, чем ничего, — Илона отыскала в телефоне фото заметки про больницу и показала Вере Ивановне. — Кто этот человек? Про него что-нибудь известно?

— Коновалов? — Бойко сделала маленький глоток, поставила чашку на блюдце и посмотрела на Илону. — Насколько мне известно, он немного прожил после того пожара. Но с его подачи начали строительство новой больницы. Сейчас ею руководит Вильнет Олег Владимирович — главврач, раньше заведовал отделением кардиологии. А его сын Андрей Олегович — зав гастроэнтерологии.

— Да, сына я знаю, — произнесла Илона задумчиво.

— Хорошие специалисты… — женщина снова взяла чашку обеими руками. — Моя мама лечилась у Вильнета в кардиологии. К сожалению, спасти ее не удалось…

— Мне очень жаль, — Полянская сочувственно вздохнула. — Давно это случилось?

— Да вот уже лет десять прошло, как мамы нет с нами. Олег Владимирович сделал все, что мог. Но из реанимации она так и не вернулась после инфаркта.

— Сочувствую вам, Вера Ивановна. Терять близких очень тяжело!

— Да… Теперь вот только могилка осталась на старом кладбище… — Бойко вздохнула и потом, словно спохватившись, воскликнула: — Илоночка, а варенье? Угощайся, пожалуйста! Землянику тоже сама собирала.

— Спасибо, — Илона отправила в рот ложечку ароматного лакомства и довольно улыбнулась. — Очень вкусно!

Вера Ивановна выглядела крайне польщенной. Илона решила задать ей еще один вопрос.

— Вы сказали «на старом кладбище»? А разве оно не закрыто для погребений?

— Не знаю, — женщина пожала плечами. — Похоронное бюро предложило, я и согласилась…

— А какое бюро? — Илона насторожилась.

— Да то, что при больнице было. Они похоронами занимались…

Илона задумалась: выходит, похоронами пациентов медицинского центра «Забота и здоровье» занимается сам центр, вернее, похоронное агентство при нем. И хоронят они на старом кладбище. Но почему там? Чем им новое не нравится?

Илона протянула Вере Ивановне свой смартфон с изображением символа богини Мары на экране.

— Скажите, пожалуйста,