– И ваша мать не возражала?

Луис покачал головой, чувствуя, как к горлу подступает желчь.

– У них были странные отношения, – сказал он. – У обоих были любовники, и оба хвастались этим. Но потом молодые любовницы стали отказывать моему отцу, потому что не хотели иметь дело с алкоголиком. Он не мог прикасаться к моей матери, поэтому обрушивался на меня.

– Она не пыталась его остановить?

– Он был моим отцом. Она считала, он обязан наказывать меня, если я этого заслуживаю. Хотя она сама презирала дисциплину. – Луис едва заметно улыбнулся, вспоминая, как мать притворялась суровой, упрекая его и Хавьера за их выходки. – Она никогда нас не била. Если мой отец заходил слишком далеко, она ладонями охватывала мое лицо и говорила, чтобы я улыбался сквозь боль.

Хлоя резко глотнула воздуха.

– Моя мать не возражала против телесных наказаний, – сказал Луис, оправдывая мать, которую любил. – Ее родители часто ее наказывали. Для моей матери это было нормально, и, хотя она не могла заставить себя наказать нас, говорила, что наказание сделало ее жестче, что необходимо для успеха в таком жестоком мире, как балет. Тренировки научили ее улыбаться сквозь боль, и она хотела, чтобы я тоже обладал такой способностью.

После долгого молчания Хлоя спросила:

– Почему, по-твоему, он наказывал только тебя?

– Он никогда меня не любил. Я не знаю, что его во мне так бесило. А Хавьера он обожал.

– Тебе было тяжело.

– Хавьеру приходилось труднее, – ответил Луис. – Ему было больно видеть, как меня обижают. Мы не однояйцевые близнецы, но постоянно чувствуем друг друга. Он тоже страдал по-своему: наша мать любила нас обоих, но я был ее любимчиком. Ему было тяжело. Он всегда пытался защитить меня. Хавьер постоянно оправдывал меня, потому что знал, каковы будут последствия.

– А ты не предвидел последствия? – спросила она.

– Предвидел, но мне было все равно. – Точно так же, как он понимал последствия своего молчания по поводу доли прибыли для Бенджамина.

Отношения Луиса с братом походили на скалу, прочную и непроницаемую. Его дружба с Бенджамином, который сблизился с ним больше, чем с Хавьером, была полна приключений. Они вместе нарушали правила, а вот Хавьер старался их образумить.

Бенджамин был ближайшим другом Луиса. Он страдал из-за того, что их дружба прекратилась, но надо было думать о будущем.

Однако прошлое не отпускало Луиса, а все сильнее тяготило его.

– Возможно, это потому, что ты похож на свою мать, – тихо сказала Хлоя.

– О чем ты?

– Твой отец… Хавьер похож на него внешне, а ты похож на свою мать. Вероятно, он предпочитал Хавьера, потому что считал его своей копией.

Ее слова напоминали попытки Хавьера оправдать жестокость их отца.

Луис опустил руку, стряхнув с дверного проема облупившуюся краску. Он подумал, что главную виллу проще снести до основания, однако он обещал Мариетте сохранить дом в первозданном виде.

Оглянувшись на Хлою, он увидел сочувствие в ее прекрасных глазах и сдержал дрожь. У нее тоже было непростое детство, поэтому она отлично его понимает.

Луису не следует забывать, какие отношения связывают его с Хлоей. Они будут женаты до тех пор, пока не утихнут мерзкие сплетни вокруг него и его брата. А пока они с Хлоей будут радоваться и наслаждаться отпущенным им временем, между ними не будет ничего серьезного.

– Нет, – произнес он холоднее, чем собирался. – Это никак не связано с нашей внешностью. Мой отец не любил меня, потому что у меня не было ничего, что могло бы ему понравиться.

Она разомкнула губы, и он прикоснулся к ним пальцем.

– Хватит говорить о моем отце. Он умер. Что было, то было. – Он не понимал, почему обсуждает свое прошлое с Хлоей. Оно не имеет никакого отношения к их браку. – Надо думать о будущем. Я хочу услышать твое честное мнение об этой комнате, поскольку я собираюсь сделать ее своей спальней.

В этой спальне он будет ночевать один.

Как Хлоя правильно заметила, они расстанутся к тому времени, когда эту виллу отремонтируют.

– Хочешь поплавать со мной? – Луис оттолкнулся от края бассейна.

Хлоя, восхищаясь его сильными и мощными взмахами рук во время плавания, сидела в шезлонге. Она покачала головой.

Еще один день в раю…

Проведя всю ночь в постели, занимаясь любовью, Луис внезапно заявил, что ему надо размяться.

Она недоверчиво подняла бровь, глядя на него, а он рассмеялся и страстно поцеловал ее в губы. Затем он вылез из постели, как был нагой, прошагал по вилле и саду и нырнул в бассейн.

У него было такое совершенное тело, что он мог вообще не надевать одежду. Размышляя об этом, Хлоя подглядывала за ним из окна спальни, прежде чем надеть бикини и выйти на улицу. Луис был создан для активной жизни, и чем больше времени он тренировался, тем лучше.

Он прервал ее эротические мечты, когда вылез из воды и схватил за руки.

– Иди ко мне, – сказал он с усмешкой.

– Отпусти меня! – завизжала она и крепко обняла его руками за шею.

Он держал ее над водой.

– Боишься намочить волосы? – поддразнил он.

– Я не умею плавать!

Он посмотрел на нее с беспокойством:

– Ты серьезно?

– Да! – закричала она. – Отпусти меня!

Опустив Хлою в шезлонг, он стал вытирать свои волосы полотенцем.

– Ты действительно не умеешь плавать? – спросил он.

Она закатила глаза:

– Я действительно не умею плавать.

– Почему нет?

– Потому что я ненавижу, когда у меня мокрые волосы.

Он вытер рукой капельки воды, сияющие на его груди, и стряхнул их на ее волосы.

– Веди себя прилично, – сказала Хлоя.

Рассмеявшись, он взял стакан апельсинового сока, выпил его, обернул полотенце вокруг бедер и сел рядом с Хлоей.

– А какова настоящая причина? – Он улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ.

– Бенджамин пытался научить меня плавать, когда я была маленькой, но я ненавидела холодную воду и отказывалась заходить в нее глубже, чем по колено.

– И на этом твое обучение закончилось.

– Я ненавижу холод. И я была упрямой.

– Ты упрямая до сих пор.

Она одарила его презрительным взглядом, потом повернулась и положила ноги на его бедра.

Он насмешливо покачал головой и провел рукой по ее икрам.

– Температура воды в бассейне идеальная. Я могу научить тебя плавать.