Я просто устала. Вот и все.

Пока иду по коридору и захожу в гостиную, ожидаю увидеть Гермес и Диониса, которых не остановят никакие стены. Они любят играть роль бродячих котов и всегда появляются в доме, когда меньше всего этого ждешь. Вот только… Я не дома, и даже эти двое не решились бы пробраться на территорию Афины во время состязания за титул Ареса.

Как глупо по ним скучать. Глупо скучать по моей квартире и тщательно убранной спальне. Глупо испытывать легкий укол боли оттого, что ни Персей, ни Эрис не пришли поддержать меня или наорать, или хотя бы обозначить, как сильно я спутала им планы. Не знаю, почему я этого ожидала. Отец хорошо нас научил. Когда он всерьез на меня злился за что-то, переставал замечать меня. Оглядываясь назад, понимаю, что стоило считать это благословением, но в детстве у меня было еще меньше самообладания. Я кричала громче, злилась сильнее, вела себя более драматично, а он игнорировал это, будто я была призраком, которого никто не видел и не слышал.

Я дрожу. Мне плохо оттого, что брат с сестрой прибегают к старым уловкам Зевса. Они знают, как больно мне было, когда он так делал, но все равно поступают так же… Я качаю головой.

–Ты не центр вселенной для всех и каждого, Елена. Они, наверное, заняты важными делами Тринадцати, а ты в конце списка их приоритетов.– Мне не удается скрыть горечь. Но, по крайней мере, слышу ее только я.

Обхожу гостиную. В такие моменты, когда чувствую себя особенно одинокой, у меня возникает почти непреодолимое чувство позвонить младшему брату Гераклу. Мы не были особенно близки, пока росли. С ранних лет он был слишком искренним, слишком чистым, и поэтому отец постоянно жестко наставлял его. Мы отдалились от него, чтобы избежать той же участи. Оглядываясь назад, ощущаю отвратительный привкус трусости. Возможно, если бы мы попытались вмешаться…

Но мы, старшие сестры и брат, угодили в свою же ловушку. Геракл уехал. Он живет в счастливых полиаморных отношениях в Карвер-сити, более свободный в изгнании, чем когда-либо был в пределах этого города. Большинство жителей Олимпа так сосредоточены на происходящем в его центральной части, что не задумываются: мы все, по сути, крысы, запертые в клетке.

По большому счету существование барьера значения не имеет. Так или иначе, я не намерена покидать Олимп.

Но рада, что Геракл смог отсюда выбраться. Рада, что он счастлив. Он старательно скрывает от нас своих возлюбленных – чтобы защитить их от заразы этого города и семьи Касиос. Умный парень. А остальные по-прежнему живут во власти Олимпа.

Но я не стану ему звонить, как не звонила всякий раз, когда одиночество и жалость к себе грозили меня поглотить. Мысль о его теплом отношении ко мне приятна, но нам не о чем разговаривать, и лучше не начинать вовсе, чем заводить неловкую беседу, из которой станет очевидно, как мы на самом деле далеки друг от друга.

Я возвращаюсь в спальню и сверлю сердитым взглядом стену, за которой все еще слышу, как трахаются Ахиллес с Патроклом.

–Значит, придется спать на диване.

Стягиваю одеяло с кровати и стараюсь удобно устроиться на диване. Он не предназначен для сна, но стоит мне подумать, что никогда не засну… как просыпаюсь утром от света, струящегося через окно.

Сажусь и тру глаза. Кажется, будто спину навсегда скрутило, но надеюсь, все пройдет, когда встану и начну двигаться. Плетусь к холодильнику и смотрю на расписание, висящее на его дверце. Беглый взгляд, брошенный на часы на микроволновке, подтверждает, что мне нужно поторопиться, если хочу позавтракать. Раз уж совершенно не умею готовить, пропускать завтрак не стоит. Мне нужны силы, а значит, необходимы калории.

Быстро приняв душ, собираю волосы в простую косу, надеваю лосины для бега и спортивный бюстгальтер. После легкого завтрака пойду в спортзал и буду усердно заниматься, чтобы заснуть сегодня пораньше. Надеюсь, Ахиллес с Патроклом относятся к завтрашнему состязанию так же серьезно и не собираются резвиться всю ночь напролет. Я морщусь при мысли, чтобы провести еще одну ночь на диване.

Честно говоря, если они продолжат трахаться как кролики, я, возможно, попрошу поменять нас комнатами и переселюсь в номер Ахиллеса. Занять среднюю комнату было очень глупой идеей, но не думала, что так скоро пожалею об этом.

Найти столовую оказывается несложно. Три здания общежития полукругом огибают главный корпус, в котором расположены столовая, общая гостиная и большой тренажерный зал. Пространство спроектировано с учетом интересов большой группы людей. Огромная кухня полна оборудования. В столовой стоят четыре стола, за которыми могут легко поместиться все участники. В общей гостиной вокруг огромного телевизора стоят несколько диванов, хотя сомневаюсь, что многие будут им пользоваться.

Я обхожу длинный кухонный остров и рассматриваю предложенные варианты завтрака. Наконец решаю взять омлет с соусом сальса и авокадо. Завершаю все порцией фруктового ассорти и огромной кружкой кофе. За обеденным столом нет никого, кроме двух чужаков. Я собираюсь сесть рядом с ними, чтобы доказать, что они пугают меня не так сильно, как на самом деле, но риск заработать несварение слишком велик. Поэтому сажусь за дальний конец стола.

Отсюда мне хорошо видно незнакомцев. Я рассматриваю их, ковыряя еду. Они оба привлекательны в своей грубой манере, но даже я не решилась бы флиртовать с ними на вечеринке. Есть в них что-то опасное, хотя не могу сказать, что именно вызывает такое ощущение. У того, с короткими волосами, Тесея, широкий кривой нос, который казался бы слишком крупным для его лица, если бы не квадратная челюсть. У второго, Минотавра, длинные волосы, которые мягкими волнами спадают ему на плечи. Он явно ухаживает за ними, потому что они выглядят густыми и здоровыми, что для многих парней само по себе достижение. Волосы почти отвлекают внимание от его шрамов – тонких, выцветших белых линий, которых так много, что кажется, будто кто-то пытался отрезать ему лицо. Я содрогаюсь от мысли, как эти шрамы выглядели, когда были свежими. При этом у него красивые, волевые брови и на удивление чувственные губы.

Сегодня оба одеты скромно: вшорты и футболки, и, очевидно, тоже намерены отправиться в зал. Руки у обоих покрывают татуировки, но я сижу слишком далеко, чтобы разглядеть детали. Может, эти чужаки из преступной группировки?

Они оказались бы не первыми, кто попытался проникнуть в Олимп. Отбор Тринадцати приводит к тому, что порой чужаки испытывают искушение побороться за власть. Теоретически кто угодно может захватить достаточное количество титулов, чтобы лишить Зевса, Посейдона и Аида власти и управлять городом. Именно по этой причине многие семьи Верхнего города постоянно слетаются в башню Додоны на вечеринки и вступают в договорные браки. Все сводится к власти, политике и союзам, на которых держится влияние большинства Тринадцати, которые, по сути и правят Олимпом. Во всяком случае, Верхним городом.

Люди за пределами Олимпа это тоже понимают. Пересечь барьер непросто, но возможно. Отец рассказывал о каком-то старом враге, который предпринял попытку совершить переворот, когда он унаследовал титул Зевса, но я не имела привычки внимательно слушать отцовские байки о «войне», поскольку они процентов на девяносто были вымышленными.