– В двадцатой районной больнице на Карла Маркса. Там же написано. – Сашка снова оторвала попку от стульчика, перегнулась через стол к анкете. При этом ее коротко стриженная макушка царапнула его по подбородку, но ее это, кажется, не заботило вовсе. – Вот написано, все правильно. Заведующая терапевтическим отделением. А муж у нее – детский врач. Живут вместе, есть сын, подробности о сыне сообщать она не захотела. Сказала, что к делу не относится. Все правильно?

– Все правильно, Сашок, все правильно, – пробормотал Зайцев и запустил анкету по столу, Сашка еле успела ее поймать. – Только бы вот…

– Что? – Она деловито засунула лист бумаги в голубую папку, звонко щелкнула металлической кнопкой, направилась к двери. – Так что завтра не опаздывайте, Алексей Сергеевич. Она будет к одиннадцати утра у нас.

– Я? Я не опоздаю, дружок!

Он оглядел свою помощницу со спины. Ладненькая, стройненькая, крепенькая. Хорошая девчонка, женишка бы ей путевого, а то все не пойми кто вокруг нее крутится.

– Не опоздайте, не опоздайте. А то я вас знаю! – И она шутливо погрозила ему пальцем от двери.

– Я-то не опоздаю! – И он послал ей вслед еще один самолетик, теперь уже из чистого листа. – Как бы вот только Алла Ивановна не опоздала наша… Как бы не было поздно…

Утро выдалось темным, хмурым и сырым. Часы показывали половину десятого, а в спальне было темно. Вылезать из кровати и начинать новый день, на который она выпросила выходной, совершенно не хотелось.

Ненастье колотило в раму ледяным ветром, вздувало штору на окне. Опять эта сволочь распахнула форточку. Потому что болела голова у него с перепоя, потому что не захотел спать отдельно и притащился с подушкой из гостиной к ней в кровать. Гнать его среди ночи смысла не было. Ванька был пьяным, а значит, начал бы орать про ее скотскую супружескую неверность, а значит, разбудил бы Антона. Поэтому Алла со вздохом отползла от мужа подальше к краю. Свернула из одеяла конверт, устроилась в нем так, что Ванька, сколько ни пытался своей пьяной рукой до нее добраться, так и не смог. Сдался и уснул, но перед этим, видимо, успел все же форточку распахнуть. А может, под утро вставал, смесь свою гремучую пить, ему же сегодня на работу. Вот и открыл, чтобы самому от себя не задохнуться.

Алла выпростала руку из-под одеяла, поймала в темноте блеск обручального кольца на безымянном пальце. Тронула кольцо большим пальцем, пытаясь сдвинуть с места, оно не подавалось. Со вздохом снова убрала руку под одеяло и зажмурилась.

Ну, когда же?! Когда???

– Потерпи, малыш, потерпи, – уговаривал ее Геральд, когда она задавала ему этот вопрос. – Потерпи…

Она терпела. Ради Геральда. Ему было очень непросто в жизни. Не то что Ваньке, которому судьба все всегда на блюдечке преподносила. Хочешь образование – пожалуйста, хочешь работу – нате! Наследство? Да не вопрос! И тут судьба благосклонно подсуетилась.

А он что? Он оценил? Оценила эта сволочь хоть один подарок судьбы?! Да ничего подобного! Все как должное! Даже первая красавица курса, доставшаяся ему чудом просто каким-то, и то не была оценена по достоинству. Если бы не Геральд…

Если бы не Геральд, Алла так никогда бы и не узнала, что такое настоящее женское счастье. Так бы всю жизнь и провозилась с вечно ноющими, кашляющими и сморкающимися пациентами. Так бы всю жизнь после работы и служила дома домашней утварью. И померла бы лет через сорок с мыслью, что жизнь удалась.

– Почему ты не развелась с этим уродом?! – постоянно восклицал Геральд после очередной паскудной Ванькиной выходки. – Ну как можно так себя не уважать?!

Она уважала себя, других людей, Геральда уважала за целеустремленность, силу воли и вообще за силу, которой в Ваньке было кот наплакал. Нет, Геральда она любила. Очень любила, наверное. Ваньке от такой ее любви даже крохи никогда не доставалось, если честно. Но еще больше она любила Антона. Сын, ее ребенок, ее мальчик, ее малыш, милый, смешной, беспомощный. Запутавшийся вот теперь в жизни, как в сетях. И все опять из-за Ваньки! Орет и орет на мальчика. Нет бы помочь чем. Да хотя бы советом дельным, чего орать-то?!

Только и слышишь:

– Ты дурак! Дуболом! Нахлебник! Захребетник!

Раньше, еще когда она ему военный билет не сделала через знакомых, орал, чтобы Антон валил в армию. Теперь гнал на стройку.

– Там твоим куриным мозгам только место! – надрывался Ванька.

И кому орать-то, кому?! Спитому насквозь деградату?! Алла не представляла просто, как родители все еще доверяют ему своих детей? Как не боятся?

– Так он не вредит им – детишкам-то, – фыркнула тут пару месяцев назад санитарка их терапевтического отделения, которой Алла неосторожно пожаловалась. – Пускай, может, и пользы немного, но уж вреда точно нет. Если чует Иван Сергеевич, что не тянет пациента, сразу на консультацию к другому доктору отправляет. Разве же в том вред?! От нашего травматолога Стукалова вреда куда как больше. Вот костолом так костолом! Как его еще не удавили-то, ирода?!

– А что, есть желающие?

Алла натянуто улыбнулась. Об их романе с Геральдом мало кому было известно. В клинике так никому, кажется. Ванька с ним дружил тесно и давно, чем не прикрытие? Она могла беспрепятственно в течение рабочего дня к Геральду в кабинет войти, будто мужа ищет. Нет, никто не догадывался. И санитарка, хающая Геральда, тоже не знала. Иначе рта бы не раскрыла. Она Аллу Ивановну боялась. Крутого норова считала женщиной.

– Желающих – пруд пруди, – кивала санитарка. – Бездарь он. Бездарь и дурак! Ну не знаешь ты, отправь человека на рентген, на анализы. А он что?!

– А он что? – улыбнулась Алла будто бы с интересом, а внутри все зашлось от горькой обиды за Геральда. Вот они, людишки, вот она, их черная неблагодарность! Ночей не спит с ними, переживает, а они…

– А он вместо этого пальцами пощупает, пощупает да йодом помажет. Смешно же, Алла Иванна! – Санитарка громыхала цветочными горшками, вытирая пыль с ее подоконника. – А я скажу вам, почему все так!

– Почему?

Алла с ненавистью смотрела в широченную спину, обтянутую зеленым халатом.

– Потому что он мужу вашему жутко завидует. Иван Сергеевич-то врач от бога! Это щас он выпивать стал, немного хватку теряет, а раньше…

– А что было раньше?

Алла попыталась припомнить и не смогла. На ее памяти Ванька пил всегда. Правда, раньше скрытничал. На работу с трясущимися лапами не позволял себе прийти. Нажирался все больше под выходные. Но пил всегда!

– Раньше к нему аж из других городов детишек лечить приезжали, да. Хороший он, Алла Ивановна. Повезло вам…

Ей повезло! Ей вообще жутко везло в жизни! Сначала «повезло», когда вместо работы за границей она устроилась в эту чертову клинику. Потому что была беременной уже. Потому что была уже женой Ивана, в чем ей тоже несказанно «повезло». А как же! Городской парень! С жильем! Да с каким!