и представить себе не мог, что эксперименты с фетоскопом однажды приведут к первой в истории относительно безопасной процедуре переливания крови плоду.

Врачи начали применять фетоскоп на беременных. Образцы крови брали с поверхности плаценты, как это делал Хоббинс. Эта новая для Великобритании процедура несла огромные риски для плода, поэтому ее проводили только тем женщинам, которые прерывали беременность по разным причинам: «социо-психиатрическим», как называл их Кэмпбелл, или из-за врожденных пороков развития (обычно из-за высокого риска гемофилии). Операции проводили под общим наркозом, а Кэмпбелл в процессе пользовался ультразвуковым аппаратом.

Женщины, прерывающие беременность, но помогающие в исследованиях. «Звучит ужасно, – по словам Кэмпбелла, – но, возможно, они находили в этом некий альтруизм, что-то светлое в своей трагической ситуации».

Во время одной из операций в 1977 году Чарльз Родек «с нетерпением желал взять образец крови», отчего довольно импульсивно вонзил иглу в «сочный» кровеносный сосуд пуповины – место, которого врачи сознательно избегали из опасений, что их действия спровоцируют спазм и немедленный выкидыш. Спазма не случилось. Внезапного выкидыша тоже (плановое прерывание беременности случилось чуть позже). Ассистент, подававший иглу, сообщил, что образец состоит только из крови плода (39). Так Родек открыл способ забора чистой крови.

При использовании фетоскопа образцы крови с плаценты представляли собой смесь крови плода с материнской и с амниотической жидкостью. Лаборатории с трудом отделяли одно от другого, однако при достаточном количестве красных телец талассемия и серповидноклеточная анемия все же диагностировались. Теперь, когда забор крови ничем не мог навредить плоду, плазму (жидкую часть крови) можно было использовать для выявления других заболеваний, например, гемофилии, еще до рождения.

Еще одной очевидной целью лечения стал резус-конфликт матери и ребенка, который доктор Альберт Уильям Лайли из Новой Зеландии пытался вылечить, используя рентгеновские лучи для контроля переливания крови. Родек понял, что теперь может делать безопасные переливания напрямую плоду, используя фетоскоп и ультразвук и тем самым спасая жизнь ребенка до рождения. После родов младенцу снова делали переливания, назначали лечение желтухи, он мог расти и вести нормальную жизнь.

– Эврика! – воскликнул Родек. Так появилась новая отрасль, фетальная медицина.

Ему не терпелось приступить к лечению резус-конфликта.

Образец крови облегчал диагностику наследственных заболеваний. Ультразвук выявлял все больше аномалий в развитии. Врачи стали замечать, что у многих больных детей также имелись наследственные нарушения.

Например, ребенку с эмбриональной грыжей (врожденным дефектом брюшной стенки, при котором кишечник выходит из брюшной полости через пупочное кольцо и находятся в пупочном канатике) передались наследственные заболевания. Еще один пример – водянка. Она тоже была «спутницей» отклонений, переданных от родителей.

Женщин, направленных на забор крови плода, становилось все больше, и вскоре они стали основными пациентами Родека и его команды, однако процедура не была доступна повсеместно. Из-за сложности ее проводили всего в нескольких медицинских центрах в Великобритании и других странах (40).

Первым пациентом с резус-конфликтом стал очень больной ребенок, мать которого пришла в больницу на 24-й неделе. У малыша были сильные отеки (водянка). Врачи не знали, сколько крови он сможет принять. Переливание при резус-конфликте обычно проводилось в отделении для новорожденных и занимало несколько часов: кровь ребенка постепенно замещалась кровью донора. Делалось это неспешно, чтобы не нарушать кровообращение. Но Родек не мог затягивать процедуру, потому что существовал риск вызвать преждевременные роды. Так что он быстро поместил фетоскоп в утробу, не зная, убьет это плод или нет.

Фетоскоп погружался, ультразвук помогал отслеживать движение. Процедура осложнялась малым количеством амниотической жидкости из-за водянки. К тому же, нельзя было задеть ребенка или плаценту – это вызвало бы сильное кровотечение. Родек взглянул в трубку, увидев через мутную завесу жидкости кровеносный сосуд пуповины.

– Я будто сквозь стакан молока смотрел, – признался он мне, как сейчас помня тот случай. – Видимость была очень слабой, но при помощи ультразвука мы поняли, что фетоскоп рядом с целью, – с невероятным трепетом Родек ввел небольшую инъекцию крови в кровеносный сосуд пуповины. – Я ужасно боялся.

Малыш пережил процедуру. Они повторили ее снова через неделю, затем – еще раз. Водянка уменьшилась. На 32-й неделе врачи решили больше не испытывать судьбу и провести кесарево сечение. Тогда они достали из утробы здорового, к их собственному удивлению, младенца.

После публикации новости о процедуре фетоскопии молодые пары из Средиземноморья, где талассемия была обычным явлением, стали приезжать в больницу Королевского колледжа на обследования. Это очень много значило для Родека:

– Обычно это были крайне бедные люди, которым приходилось продавать что-то из имущества, чтобы оплатить свою поездку сюда. Они хотели, чтобы им поставили диагноз, хотели знать правду. Я чувствовал огромную ответственность, потому что в то время велика была вероятность, что что-то пойдет не так, а значит, эти семьи зря потратили свои деньги и силы. Их никто не заставлял проходить диагностику, никто не вынуждал их прерывать беременность, но они шли на все это.

Сейчас в развитых странах рождаются мало детей с талассемией, поскольку пренатальная диагностика выявляет заболевание в большинстве случаев, и родители обычно решают прервать беременность.

Описание фетоскопии распространилось по всему миру, в 1983 году достигнув небольшого города на западе Австралии. Там жила Джоанна, 33-летняя мать двоих детей, чье тело выработало антитела против резус-конфликта во время второй беременности. Последствия оказались незначительными, ребенок не пострадал. Получив разрешение от своего врача, Джоанна и ее муж Тони в третий раз зачали ребенка. Как-то раз Джоанна, пролистывая журнал, случайно наткнулась на статью о Чарльзе Родеке, который спас одного малыша от резус-конфликта.

– Мне такое не понадобится, – подумала тогда Джоанна, отбросив журнал.

Однако в середине беременности ребенок перестал расти. В ближайшем городе (это был Перт) диагностировали анемию, вызванную резус-конфликтом. Джоанне сообщили, что ее сын погибнет. Пролив немало слез, она вдруг вспомнила о журнальной статье. В то время один пациент ее невестки, работавшей семейным врачом, принес в приемную целую кипу старых журналов, чтобы людям было что почитать. До поздней ночи две женщины просматривали всю стопку, пока не нашли нужную статью.

На следующий день Джоанна показала статью своему врачу в Перте, на что тот ответил:

– Эта процедура слишком рискованная, я бы не советовал ее проводить. Вам стоит смириться с тем, что ваш малыш не выживет.

Когда Джоанна совсем отчаялась, произошло неожиданное: в разговоре с одной из врачей в местной больнице она упомянула Чарльза Родека, и оказалось, что Родек когда-то учил мужа этой женщины.

В субботу вечером врач созвонилась с Родеком, а через три дня Джоанна села в самолет до Лондона, оставив