– В основном – остатки оружия, тел и бомб, – наставительно изрек начитанный Никита. – Оль, что ты на меня так смотришь?

– Да перестань ты прикидываться уже, – сказала Ольга, – у тебя глаза горят.

– Хм. – Никита затянулся в последний раз и задавил окурок в пепельнице. – Все-то ты знаешь. Давайте рассуждать логически. Как пишет сам господин – как там его, Левассёр? – он не поверил пленному немцу. Историю парень наверняка запомнил с искажениями, не говоря уже о том, в каком виде услышал ее немец. За годы Левассёр мог что-то забыть. Кроме того, дядюшка, по его собственному признанию, добавил в рассказ перцу и отсебятины, чтобы племяннику было интересней. Женя, ты и вправду уверен, что эта сборная солянка из малопонятных пунктов указывает на сокровища?

– У меня имеются контраргументы. – Ильясов не собирался так просто сдаваться. Смотреть на него было одно удовольствие. – Что, если дядюшка все прекрасно понял и даже нашел замок, но из-за болезни не смог воспользоваться своими знаниями, а потому решил оставить племяннику своеобразное наследство?

– Тогда почему просто не написал – копать там-то, пять шагов от стены, два метра вглубь?

– Потому что он был авантюристом.

– Как будто это все объясняет.

– Если ты подумаешь, то поймешь, что как раз это объясняет все.

Никита откинулся на спинку кресла, вытащил помятую сигаретную пачку, потряс ее, выудив последнюю сигарету, и снова закурил.

– Оль, а ты что молчишь? Выскажись.

– А я уже все сказала раньше, – Ольга потянулась к кофейнику. – Это приключение, ребята. Самое настоящее. Не знаю, что высшие силы хотят нам этим сказать, но, по-моему, Женька прав.

– И надо попробовать найти сокровища? – уточнил Никита. – А это законно?

– Законность и дух авантюризма не имеют между собою ничего общего.

– Я о том, что вообще-то это письмо не нам предназначено, а племяннику почившего старичка. Думаете, племянник рад, что кто-то свистнул его чемодан?

– Но если племянник хотел найти сокровища, почему он не ищет чемодан? Ведь он должен был глаз с него не спускать, – медленно проговорила Ольга. – Почему он не названивал в отель, не искал в окрестностях, не дал сообщение о пропаже и до сих пор не позвонил нам? Ведь мы оставили свой телефон в гостинице...

– Не хочу вас пугать, – зловещим голосом произнес Женька, – но, вполне возможно, племянника пристрелили.

– Слушай, ну и шуточки у тебя!

– А вдруг это не шуточки, Оль? – внезапно сказал Никита. – Мы тут сидим, развлекаемся, но если хотя бы на мгновение предположить, что это подлинный документ, что сокровища действительно существуют, то даже двадцать пять процентов от их стоимости – или сколько тут полагается по закону? – это приличная сумма. Дядюшка там посуду перечисляет, картины и украшения. Если немцы припрятали пару полотен Рембрандта? Если украшения не имеют цены? Черт их знает, фашистов, что они награбили. И если подумать, такой суммой вполне могут заинтересоваться криминальные личности.

– Если так, то ну его на фиг, – сказала Ольга. – Отдадим в полицию, и дело с концом.

– Это ты так полагаешь, законопослушная гражданка. А когда криминальные элементы узнают, что чемоданчик в течение двух суток находился у нас, то на всякий случай устранят нас как возможных свидетелей.

– К тому же в полиции над нами посмеются и отправят эти бумаги в мусор, – Женька постучал кулаком по распечаткам. – Ведь ничего конкретного тут нет. Только какие-то исторические материалы, письмо «пойди туда, не знаю куда» – и все. Конечно, в полиции могут пробить по базе, есть ли такой Левассёр. Но вряд ли они станут этим заниматься.

– Предположим, дело было так, – развил мысль Никита. Когда Малиновский фантазировал, выглядел он совершенно потрясающе – то ли от обуревающего вдохновения, то ли от сдерживаемого ехидства. – Племянник господина Левассёра получает это письмо от почившего дядюшки. Сначала он не верит, но потом начинает копаться в исторических хрониках и понимает, что клад вполне мог существовать. Возможно, он проговорился кому-то о сокровище, кому-то, кто захотел заполучить клад себе. Утром, когда перепутали наш багаж, этот человек отправился за племянником Левассёра, за которым следил все это время, и убил его, но не нашел чемоданчика. К сегодняшнему дню он мог узнать, что мы приезжали обратно в отель. И если он это выяснил, то мы в опасности, друзья!

– Звучит потрясающе, – одобрила Ольга.

– На самом деле, я думаю, все это ерунда, – сказал Никита уже нормальным голосом. – Но факты легко проверить на месте.

– На каком месте?!

– На кладбище в Коллевиле, конечно, – спокойно объяснил Малиновский. – Это самое большое американское кладбище в Нормандии, и если начинать поиски сержанта К.Т., то именно там. Если подобной могилы нет, значит, все это надувательство, и я таки выброшу чертов чемодан в ближайший мусорный бак.

– Зачем куда-то ехать? – удивился Женька. – Интернет здесь, конечно, ползает как черепаха, и я смог загрузить только онлайн-словари, но если найти нормальный вай-фай, то можно отыскать списки покоящихся на кладбище в Коллевиле и никуда...

– Между прочим, у немца Шефера, – прервал его Никита, – если он только существовал на самом деле, а не явился дяде Луи в пьяном бреду, никакого Интернета не имелось. И племянник зачем-то поперся с чемоданчиком сюда, а не выяснил все по Сети. Значит, либо эта информация там отсутствует, либо слишком непонятна, чтоб можно было ею воспользоваться.

– Да ты просто хочешь еще раз смотаться в Коллевиль, – буркнул Женька.

– И это тоже, – согласился Ник. – Только сначала, – он посмотрел на Ольгу, – мы все-таки съездим в Мон-Сен-Мишель, а то и вправду свинство получается.

– Мальчики, не надо лишних жертв, – сказала Ольга. – Вы же изведетесь. Хуже того, я тоже изведусь. И, наконец, из Мон-Сен-Мишеля дольше возвращаться. Давайте позавтракаем по-человечески и поедем обратно к местам высадки. Это, похоже, карма.

Разумеется, все предположения об убийстве и таинственной группировке, охотящейся за сокровищем, не выдерживали никакой критики, но никто не стал акцентировать на этом внимания. Хотелось приключений – так хотелось, что, когда эти приключения настигли, отказываться было глупо. Ольга испытывала радостное возбуждение – то ли из-за приключений, то ли оттого, что всю ночь проспала рядом с Никитой. Понять бы еще, значит это что-то или нет. Время покажет.

В машине переживший бессонную ночь Женька сразу заснул, обняв рюкзак, а Никита и Ольга вполголоса трепались о ерунде. Говорили о старых знакомых, о том, что происходило в последние восемь лет, когда общение фактически прекратилось... Словно плотину прорвало. Ни один не произнес ни слова о былых отношениях, но Ольга ощущала: что-то меняется. Может, однажды они все-таки смогут об этом заговорить.

– Ты же не поверил в сокровища, – сказала Ольга после часа езды, прислушавшись сначала к Женькиному храпу, доносящемуся с заднего сиденья.