— Хорошо, я понял, что ты делал в это время. Расскажи мне, как ты нашел Адетт, — попросил Алекс.

— Я вернулся домой, был немного нетрезвый, — принялся вспоминать Алик, в голосе его слышалась искренняя горечь и печаль. — Я зашел в дом, была ночь, полумрак. Я увидел, что на полу лежит какой-то большой сверток. Я сперва не понял, что это. Хотел даже пойти и разбудить сестру, чтобы наорать за то, что она разбрасывает посреди прихожей свои вещи, ведь я мог споткнуться. Но потом я включил свет и…и я даже не сразу понял, что это Адетт. Я подумал, что это какая-то незнакомая девица. Даже промелькнула шальная мысль про проститутку, которую убили на улице, а тело подкинули к нам в дом. Я, кажется, видел такой сюжет в кино. Просто, Адетт она такая красивая, аккуратная, милая… была, — он на секунду запнулся. — А тут голое тело, волосы растрепаны… Но потом я, конечно, понял, что это она. А дальше я просто ничего не соображал. Все как в тумане было. Подбежал к ней, стал пытаться привести в чувства, потом зачем-то стал накрывать тело, она же голая, наткнулся где-то на этот нож. Помню, что тупо уставился на него, даже не понимая, что это такое. Потом, вроде как, сообразил, что надо что-то сделать, схватил телефон, стал звонить в скорую. Ну, а они сразу вызвали полицию. А полицейские, когда приехали, накинулись на меня. Теперь-то я понимаю, что они увидели меня с ножом, вот и решили…

Алекс слушал очень внимательно. Слова парня казались ему достаточно правдоподобными. Это было типичное поведение человека, оказавшегося в состоянии аффекта. Правда, он, конечно же, мог и искусно изображать. Но пока что Кейн не чувствовал откровенной лжи. Да и брат погибшей Адетт не казался ему тем человеком, который может легко сочинить и убедительно рассказать подобную замысловатую историю. Он был слишком прост для этого. Вот наркокурьер и дебошир — это да, но изворотливый лжец и актер — навряд ли. Хотя нельзя, конечно же, было сбрасывать со счетов любые варианты, пока истина не была установлена.

— А нож? Где он был? — поинтересовался Кейн.

— Нож? — парень непонимающе взглянул на него.

— Да. Ты сказал, что схватил нож. А где он лежал перед твоим приходом? На полу? Рядом с телом? Или может быть где-то в другом месте? Почему ты решил, что именно этим ножом была убита Адетт, а он не просто так случайно оказался на столе?

Алик на секунду задумался, видимо пытаясь осмыслить такое огромное количество вопросов, заданных нетерпеливым Алексом.

— Нет, таким ножом могли только убивать, — уверенно произнес он. — Не хлеб же им резать! Он такой… Я не помню, где он лежал. Вроде на полу, да. Но, кажется, не рядом с Адетт, а ближе к входу. Я еще тогда про себя подумал, почему он здесь валяется? Как будто кто-то выронил, уходя. Но я не помню точно.

Алекс кивнул и попросил кого-нибудь из полицейских принести и показать ему нож, а сам попутно задал брату погибшей Адетт очередной вопрос.

— Я думаю, эта тема не слишком тебе понравится, но мы здесь расследуем убийство твоей сестры, а не просто устроили дружеские посиделки. Поэтому мне важно знать любые детали. Скажи, кто была та девушка, которую ты изнасиловал и зачем ты это сделал?

— Шалава она была, — со злостью заявил Алик и с отвращением сплюнул на пол, едва не попав на ботинок, стоявшему рядом полицейскому.

Тот не оценил подобного порыва эмоций и весьма настойчиво пояснил парню, что так делать не стоит.

— Это, конечно, весомый аргумент, но мне хотелось бы услышать подробности, — попросил Кейн. — Полагаю, что подобным прозвищем ты мог наградить любую свою бывшую подружку.

— А так оно и есть, — подтвердил Алик. — Это моя бывшая.

— Зачем же ты ее насиловал? Иначе у Вас не выходило? — удивленно поинтересовался Алекс. — Высокие отношения, ничего не скажешь.

— Она кинула меня на деньги, — раздраженно ответил брат Адетт. — Взяла товару для своих дружков и не заплатила. Подставила меня перед хорошими людьми, мне пришлось расплачиваться за них из своего кармана. И когда я попытался спокойно, вежливо, — он произнес эти слова с особой интонацией. — Объяснить, что так делать не следует, эта дрянь стала мне хамить и попыталась захлопнуть передо мной дверь. Ну, тут я не выдержал и просто хмм наказал ее за плохой поступок.

— Весьма поучительно. В тебе пропадает талант педагога, — усмехнулся Кейн. — А кроме этого в твоей жизни были похожие инциденты?

Парень непонимающе взглянул на него.

— Я имею в виду эпизоды с насилием, — терпеливо пояснил Алекс.

— А! Да нет, зачем мне это? Я парень нормальный, не урод, не извращенец, к чему мне это? Девчонки еще сами ко мне липли! — заявил он, впервые улыбнувшись за все время разговора. — Были за мной грехи, но по другой части, Вам все это известно. Уже и срок за них отсидел. Воровал — бывало, с наркотой дело имел, но убивать — никогда. Да тем более кого! Адетт… — он снова помрачнел.

— Да, не урод, не извращенец, — зачем-то повторил Алекс. — Я помню твою сестру. Такая милая добрая девушка, всегда поговорит, помощь предложит…

— Да, ангел она была! Какая же тварь только руку подняла? Найду если, то… — снова занервничал парень.

— Как же у такого ангела вдруг такой непутевый брат оказался? Как будто разные люди. Что тебе спокойно не жилось? Зачем ты крал и с наркоманами связался?

— Да, отчего это все… от нелюбви! Нет у меня никого. Пока сидел в тюрьме, совсем ясно осознал, что никто меня не любит, не ждет. Не нужен я. Вот повесят меня завтра, никто и не вспомнит. Только газетчикам радость и вам статистику улучшу, — горько произнёс Алик. Разговор с Кейном настроил его на сентиментальный лад.

— Представь себе, меня тоже никто не любит, — усмехнулся Алекс, которого данное признание не слишком растрогало. — Открою тебе великую тайну. Большинство людей в этом мире абсолютно никто не любит, кроме их родителей. А отдельных, особых «везунчиков», не любят даже они. Просто все тешат себя иллюзиями о собственной значимости и не могут этого признать. Тем не менее, это не повод идти воровать и торговать «пылью».

Философский монолог Алекса прервал вежливый кашель полицейского, протянувшего ему прозрачный целлофановый пакет с маленьким ножиком. Алекс вообще обратил внимание, что подчиненным Рэймонда оказывалось особое уважение, словно возможность расследовать нетипичные преступления придавала им некий статус элиты.

Как только Алекс взял в руке пакетик, он ощутил нечто странное. От ножа исходила едва ощутимая волна магии. Она была такой тонкой и незаметной, как легкий порыв ветерка, но Кейн все же успел ее уловить. Несмотря на то, что это было запрещено, он достал ножик из пакета и взял в руки.

Тот выглядел весьма необычно. Короткий тонкий серебряный кинжал легко помещался на ладони у Алекса. Ни на лезвии, ни на блестящей металлической рукоятке не оказалось никаких символов и знаков. Мужчина перевернул кинжал другой стороной и снова ощутил привкус незнакомой магической энергии. Он никак не мог понять, на что она была похожа. Не темная, и не светлая, она не содержала в себе ауру ни одного мага.