– Сэр!

Капитан Стоукс истово, как всегда, отдал честь. Генри, как Маркус называл его в глаза, хотя и офицеры, и рядовые полка гораздо больше знали его по прозвищу Зададим Жару, был коренастым кривоногим человечком с грудью колесом и повадками павлина. Его оружие всегда было начищено до нестерпимого блеска, и Маркус мог побиться об заклад, что сегодня Зададим Жару задал своей амуниции внеурочную чистку. Лицо капитана застыло в яростной решимости.

Комплекс неполноценности, терзавший Генри, помимо скромного роста в немалой степени подкреплялся тем, что кавалерия Первого колониального полка вряд ли заслуживала чести носить такое название. Представители этого рода войск отличались, как правило, большей зажиточностью и большим количеством связей, нежели пехотинцы, а потому были менее уязвимы (или же более изворотливы) перед той разновидностью начальственного гнева, которая приводила к отправке провинившегося в Хандар. В довершение всего рослые ворданайские жеребцы и мерины, столь любимые кавалеристами, не выдерживали местного засушливого климата, а потому большая часть из сотни с лишним подчиненных капитана Стоукса ездила сейчас на лошадях хандарайской породы – низкорослых и крепких.

– Капитан, – промолвил Янус, – сожалею, что нам удалось познакомиться только сейчас. У меня, к сожалению, было слишком много неотложных дел.

– Сэр! – Генри едва не трепетал от восторга. – Все это ерунда, сэр! Счастлив снова пойти в поход, сэр!

– Да, конечно. Боюсь, вам и вашим людям предстоит изрядно потрудиться.

– Сэр! – Грудь кавалериста раздулась так, что он, казалось, вот- вот взлетит. – Только прикажите, сэр, и мы зададим им жару!

Янус кашлянул:

– Я в этом не сомневаюсь. Сейчас, однако, мне нужно, чтобы ваша часть послужила скорее в качестве разведки.

Генри слегка увял.

– Так точно, сэр.

– Вы должны будете ехать перед колонной, проверять, безопасна ли дорога, и докладывать о любом проявлении угрозы. – Янус определенно уже раскусил капитана, потому что добавил: – Именно докладывать, а не ввязываться в бой. И проследите за тем, чтобы ваши люди перемещались только группами. Десолтаи, насколько я понял, обожают устраивать засады.

Генри заметно скис. Разведка – дело легкой кавалерии, а Маркус знал, что кривоногий человечек беззаветно влюблен в лихую кирасирскую рубку. Тем не менее он отдал честь.

– Сэр, если там, впереди, кто-то затаился, мы его обнаружим.

– Превосходно. Когда проедете около пятнадцати миль, выделите часть людей на обустройство лагеря.

– Есть, сэр!

Генри развернулся и вновь забрался в седло. Янус проводил взглядом удаляющегося всадника.

– В высшей степени… э-э… ревностный служака, – заметил полковник, как только командир кавалеристов отъехал достаточно далеко.

– Так точно, сэр, – согласился Маркус. – Очень энергичный.

– Должен сказать, что кавалерии у нас все-таки маловато. – Янус вздохнул. – Ну да ладно. Придется обойтись тем, что есть.

– Так точно, сэр.

Янус одарил его пронизывающим взглядом:

– Капитан, у вас недовольный вид.

– Никак нет, сэр! – по-уставному четко отозвался Маркус. – Я просто немного волнуюсь, сэр. Насчет того дела, о котором мы говорили прошлым вечером.

– Вот как? – Янус пожал плечами. – Если вам от этого станет легче, скажу: вряд ли нас в ближайшее время ждет открытое столкновение с противником. Всякая вылазка, которую сумеют устроить наши враги, для нас окажется лишь досадной мелочью.

Маркус кивнул. Поход начался, и змея во внутреннем дворе разворачивалась, продвигаясь к воротам. Стоя рядом с полковником, Маркус помимо воли смотрел на своих людей глазами стороннего наблюдателя, и то, что он видел, заставило его содрогнуться.

Даже на расстоянии без труда можно было различить новобранцев, которых привез с собой полковник, и тех, кого уже называли «ветеранами». Вместо того чтобы расформировать уже существующие роты, Янус просто добавил новые части во все четыре батальона полка. Старые роты, отличавшиеся неполной численностью, шли в первых рядах колонны, и оттого казалось, что длинная синяя змея страдает неким кожным заболеванием, которое начинает проявляться с головы. Ветераны приложили все мыслимые старания, вытащив давно заброшенные синие мундиры из личных сундуков или выклянчив их у интенданта, но штаны и рубахи у них были не форменные, да к тому же сильно изношенные и потрепанные. Изредка мелькавшее яркое пятно выдавало солдата, который не пожелал расстаться с неуставной шелковой одежкой.

Новобранцы, напротив, текли сплошной синей лентой, в которой поблескивали сталь и медь усердно начищенного оружия. Сообразно канонам строевой подготовки они чеканили шаг, до хруста в коленях выбрасывая вперед ноги, а не брели, как ветераны, безнадежно сутулясь. Даже их заплечные мешки, притороченные, как положено, за плечами вместе со скаткой, выглядели совершенно одинаково. Ветераны Первого колониального смахивали больше на шайку нищих бродяг, и это сходство усугублялось тем, что они, спасаясь от палящего солнца, обмотали головы кусками ткани, а на поясе у них болтались запасные бурдюки с водой.

Очень скоро размеренный топот тысяч пар сапог поднял над дорогой такое облако пыли, что самих солдат в нем едва можно было различить. Маркусу доставляла смутное удовлетворение мысль, что к концу дня все эти безупречно-синие мундиры и начищенное до блеска оружие лишатся изрядной доли своей безупречности. Головная часть колонны – первый батальон, которым командовал Маркус, – уже миновала ворота и вышла на тракт, роты второго батальона формировали строй. Стук барабанов был едва различим за нестройным грохотом ног.

– Музыканты, – сказал вдруг Янус ни с того ни с сего.

– Сэр?

– Я знал, что что-то забыл. Так всегда бывает, когда собираешься в дальний путь. – Он улыбнулся Маркусу. – У вас нет полкового оркестра, верно?

– Да, сэр, то есть нет, сэр. У нас нет оркестра. Наверное, музыкантов нечасто ссылают в Хандар. Мы обходимся батальонными барабанщиками.

– Музыка производит замечательное воздействие на солдат в походе. Де Труа писал, что, по его опыту, присоединение к войску оркестра на тридцать процентов сокращало случаи отставания от части и он сумел удлинить дневной переход почти на целую милю.

С этими словами он смолк, явно погрузившись в свои мысли. Маркус деликатно кашлянул.

– Не пора ли нам в седло, сэр?

– Да, верно. – Янус тряхнул головой, приходя в себя. – Не обращайте внимания, капитан. Мне иногда случается быть… рассеянным.

– Конечно, сэр.

МАРКУС

Офицерский чин, подумал Маркус, имеет свои привилегии, а уж в походе следует наслаждаться каждой крохой комфорта.