– Ой, давай только без этого, – снова сморщил свой припудренный нос мой, кажется, без пяти минут мёртвый брат, – Люди расстаются и после пятнадцати лет брака. Это жизнь, тут ничего не поделать.

– Значит, инициатором был ты, – сделал я вывод.

Это было, что называется, пальцем в небо. Но, по тому, как вздрогнул вдруг Итан, стало понятно – я угадал. Пить больше не хотелось, а вот набить ему морду – очень. Мои руки против воли сжались в кулаки, но я всё же смог себя сдержать. Громко выдохнув через нос, я тихо сказал:

– Знаешь, молись, чтобы она из-за твоего поступка не натворила глупостей. Потому что, поверь, если что-то случится – ты все свои гонорары спустишь на то, чтобы сделать своё лицо хотя бы чуточку похожим на то, какое оно сейчас.

– Ты мне угрожаешь, братец? – приподнял бровь Итан, – Из-за девушки? Серьёзно?

– Не угрожаю. Предупреждаю, – поправил я его, – А теперь – извини. Мне, как и всегда, нужно идти и подчищать за тобой.

Развернувшись, я вернулся в кабинет. Схватив вещи, почти побежал в сторону выхода, на ходу набирая знакомый номер:

– Алло, мам?

*****

Кайл

Сбежать из Лондона было не самой лучшей из моих идей. Да чего мелочиться – это было откровенно глупо. Но, кажется, в какой-то момент я перестала мыслить здраво и принимать взвешенные решения.

Не каждый день лишаешься всего. Мне казалось, что даже если вдруг у меня не останется музыки – зато Итан будет со мной. Но вот, в итоге не осталось и его.

Айзек писал каждый день – да что там, каждый час. В какой-то момент это начало раздражать. Испытывать такие чувства к лучшему другу было неправильно. Пока я окончательно себя не возненавидела, решила просто отключить телефон.

Он не знал, что после того, как привёз меня домой и уехал, я действовала максимально быстро. Двух минут хватило для того, чтобы понять, что оставаться в квартире подобно смерти. Она напоминала мне гроб – большой комфортабельный гроб, в котором я намеревалась похоронить себя.

Пока я стояла посреди гостиной и думала, что делать, написал Итан. Он был краток, и именно после его сообщения я поняла, что нет – там я точно не останусь. Хорошо, что чемодан был собран – точнее, я так и не успела его разобрать. Так что я просто вызвала такси и уехала. Почему не воспользовалась своим авто и водителем? Всё просто – не хотела, чтобы кто-то посторонний знал, где я нахожусь.

И вот теперь я осталась наедине со своими мыслями. В тишине, которую порой так ненавидела. И пыталась ни о чём не думать.

До того, как я вырубила телефон, мне звонил и Крис, но я не отвечала. Но продюсер был упорным и закидывал меня сообщениями. Говорил, что лейбл уже договорился об операции и она была назначена через два дня. Вот только я так и не приняла решение. Потому что до жути боялась.

Я чувствовала кисту. Глупо, наверное, ведь это совершенно точно было самовнушение. Узелок, по словам врачей, был совсем крошечным и уж точно не мешал мне ни дышать, ни есть и прочее. Только петь. И всё же – я его чувствовала. Как противный комок, который застрял во мне, отравляя моё тело и мою жизнь. Ужасное нечто, из-за которого моя жизнь разделилась на «до» и «после». Вот только я не знала, чем было это «после».

Я просыпалась утром и засыпала вечером с этим чувством – будто во мне есть что-то, чего там быть не должно. Инородное тело, мерзкий Чужой, который засел почему-то не в животе, а в горле. Вырываться из моего тельца он вроде как не планировал, но легче от этого не становилось.

Казалось бы – чего я ною, ведь сказали же, что операция уже назначена. Всё просто – я на неё не согласилась. И была не уверена, что соглашусь. И дело было даже не в том, что я до жути боялась врачей, с их острыми инструментами и пальцами, которые собирались ковыряться в моём горле. В голове цепко засели слова врача – операция не даёт стопроцентных гарантий. И мой разум цеплялся за эту мысль, выдавая панически идеи, вроде «не рисковать и ничего не делать».

Это глупо, неразумно, нерационально и прочие «не». Я всегда считала себя умным человеком, который руководствуется мозгом, а не эмоциями, но в тот момент я позволила панике взять надо мной верх. Без операции я точно лишусь голоса – это факт. С операцией – может лишусь, может нет. Казалось бы – рискнуть точно стоило. И всё же почему-то я медлила и не говорила «да». Почему – сама не знала.

В итоге это стало ещё одной причиной, почему я собрала свои манатки и уехала. И вот уже три дня слонялась по летнему домику Дэвисов. Вдыхаю аромат леса, развожу по вечерам костёр, сижу на лавочке – и думаю. Раньше я много времени проводила здесь – сперва с Айзеком, собирая в лесу шишки и потом кидая их в Итана, а потом только с младшим из братьев.

Иногда я задумывалась – а как мы в принципе начали встречаться? Я вообще раньше не замечала Итана – он казался мне мелким, наглым и очень любящим самого себя. Подростковый период вообще прошёл для нас ужасно – мелкий постоянно раздражался, нередко дрался с Айзеком, а я, разумеется, вставала на сторону лучшего друга. Играло свою роль и то, что Итан был самым младшим из нас, а дразнить мелких – святое дело.

С Айзеком нас объединяло и увлечение музыкой – мы постоянно зависали то у него дома, рвя струны на гитарах, то у меня – но тогда в бой вступал ещё и синтезатор. Итан был от музыки далёк также, как я – от модельного бизнеса. И это было ещё одной причиной, почему мы не проводили время вместе.

А потом, в какой-то момент, всё изменилось. Айзек закончил колледж, а его брат – школу моделей. Они оба вернулись в родительский дом – и я пропала. Кажется, в ту минуту я впервые именно увидела Итана. Рассмотрела, что скрывалось под этой наглостью и бравадой. А он, что удивительно, разглядел меня. И пригласил на свидание. Так два совершенно непохожих человека нашли друг друга, перешагнув через многолетние приятельские отношения, чтобы освободить дорогу для чего-то нового.

И вот, спустя три года, я