и поперёк?

Сглотнув, я кивнула и, бросив:

– Созвонимся, – выдернула свою руку из чужой хватки и выскочила из машины.

*****

Айзек

Домой я приехал злой, как тысяча чертей. От утренней весёлости не осталось и следа. Меня злила не сама ситуация, в которой мы оказались. Тут то как раз всё было нормально. Неприятно – да, страшно – в какой-то степени. В конце концов, у Кайл не нашли никакой смертельной болячки. А киста…ну, её можно вырезать. Это был не приговор.

Меня злило отношение самой Янг к этому. Вот она как будто подписала себе именно что смертный приговор. Вслух она этого, конечно, не сказала, но я видел. По глазам видел – в благоприятный исход она уже не верила. И никакие слова её бы не убедили. Поэтому и попросилась домой – чтобы никто не видел, что она сдалась. В этом была вся Кайл – свои беды она всегда переживала в одиночестве. На публике – только смелость и бравада, слёзы – лишь наедине с собой. Или со мной. но в этот раз она даже меня прогнала. Почему? Неужели из-за того недоразумения, которое произошло в ночь моего прилёта?

Второй раз уснуть тогда оказалось куда сложнее. Я помнил, как открыл глаза посреди ночи, и пока думал о сущности бытия, ко мне потянулась Кайл. Тёплая, почти горячая из-за сна и, возможно, небольшой температуры. Мне можно было ставить памятник за выдержку, потому что продолжать неподвижно лежать, когда она тёрлась об меня, как кошка, просящая ласки – это правда был титанический труд. А после, когда она назвала имя брата… что же, ничего другого я и не ждал. Итан давно уже поселился во всех её мыслях.

Утром я благоразумно сделал вид, что ничего не было. Хотя, казалось бы, какой козырь у меня в руках. Но вот беда – я любил своего брата. И не желал гадить там, где живу. И если я по своей тупости профукал нужный момент, это не значило, что нужно было спустя столько лет спохватываться и начинать вести себя, как мудак.

Дома я первым делом позвонил Крису. Рассказал последние новости. Тот вздохнул, но в итоге озвучил мои же мысли – делаем операцию, а там уже будем смотреть, как она пройдёт. В успехе ни он, ни я, не сомневались. В конце концов, Кайл не была первой певицей, которая слегла с таким недугом. И уж точно не была последней.

Когда я закончил разговор, вернулся Итан. Что-то в выражении его лица подсказало мне, что он уже знал. Конечно же, Кайл ему рассказала. Возможно, даже поплакала в трубку, пока он успокаивал её и говорил, что всё будет хорошо и они справятся с этим вместе. Так ведь всегда поступали любящие парни? Мне это было неизвестно – своих девушек я никогда не любил, а единственная, к кому у меня были такие чувства, принадлежала более расторопному Дэвису.

– Привет, – поздоровался он, а когда я кивнул, спросил, – А где Кайл?

– У себя дома, – отозвался я, следя за реакцией брата, – Попросила отвезти её туда.

Итан вздохнув, запустив пятерню в итак уже чуть растрёпанные волосы. Чуть подумав, он кивнул:

– Возможно, это даже к лучшему.

Я разозлился? Нет. Я рассвирепел. Не столько от его слов, сколько от тона, каким он это произнёс. В его голосе звучало… облегчение? Да, похоже, это было именно оно.

– К лучшему? – тихо переспросил я, – К лучшему? – уже громче, – Скажи мне, а с каких пор в подобной ситуации оставлять человека одного, наедине со своими мыслями и демонами – лучший вариант?

Итан поморщился:

– Не начинай. Говоришь так, будто Кайл – дитя неразумное и что-то с собой сделает. Она не маленькая девочка, справится.

Не маленькая? Справится? Что он вообще нёс? Где слова поддержки, заботы, любви, в конце то концов? Это что за проект «преображение», где меняют не внешность, а поведение человека?

– Справится с чем? Ей всего лишь нужно сделать операцию. Месяц, максимум два – и она снова будет петь.

– Произойти может, что угодно, – хмыкнул братец, – Врачи – не боги, они тоже ошибаются.

– Господи, надеюсь, ты ей ничего такого не наплёл, – покачал я головой, едва сдерживаясь, чтобы не вмазать ему.

Итан промолчал, но я по глазам видел – что-то такое он и сказал. Блеск. Мало мне того, что сама Кайл успела себя накрутить, теперь и этот. Неудивительно, что они сошлись. Два паникёра, которые в нужный момент отключали мозг.

– Ладно, мне завтра рано вставать на съёмки, пойду я.

С этими словами мой уже не так горячо любимый братец скрылся за дверью своей комнаты. Съёмки. У него всегда в голове были только съёмки. Кайл, девочка моя, что же ты в нём нашла?

И о чём сейчас думаешь?

Глава восьмая

Айзек

Прошло три дня. Три грёбаных, наполненных тревогой дня. Кайл на звонки не отвечала, сославшись на веление врача не напрягать лишний раз связки. На сообщения, что я от щедрот души своей отсыпал, сухо писала, что всё в порядке и она хочет побыть одна. Блеск. Не надо было быть идиотом, что понять – меня отшили.

Итан эти дни тоже ходил раздражительный и даже временами огрызался на меня. Вы посмотрите, а щенок-то вырос – вон, уже и зубы показывал. На вопросы о Кайл он не отвечал и вообще старался лишний раз не показываться мне на глаза. Поначалу я не придавал этому значения, но через пару дней это начало меня напрягать.

Чтобы хоть чем-то себя занять, я решил – о чудо – посвятить время работе. Мы с Крисом начали составлять план действий на ближайшие недели. Прежде всего, Кайл нужно было дать интервью, где она бы объяснила, что с ней произошло и какие меры мы все принимаем, чтобы поставить её на ноги. Голос ей напрягать было нельзя, но интернет – великая вещь, там можно было отвечать на вопросы молча.

Лечение. Тут, на удивление, вообще никаких подводных камней не возникло. Лейбл взял все расходы на себя. Операция, реабилитация – всё было на мази, как говорится. От Янг требовалось одно – лечиться. Вот только девушка пока что так и не дала согласия на операцию. И это тоже бесило.

Раздражало всё. Её молчание, молчание Итана, родители тоже ничего не знали. Все как будто сговорились держать меня в неведении! Знаю, бред и паранойя, но я ненавидел чувство беспомощности. А именно оно меня преследовало. Беспомощность и неопределённость.

Хотелось