Петр Павлович Савченко (именно так назвался мужчина с цепочкой на шее) отплачивает ему той же монетой. По нему прям видно, что он не на посиделки с друзьями пришел: глаза смотрят чересчур прямо и даже с вызовом, поза говорит об ощущении всевластия, голос вибрирует устрашающими нотками.

А вот парень в очках по имени Алексей Никифоров, напротив, заискивает перед Пепловым: долго и интенсивно трясет ему руку, называет его по имени отчеству и неестественно широко скалится в ответ на явно формальное заявление Антона о том, что он рад встрече.

Когда Пеплов с Антюжевым садятся напротив разномастного трио, я, стараясь держать спину ровно, раскладываю перед собравшимися папки с документами, а затем предусмотрительно интересуюсь, не желают ли они выпить чая или кофе. Мужчины отрицательно качают головами, и я, получив короткий кивок Антона, занимаю свое место в углу переговорной.

Глава 15

Поначалу разговор мужчин протекает довольно заурядно и шаблонно. Они обсуждают тему строительства, оперируя непонятными мне терминами и цифрами. Но вскоре, когда речь заходит о деньгах, атмосфера в помещении накаляется.

– Наша цена – девятьсот девяносто пять миллионов, – ровным голосом заявляет Пеплов.

– Дорого, – Савченко ведет подбородком в сторону, напрягая шею. – Сметная стоимость гораздо ниже. Нашел тут дойную корову!

– За меньшую сумму мы не работаем, – все так же твердо говорит Антон. – Вы можете обратиться к другой фирме, сэкономить пару-тройку миллионов, получить неудовлетворительный результат и встрять в длительные разборки с государственными органами. Вам не впервой.

– Что значит не впервой? – с явным наездом изрекает Савченко, подаваясь вперед и упираясь локтями в столешницу. – Поясни.

– Поясняю, – Антон в точности отзеркаливает его движение. – Транспортная развязка под Краснодаром, срок сдачи – апрель прошлого года. В результате ненадлежащего монтажа балок произошло транспортное происшествие с жертвами. Судебная тяжба по этому делу продолжает по сей день, и, по моим предположениями, ваши убытки уже составили более трех десятков миллионов.

Повисает некомфортная тишина, и я прям кожей чувствую, как воздух в помещении сгущается. Резко повернув голову, Савченко вгрызается недобрым взглядом в Марата, который в эту секунду кажется немного растерянным. Видимо, предполагалось, что данными сведениями Антон обладать не должен.

– Сейчас мы хотим получить сто пятьдесят миллионов первым траншем до начала работ, двести восемьдесят пять миллионов в день процентовки и пятьсот шестьдесят миллионов после сдачи объекта, – продолжает Пеплов, глядя на Савченко.

– Вы меня удивляете, Антон Максимович, – саркастично вставляет Марат. – Просить такую предоплату – верх наглости!

– Это не наглость, а трезвая оценка своего потенциала, – не удостоив его взгляда, отзывается Пеплов.

– Без предоплаты обойдешься, – сщурив левый глаз, хамовато отвечает Савченко. – Обычно я не плачу деньги вперед.

– А я обычно очень трепетно отношусь к закону, Петр Павлович, – с нажимом на слово «закон» парирует он.

– Смею возразить, что с юридической точки зрения сделка абсолютно прозрачна, – подает голос тощий Никифоров.

– Алексей Иванович, я понимаю, вам заплатили за то, чтобы вы составили договор максимально чисто, но… Что, если кому-то заплатят больше за то, чтобы найти прорехи в вашей обороне? – включается в разговор Антюжев, хищно улыбаясь. – Ведь даже у Ахиллеса было слабое место.

Кадык Никифорова нервно дергается, и он не находится, что ответить.

– Че-то ты какой-то душный, Антон, – после короткой паузы запальчиво выдает Петр Павлович. – Прессовать меня пытаешься, про законы лечишь, про потенциал своей компании, которая без году неделю существует. На что ты рассчитываешь? Что я типа поведусь на твои манипуляции и выложу бабки на стол? Хрена с два я это сделаю! Девятьсот двадцать лямов и плюсом твоя бесконечная благодарность за то, что даю возможность твоей фирме сыграть по-крупному!

Он откидывается на спинку стула и, слегка повернув голову, обращается ко мне:

– Деточка, кофе подай, да поживее.

Кивнув, направляюсь к выходу, чтобы исполнить его просьбу. Однако ноги сами прилипают к полу, когда я слышу тихий, но вместе с тем звенящий сталью голос Пеплова:

– Петр Павлович, я уже говорил и повторю еще раз: моего секретаря зовут Камила. Будьте добры обращаться к ней по имени и никак иначе, – Антон делает паузу, и, оглянувшись, я замечаю, как под смуглой кожей его лица пульсируют жевательные мышцы. – Что касается моей компании, то ее доходность составляет шестнадцать целых и семь десятых процента, в то время как аналогичный показатель вашей фирмы едва дотягивает до девяти. В прошлом году я заключил контракт с небезызвестным вам господином Львовым на сумму более двух миллиардов рублей, поэтому сотрудничество с вами, определенно, не является для меня таким уж глобальным.

Несколько мгновений Савченко с Пепловым неотрывно смотрят друг на друга, и их взгляды напоминают скрещенные в бою шпаги. Честно говоря, меня восхищает, с каким титаническим спокойствием Антон противостоит мужчине вдвое старше себя. Я бы уже давно сломалась под таким напором.

Качнув головой, Петр Павлович издает короткий смешок и вновь поворачивается ко мне:

– Принеси мне кофе, Камила.

– Одну минуту, – всеми силами скрывая ликующую улыбку, отвечаю я.

Когда я возвращаюсь в переговорную с чашкой горячего напитка на подносе, Алексей Никифоров вслед за своим начальником тоже изъявляет желание выпить кофе. Поэтому дослушать финал этих жестких переговоров у меня, к сожалению, не выходит. Обслужив юриста, я вновь встаю в свой уголок, надеясь хотя бы по обрывкам фраз понять, чем все закончилось. Однако в этот самый момент мужчины поднимаются на ноги и принимаются жать друг другу руки. Очевидно, сторонам все же удалось достичь компромисса.

Подгоняемая любопытством я настигаю стремительно двигающегося по коридору Пеплова и, понизив голос, интересуюсь:

– Антон Максимович, а если не секрет, на сколько вы в итоге сторговались?

Зная начальника, я морально готова получить ответ в духе «не твое дело», но, к моему удивлению, губы Пеплова медленно растягиваются в довольной улыбке, и он с каким-то мальчишеским задором отвечает:

–  На девятьсот семьдесят.

– Это… Это хорошая сумма, да? Вы на нее рассчитывали? – торопливо перебираю ногами, чтобы поспевать за быстрым темпов его шагов.

– Честно? – он хитро косится на меня. – Я бы и на девятьсот пятьдесят согласился.

– Да ладно? – роняю челюсть на пол. – Но вы сказали, что за меньшую сумму не будете работать, и… Это звучало так убедительно!

– Это просто блеф, –