Поэтому если я переживал из-за чего-то тем памятным утром, то вовсе не оттого, что, перевернув вверх дном всю усадьбу, мы так и не обнаружили следов пропавшей драгоценности. По мне, всем стало бы только лучше, если бы она провалилась в ад. Видите ли, вскрытый сейф в сокровищнице Луиса — это прежде всего прокол в моей работе, ведь, пока мы с Луисом не уехали в столицу, за безопасность «Холодной горы» отвечаю я. Так что в то утро я нервничал ничуть не меньше, чем другие участники поисков, хотя мотивы наши были несколько различны. И уж совсем мне стало худо, когда Ланселот обнаружил в высохшем колодце за псарней труп индейца в черно-зеленой форме официанта.

Лицо индейца успели попробовать на вкус какие-то мелкие грызуны, но основные черты еще угадывались, и Анненков решил, что труп принадлежит тому самому «слуге», который настойчиво предлагал ему выпить вина.

Ланселот Стиллуотер присел рядом с ним на корточки и внимательно осмотрел повреждения.

— Шея сломана, — сказал он, пыхнув папиросой. Серый столбик пепла упал на щеку индейца. — И голова пробита чем-то тяжелым, видите?

— Вижу. По-моему, сперва его стукнули как раз по голове.

— А потом сбросили в колодец? Да, похоже на правду.

Капитан оглянулся. Трое слуг, помогавших вытаскивать труп из колодца, опасливо жались поодаль.

— Полагаю, никто ничего не видел и не слышал. Но я бы на всякий случай опросил людей.

Ланселот хмуро кивнул.

— А ведь в «Холодной горе» такое впервые, Юрий Всеволодович. У соседей, бывало, подерутся пеоны, иногда кого-нибудь насмерть зарубят… А здесь — никогда.

Анненков перевернул труп и принялся исследовать его карманы.

— Так ведь и драгоценности такие, я полагаю, здесь раньше не пропадали.

Тяжелыми шагами подошел Стеллецкий, остановился в двух шагах от тела, кашлянул.

— Дон Луис хочет поговорить, — сообщил он в пространство.

Капитан извлек из правого кармана сюртука бедняги официанта маленькую железную шкатулочку, не без труда открыл ее, осторожно понюхал содержимое.

— Что за черт? Вы про это нам рассказывали, Ланселот? Айя… хуа… ну, вы поняли?

Англичанин мельком заглянул в шкатулочку и скептически усмехнулся.

— Нет, это просто кока. Местные жуют ее, чтобы поддержать силы. Смешивают с известью и жуют. Здорово помогает от горной болезни.

— Дон Луис хочет поговорить, — повторил Ник. Анненков наконец взбесился.

— Так пусть приходит и разговаривает! — рявкнул он. — Мы делом заняты! Время не ждет!

— Он сейчас у Лауры. Она все еще не пришла в себя.

Стиллуотер покачал головой.

— Мне очень жаль, сэр. Я обязан опросить слуг. Судя по всему, этого бедолагу прикончили незадолго перед рассветом, так что есть небольшой шанс, что убийца не успел уйти далеко.

— Если он вообще уходил, — буркнул Анненков, поднимаясь. — Я думаю, что он все егде в доме. И индейца убрали как раз поэтому.

Стеллецкий наморщил лоб.

— Ты хочешь сказать, что похититель и человек, который дал тебе яд, — разные люди?

— Именно. Индеец, скорее всего, просто выполнял поручения преступника и поэтому знал его в лицо. Когда необходимость в помощнике отпала, преступник поспешил от него избавиться.

— Согласен, — Ланселот закурил новую папиросу. — Но почему вы так уверены, что убийца все ещё здесь? Может, он давно уже удирает с камнем в кармане по направлению к столице?

Анненков пожал плечами:

— Интуиция. Да еще, быть может, тот факт, что этот тип пытался меня отравить уже после того, как кристалл был похищен из сейфа. Логики в этом поступке — никакой, поскольку я навряд ли представлял для похитителя какую-то опасность. А это значит, что убийца вынашивает еще какие-то планы, о которых мы, господа, пока что ничего не знаем. И это обстоятельство, скажу честно, меня несколько нервирует.

Ник выразительно хмыкнул.

— Будь так любезен, изложи свои соображения гранду. Он, знаешь ли, тоже нервничает.

Капитан вытянул из кармана брюк стальную луковицу часов, откинул крышку и некоторое время что-то считал, шевеля при этом губами.

— Сейчас половина одиннадцатого. Я обещал, что мы возьмем похитителя до полудня, а теперь нам нужно искать еще и убийцу. Хорошо, мы пойдем к дону Луису, тем более что в комнатах Лауры, кстати, обыск еще не проводился. Но на все разговоры с ним у нас есть полчаса. Ланселот, что там ваш охотник?

Англичанин пожал плечами:

— Охотится. Если кто-то пытался бежать из усадьбы сегодня на рассвете, он его найдет. Ну, или, по крайности, найдет следы.

— Время не ждет, — повторил Анненков. — Ладно, Ник, пойдем пообщаемся с Луисом Иванычем.

Комнаты Лауры располагались в северном крыле усадьбы, под самой крышей. Идти туда пришлось по памятной капитану деревянной галерее, увитой виноградом.

— Скажи, Ник… — Анненков остановился, сорвал темно-фиолетовую ягоду, кинул в рот, разжевал и выплюнул за перила — показалось кисло. — А что за дела у вас с грандом в столице?

Стеллецкий помрачнел.

— На рожон лезет гранд, вот что. Помнишь, у нас в полку был такой Саша Авцоев, его еще Овцой звали?

Капитан кивнул и сорвал еще одну ягоду. Эту даже пробовать не стал, покрутил в пальцах и выбросил.

— Так вот, Овца… вроде спокойный же был мужчина, рассудительный… а как доходит до боя, в него словно бес вселяется. Ну, что я тебе рассказываю, ты же сам хорошо все знаешь… То папироски под огнем курит, то в одиночку на роту немцев скачет с шашечкой… В общем, на рожон лез Овца. Напомнить, чем кончилось?

— Вроде убили его, — равнодушно сказал Анненков. — Так что в столице?

— Ты меня чем слушаешь? — обиделся Ник. — Я же тебе русским языком объясняю: гранд хочет предъявить права на наследство Цезаря, а это, между прочим, двести миллионов фунтов стерлингов.

— А он имеет на них право?

— В том-то и дело, что нет. Наследница — Миранда, но ей никто не позволит прикоснуться к деньгам. У генерала Прадо было слишком много влиятельных друзей, которые тоже не прочь откусить от пирога. Луис собирается с ними договариваться.

Капитан с интересом посмотрел на товарища.

— И ты называешь это «лезть на рожон»?

— В столице свои порядки. Такая страна. Если какой-нибудь столичный хлыщ заявится сюда, в Сьерру… ну, вот как этот дурачок Гутьеррес, например… ему придется соблюдать законы Сьерры, понимаешь? Нельзя, например, нанести визит Эспиноса, а потом сразу поехать к де Легисамо, это считается ужасным оскорблением обоих семейств. В столице еще хуже. Там свои могущественные кланы, которые на аристократов Сьерры плевать хотели… в основном это профессиональные военные. Они могут даже происходить из старых креольских родов, но принадлежат уже совсем другому миру. Пока был жив Цезарь, Луиса в этом мире терпели. Но теперь, когда он остался один, о ним церемониться не станут. Прихлопнут, как комара, и все. Я говорил ему! Я много раз говорил ему, но он ничего не хочет слушать. И все из-за этой кошки, Миранды!