– Ты с ума сошла? Не надо ничего возвращать. Или… мы что, свадьбу вообще отменили? Навсегда?

– Не навсегда, – бесцветным голосом ответила Вика.

– Тогда что за проблема?! Мои деньги – это твои деньги. Если хочешь, я инвестирую их в наше будущее. Я тебя люблю, мы все равно поженимся. Ты уйдешь, наконец, из полиции.

– Но я не хочу уходить из полиции!

– Тебе придется, потому что трое наших детей, а на меньшее я не согласен, будут отнимать у тебя все время. А я буду обеспечивать семью.

– Да уж, тебе капитана к тому времени присвоят, – невесело улыбнулась Вика. – Добавят за звездочку пару тысяч к окладу.

– Я ведь серьезно. Зачем тебе такая работа? У тебя шрамы уже есть… Неужели это все, чего ты хотела от жизни?

– Наверное, не все.

– Так вот, я хочу дать тебе все. И сам найду работу спокойней. Будем жить за городом. В своем доме. Никакой суеты.

– Ты хочешь так сильно изменить свою жизнь? – с удивлением спросила Вика, посмотрев на Даню. – Ради меня?

– Ну да. А как же иначе?

Директором коллекторского агентства была строгая дама лет пятидесяти с объемистой грудью и двойным подбородком. Она отвечала на вопросы обстоятельно, только скорбно выгибала брови и все время прикладывала то к глазам, то к губам салфетку.

– Буквально позавчера Витя заходил. Шутили, смеялись… Вы извините, я, наверное, глупости сейчас какие-то говорю…

– У него были враги? – спросила Вика, не дав женщине уйти от темы допроса. – Какие-то конфликты?

– Я о таком не знаю. Один из лучших сотрудников. Очень, – женщина старательно подбирала слова, – корректный человек.

Вошедшая девушка поставила на стол три маленькие чашечки эспрессо, и, качнув красивой талией, удалилась из кабинета. Даня проводил ее попку внимательным взглядом и спросил:

– Я так понимаю, агентство ваше не бедствует?

– У нас высокий процент возврата, – с гордостью ответила директор.

– Скажите, а кто-нибудь из должников, от кого Пронин добивался возврата денег, кто-нибудь из ваших клиентов мог желать ему смерти?

– Я вам могу дать полную распечатку тех людей, с которыми он работал, – покачала головой директор. – Но я уверена, Витя никогда не довел бы ситуацию до такого момента, чтобы потерять над ней контроль.

– Отчаявшиеся люди способны на отчаянные шаги, – с сомнением сказала Вика.

– Витя прекрасно разбирался в психологии. Не думаю, что он настолько запустил бы ситуацию. – Директор приняла рукой лист бумаги, выплывший из принтера, и подала Родионовой: – Вот полный список клиентов Пронина. И если у вас остались вопросы…

Мрачный Пряников собрал всех у себя в кабинете, страшно недовольный тем, что пресса пронюхала про труп в мусорном баке. И теперь начались звонки и вопросы.

– Проверили клиентов Пронина. Все пятнадцать человек должны «Главстройбанку», – докладывала Родионова.

– Погоди-ка, «Главстройбанку»? – насторожился Соколовский. – Я знаю этот банк.

– И что там? – Пряников посмотрел на Игоря с неудовольствием.

– Руководитель – Жуков Андрей Сергеевич. Успешно поднялся в девяностых, закрепился в двухтысячных. Мой отец с ним судился. Совершенно кабальный кредитный договор.

– То есть? – не поняла Вика.

– Куча уловок, чтобы заставить тебя заплатить больше, – пожал плечами Соколовский.

– Ну, и? У кого есть версии? – спросил Пряников, переводя взгляд с одного сотрудника на другого.

– Пронин кого-то из должников пережал, тот его и грохнул, – сразу же предложил Даня. – Надо проверить всех. Прикинуть, кто способен.

– Даже отчаявшийся понимает, что он не коллектору должен, – возразил Соколовский, – а банку. Какой смысл убивать посредника?

– Ну и это… руку зачем оттяпали? – вставил Жека.

– С рукой как раз понятно, – ответил Королев. – Психанул человек. Совершил убийство. Испугался. Куда девать труп? Фильмов насмотрелся. Попробовал расчленить. А запал-то уже пропал.

– Ясно, – недовольно произнес Пряников. – Действуйте. Действуйте по списку.

Процесс поквартирного обхода вещь утомительная, однообразная и дающая результат в мизерном проценте. Но без него никак не обойтись, потому что жильцы дома, рядом с которым произошло преступление, могли быть свидетелями. Могли запомнить преступника, какие-то важные детали. Очень часто появляются неожиданные свидетели, которые дают неожиданные показания. Но их нужно еще найти.

И Жека с Соколовским методично обходили квартиру за квартирой. Они беседовали не только с теми, кто был в списках должников. Опрашивать приходилось и их соседей: «Когда в последний раз приходил Виктор Фомич Пронин, когда вы в последний раз общались с коллектором?»

На шестом адресе оперативников ждала неожиданность. На звонок к двери никто не подходил. Судя по списку «Гиацинта», здесь проживал Федор Геращенко. Вполне могло быть, что никого нет дома. И тем более оперативникам нужно было поговорить с соседями должника. Соколовский позвонил в соседнюю дверь. Неприветливая хозяйка решила, что двое молодых людей ходят по подъездам и пытаются что-то продать жильцам. Но когда ей показали полицейское удостоверение, она с большой охотой стала рассказывать.

Оказалось, что Геращенко отравился. Не на смерть, его увезли сегодня утром на «Скорой помощи», но отчего-то приходили люди из полиции и тоже расспрашивали про Федора. Интересно, что Геращенко сам вызвал «Скорую», а уж потом потерял сознание. И еще женщина считала, что Федю довела его жена Ольга.

– Странное совпадение, правда, Жека? – сказал Соколовский, когда дверь за соседкой закрылась и они уже спускались по лестнице. – Одного утром без руки нашли, другого утром отравили.

Помогать так помогать, решил Соколовский. Тем более что сделать из Жеки совсем уж приличного парня у него почти получилось. Игорь вез друга в ресторан на свидание с Ниной и внимательно приглядывался к его внешности. Нет, он правильно сделал, что настоял на покупке нового нормального пиджака. В нем Аверьянов выглядел почти как настоящий мачо.

И когда Соколовский припарковал машину у ресторана, взволнованный Жека с порозовевшими от удовольствия щеками чуть не забыл на заднем сиденье один из главных атрибутов – букет цветов.

– Все. Лети, орел, – одобрил Соколовский и махнул Жеке рукой, когда тот энергично взбежал по ступеням ресторана.

Игорь не сразу заметил парня, который был до такой степени пьян, что не столько обнимал двух девушек за плечи, сколько висел на них. Подвыпившая троица вывалилась из дверей ресторана, и парень каким-то образом сфокусировал на Соколовском свой взгляд:

– Игоречек! Это что, ты?!

Соколовский нехотя обернулся и подошел к парню: