– Это – четвертый, – веско произнес старик, и Рифат, начальник городской стражи, согласно кивнул.

* * *

День был удивительно ясным. Солнце, похожее на начищенный до блеска медный щит, казалось, раскалило небосвод добела, и острые пики горных вершин вот-вот должны были оплавиться и стечь на равнину темными реками. И однако же жары не было. Легчайший, прозрачный бриз, отдающий морской солью и мокрой сетью, почти не чувствовался среди узких, похожих на ущелья улиц, но сумел принести живительную прохладу. Дышалось удивительно легко.

Умирать в такой день не стоило.

То есть не то, чтобы это стоило делать в какой-нибудь другой день. Смерть – это такое дело, которое нужно откладывать на завтра как можно дольше. Но не всегда можно выбрать свой день, и не всегда боги согласны с твоим выбором.

Танкар медленно переставлял скованные коротким отрезком цепи ноги. Охранник, светловолосый, хмурый, но, видно, не злой человек, изредка подгонял его, трогая острием меча меж лопаток, но делал это без удовольствия и старался не причинять лишней боли. Трое других шли впереди и по бокам. Иногда, когда улица становилась совсем узкой, они вытягивались в цепочку и шли, почти касаясь друг друга плечами. Танкар знал, что его ждет. Медленная и мучительная смерть на толстом колу, смазанном свиным жиром. Такую участь готовили Фриму, так должен был умереть и он – некоронованный, но настоящий властитель Акры, обладающий большей властью, чем Даний. Так решил Тень Орла. Но никто не знал, что у Танкара оставался выбор. Перед тем как заковать в цепи, его, конечно, обыскали, но Танкар только криво улыбнулся в ответ на такое рвение. Цари Нижней Акры умели так спрятать метательный нож, дротик или гирьку на цепочке, что не отыскал бы даже свой брат, вольный торговец. Оружие он сохранил. Руки Танкара тоже были скованы, но в случае нужды это не помешало бы отправить в Тартар одного или двух стражей, прежде чем третий отмахнет ему голову мечом.

Так думал Танкар. А время меж тем медленно, но неумолимо приближалось к полудню. Становилось душно. Они прошли половину пути, приближаясь к базару. Ветер сюда уже не долетал, и в проулке стоял тяжелый запах нечистот. Стражники вдруг остановились и нерешительно завертели головами, вполголоса переговариваясь между собой на своем языке. Танкар прислушался. Один яростно обвинял другого, тот огрызался, а третий пытался их примирить, но без особого успеха.

Четвертый, тот, что погонял его мечом, стоял безучастно. Один из удров повернулся к Танкару.

– Слушай, – воинственность в его голосе не могла скрыть растерянность. – А где площадь?

Боги, все, сколько их ни есть на свете!!! Это было смешно. Какая восхитительная история для рассказа темной штормовой ночью в таверне «Под башмаком», когда ветер сотрясает тонкие стены и даже сквозь плотно закрытые ставни сочится темнота и доносится гул разъяренного моря. Когда корабли могут затонуть у самого берега. Когда старик Наиль, не признающий ни Единого, ни Ахура-Мазды тихо молится своим устрашающим богам, а мальчишка Наке боится лишь одного – как бы его страх не заметили. Для такой ночи это была бы, действительно, подходящая история. Жаль, что он не расскажет ее сам. Но в том, что когда-нибудь, и даже весьма скоро, она пойдет гулять по благословенной Акре, Танкар не сомневался ничуть. Такие истории не пропадают.

– Два квартала на северо-восток, потом повернете на юг, через полторы лиги снова на юг, а потом все время на северо-запад, – доброжелательно ответил он.

Удр угрожающе нахмурился.

– Ты не умничай. Ты рукой покажи.

Четвертый страж тихонько фыркнул:

– Идите вперед. Здесь все улицы ведут к базару.

Танкар оглянулся на северянина, поймал его ничего не выражающий взгляд и решил про себя, что этого он оставит в живых. Храбрых людей много. Умных – мало.

Они прошли почти два квартала, и Танкар уже начал прикидывать, как лучше использовать припрятанный нож.

Он ждал перекрестка. Не то чтобы всерьез надеялся убежать, просто по укоренившейся привычке использовать любой шанс, даже самый ничтожный. Но его руку, уже потянувшуюся к спрятанному оружию, задержала музыка. Он узнал ее. И в первый раз почувствовал что-то, похожее на страх.

Собственно, музыкой это не назвал бы даже человек, начисто лишенный слуха. Казалось, все гудящие, звенящие, скрипящие и потрескивающие предметы собрали в одно место и пустили в дело. Гром стоял такой, что удры поморщились.

– Кого-то хоронят, – определил один.

– А шумят зачем?

– Духов отгоняют. Здесь так принято.

Из-за угла показалась похоронная процессия. Впереди шел жрец в длинном одеянии и бил молотком в большой бронзовый диск, отгоняя злых духов, чтобы обеспечить умершему легкую и безопасную дорогу в Чертоги Спящих. Следом две низкорослые лошадки волокли крытую белым повозку, а рядом, рыдая и заламывая руки, брела необъятная толстуха в траурных белых одеждах, должно быть, вдова. Следом за повозкой тащилась, опустив головы, порядочная толпа убитых горем родственников. Танкар поднял голову, чтобы произнести традиционные слова прощания, но язык евера присох к губам: он узнал жреца!

В длинных развевающихся одеяниях, сосредоточенный и хмурый, вышагивал Йонард-Берг и время от времени подвывал в унисон плачущей вдове.

«Кого же хоронят?» – оторопело подумал Танкар, когда повозка поравнялась с ним.

Дальше все произошло так быстро, что Танкар едва успел сориентироваться. «Вдова» кинула метательный нож, и тот стражник, который шел первым, первым и умер. Мелькнули гирьки на цепочках – и двое других рухнули как подкошенные в грязь и нечистоты. Старик Наиль тут же перерезал горло одному. С другим справился Римас. Короткий меч, выдернутый из-под жреческой хламиды, взметнулся над головой последнего стражника, и тот встретил его своим.

– Не убивай его! – крикнул Танкар.

– Уговорил, – буркнул Йонард, – все-таки последнее желание. – И «успокоил» стражника ударом плашмя.

Повозка скрипнула под тяжестью трех трупов, одного оглушенного и одного беглого… Скрипнула, но выдержала, не зря же ее всю ночь переделывали два опытных мастера. И похоронная процессия, приостановив свой скорбный путь всего на несколько мгновений, двинулась дальше. Оружие исчезло как по волшебству. Они приближались к центру города, к базару, где в ожидании близкой казни уже толпился народ. «Вдова» выла и причитала так, что даже сердце чудом спасенного Танкара обливалось кровью. А он и не знал за своей сестрой таких способностей к притворству и впервые подумал, что муж ревнует ее не зря.

Процессия медленно подошла к городским воротам.

– Кого хороните, добрые люди? – полюбопытствовал стражник, подавляя зевок.

– Почтенного Танкара, торговца шерстью, – ответствовал Римас с приличествующей случаю печалью на лице.

– Жена или дочь? – страж ворот указал подбородком на женщину, которая от горя не могла идти и обвисала на руках более сдержанной родни усопшего.