И он тоже был всем, о чем я мечтала. Я не испытывала такого прежде. Я сознавала, что его страсть ко мне подстегивается злобой и чувством мести королеве, и это вызывало бешенство во мне, однако нисколько не остудило моей страсти: я была настроена показать ему, что он никогда не знал и не узнает такой любовницы, какой могла быть я. Он будет со мной таким же смелым и безрассудным, какой была и я. И он осмелится потерять ради этой любви благосклонность королевы, как я готова была пожертвовать своими супружескими клятвами.

Думаю, что я одержала в ту ночь временную победу. Я чувствовала в нем и восторг, и изумление, и ощущение, которое было и у меня: мы созданы друг для друга.

Я знала, он будет привязан ко мне навеки, хотя никогда и не станет полностью моим. Это лишь придавало мне экзальтации: мне казалось, что природа наделила меня какими-то великими силами – силой притягивать мужчин и силой привязывать их к себе. И мы с ним были созданы для того, чтобы любить друг друга. Мы были очарованы друг другом, и, может быть, это стало ясно другим, потому что, когда мы с Робертом вернулись в бальный зал, мне вдруг стало не по себе.

Королева, наверняка, заметила отсутствие Роберта. Но заметила ли она и мое отсутствие? Вскоре это станет ясно, подумала я. Тут холодок прошелся у меня по спине: а что, если я буду отстранена от двора?

В течение последующих дней она не подавала виду. Роберт ко двору не являлся, и я знала, что она скучает. Она раздражалась и даже заметила как-то, что некоторые позволяют себе без разрешения королевы отсутствовать и их следует проучить.

Мы были с королевой вместе, когда пришла новость, что между графом Лейстером и сэром Томасом Хинеджем произошла стычка. Лейстер послал Хинеджу уведомление, что хотел бы нанести ему визит и как следует проучить его. Хинедж ответил, что будет рад встретить гостя мечом.

Елизавета была в ярости, но испугалась. Она боялась, что Роберт будет убит на дуэли; у нее не было намерения своей немилостью ввергать любимцев в смертельную опасность. Она послала за Хинеджем, и вскоре все слышали, как она кричала на него из-за закрытых дверей. Она сказала, что ее не обманешь, что игра с мечами опасна и если он станет вести себя так глупо, то вскоре вновь по всей стране возьмутся за топоры.

Думаю, она оттаскала его за уши, поскольку, когда он вышел, они горели как огонь, а сам он был уныл и подавлен.

Затем настала очередь Роберта. Я не смогла подавить искушения подслушать.

С ним она разговаривала еще более сурово, чем с Хинеджем.

– Черт побери, – кричала королева, – я сделала для вас многое, но милости короны не должны принадлежать одному в ущерб другим! У меня есть другие подданные. Помните: в государстве есть одна повелительница – и нет повелителя.

Тех, кого я подняла до неких высот, я могу также и спустить с них. И это произойдет неминуемо с теми, кто становится чересчур дерзок и злоупотребляет моими милостями. Я слышала, как он тихо сказал:

– Ваше Величество, я прошу Вас о своей отставке.

– Возьмите ее! – прокричала она ему.

Выйдя из кабинета, он увидел меня и пристально взглянул: то было приглашение следовать за ним. Как только я смогла выскользнуть из зала незамеченной, я нашла его в том кабинете, который недавно был приютом нашей страсти.

Он схватил меня и держал в объятиях, громко смеясь.

– Как видишь, – сказал он, – я попал в опалу и более не фаворит королевы.

– Зато ты мой фаворит, – отвечала я ему.

– Тогда я снова счастлив.

Он закрыл дверь, и будто бешенство напало на него: так он был охвачен желанием. Я тоже желала его страстно и, хотя я знала, что с его страстью ко мне смешан гнев на королеву, меня это не заботило. Я хотела его – и всего, полностью. Этот человек был в моих мечтах с самого первого момента, когда я увидела его едущим сбоку от королевы на ее коронации. И, даже если его любовь ко мне пришла благодаря ее обращению с ним, значит, она была просто частью моего чувства к нему. Но и в наивысшие моменты страсти тень королевы будто присутствовала рядом с нами.

Мы лежали с ним бок-о-бок, прекрасно осознавая опасность этого. Если бы нас обнаружили, мы оба – пропали, но мы не думали об этом, наше желание друг друга превосходило страх, и это еще более разжигало и возвышало страсть, делало более сильным чувство, которое, как полагала я, и надеюсь, так думал и он, не могло быть ни с кем иным.

Что это было за чувство? Сходство натур? Я знаю, что то были ошеломляющие по силе желание и высокая страсть, и мы оба, ни на миг не задумавшись, пренебрегли опасностью.

Тот факт, что каждый из нас ставил на карту свое будущее, только подзадоривал нас и возвышал наши ощущения.

Мы лежали рядом изможденные, но счастливые и торжествующие. Мы оба запомнили эти моменты и не забыли их никогда. У нас было ощущение, что мы связаны друг с другом на всю жизнь.

– Увидимся здесь же, – сказал он, отрезвев.

– Да, – только и отвечала я.

– Здесь уютное место для свиданий.

– Уютное, пока нас не обнаружили.

– Ты этого боишься?

– Даже если это и случится, то я не пожалею.

Да, я знала: он – мой мужчина, и узнала это сразу, как только его увидела.

– Ты что-то молчалива, Леттис, – заметила королева. – Что с тобой случилось?

– Я бы не сказала, что что-то случилось, Ваше Величество.

– Я предполагаю, что ты снова беременна.

– Упаси Бог! – вскричала я, и впрямь испуганная этим.

– Но послушай, у тебя же пока двое… и обе – девочки. Я знаю, Уолтер желает мальчика.

– Я желаю чуть отдохнуть от рождения детей, Мадам. Она легонько похлопала меня по руке:

– Да, я уверена: ты жена, которая все делает так, как ей того хочется.

Она пристально смотрела на меня. Подозревала ли она о чем-либо? Если да, то моему пребыванию при дворе пришел конец.

Роберт сторонился ее, и хотя это иногда и злило ее, она, по всей видимости, решила серьезно проучить его. Как она сказала ему, она решила не давать ему повод воспользоваться своим преимуществом над другими подданными. Иногда я предполагала, что она просто боялась его мужской привлекательности, о которой я имела теперь полное представление, и намеренно напускала на себя гнев против него, чтобы не пасть жертвой желаний.

И я не могла видеть его так часто, как мне того хотелось бы. Однажды или дважды он незаметно бывал при дворе, и мы встречались в нашем тайном кабинете, отдаваясь страсти по-прежнему безрассудно. Я ощущала, однако, в нем разочарование и отчаяние, и вполне отдавала себе отчет, что самое большое его желание – не женщина, а корона.

Он уехал в Кенилворт, который к тому времени превратил в пышный и прекрасный замок, один из красивейших в стране. На прощанье он сказал, что желал бы взять меня с собой и что, если бы я не была замужем, мы могли бы пожениться. Но я сразу заподозрила, что он не стал бы говорить о нашем браке, если бы я не была замужем, потому что знала о том, что он не оставил окончательно надежду на брак с королевой.