Бронированные. Не разбить!

Все было так, как и сказал белобрысый — это моя клетка. Тюрьма, пусть и окна здесь с видом на сад без решеток, а вместо нар в каморке два на два аппартаменты класса люкс.

Но от того мне только еще больше не хотелось встретиться со своим ужасным надзизартелем!

Едва я подумала об этом, как ключ в замке моей комнаты повернулся, заставив меня в ужасе прижаться к оконной раме и заозираться в поисках чего-нибудь, чем можно если уж не защитить себя, то по крайней мере досадить противнику.

В образовавшемся проеме появилось знакомое лицо… но совсем не то, которое могла ожидать здесь увидеть.

— Молли… — выдохнула я имя, которое все эти месяцы своего журналистского расследования не позволяла себе забыть ни на минуту.

Робко, явно стараясь не шуметь, навстречу мне вышла моя подруга, которую я уже отчаялась увидеть живой. Высокая, стройная брюнетка с идеально гладкими, будто отутюженными волосами. Я не верила своими глазам, но она будто бы даже похорошела с нашей последней встречи.

— Молли! — Воскликнула я и, от радости не чувствуя боли в израненных пятках, бросилась ей навстречу, заключив в тесные объятия.

Она коротко обняла меня и спешно отстранившись, посмотрела на меня как-то строго, словно с укором. А затем сказала слова, которых я совершенно не ожидала услышать от нее:

— Луна, я, если честно, своим глазам не поверила, когда увидела тебя здесь, ведь… зачем ты здесь?

Признаться, я немного оторопела. Пожалуй, я готова была к тому что подруга кинется мне на шею и мы следующие несколько минут будем утирать друг другу слезы радости и печали… а потом я вдруг осознала, что это она… она сама отперла дверь в мою “клетку”. Своим ключом!

— Молли! — Я схватила ее за тонкие запястья и заглянула в глаза, пытаясь увидеть что-то что объяснит мне ее странный вопрос ко мне и холодность с которым она его произнесла. Но зрачки ее не были расширены и дышала она ровно, а значит не подвергалась никакому наркотическому воздействию. Но, быть может, это был гипноз… — Я искала тебя, я пришла за тобой! Нам надо бежать, пока есть такая возможность. Бежать, пока он не пришел!

— Он? — Девушка встрепенулась будто ото сна и ее взгляд, обращенный ко мне, растерял остатки теплоты и дружеского участия. — Ты о Даррене? О, боже… только не говори что он взял тебя себе!

Я оторопела. Отступила от нее на шаг, с непониманием ища в чертах ее лица следы улыбки или безумия. Потому что мне показалось… ох, я надеюсь что только показалось, что я услышала нотки ревности в произнесенных ею словах.

— Что значит взял себе? Молли, очнись! Нас похитили и я даже знать не хочу что это перекачанный ублюдок себе надумал на мой счет. Нам надо бежать и немедленно!

Я схватила ее за руку и потянула за собой к двери, но Молли внезапно дернулась от моего прикосновения, словно руки мои были горячее раскаленного железа и скривилась, прошипев сквозь зубы:

— Не смей так говорить о Дарене! Он обещал мне… обещал больше никого не брать! Сказал, что если не найдет свою истинную, то останется со мной. Что будет только моим! — Она отступила от меня и вдруг, будто сумасшедшая, запустила руки в свои чудесные темные волосы и натянула их до боли, словно желала вырвать. — Он же прогнал их… он прогнал их всех ради меня…

— Молли… — я протянула руку, желая коснуться ее плеча и попробовать успокоить, но она снова отпрянула в сторону.

— Не прикасайся ко мне! Зачем ты вообще сюда пришла?! Как ты… как ты смогла к нему пробиться? Быть не может, что ты одна из нас! У тебя же семья… ты же мне все уши своим святым папашей прожужжала!

Я дернулась, как от пощечины. Но это она и была, словно ведро холодной воды на мою голову. Значит вот как — я делилась с ней самым сокровенным, а она слушала только из вежливости и сочувствовала мне, должно быть, только ради того чтобы я поскорее заткнулась?

— После того как ты пропала, я ни дня не переставала думать о тебе и искать. Я начала расследование и узнала еще об одиннадцати пропавших девушках кроме тебя, хоть и думаю что было их намного больше. Поиски привели меня сюда, к тебе. Но, Молли, я в замешательстве… неужели ты здесь, — от слова застывшего на языке у меня засаднило горло, ведь даже в страшном сне мне было сложно представить, что кто-то может согласиться на рабство у этих бандитов добровольно, — по своей воле?

Девушка, которая осталась в моих воспоминаниях доброй хохотушкой с ангельской улыбкой скривила свои красивые пухлые губы в приступе отвращения и посмотрела на меня будто свысока.

— Дарэн сказал что им удалось найти восемнадцать девушек и если бы Нина Фой не сбежала, они бы наверно прекратили поиски. Но вот откуда ты взялась мне совершенно не понятно. Дарэн мой! Поняла?! То что он взял тебя себе — еще ничего не значит! Наиграется и выбросит. Отдаст кому-нибудь из стаи. А ты даже не смей тянуть к нему лапы иначе я тебя…

— Убьешь? — Закончила я за нее, совершенно не веря своим ушам.

Молли будто подменили. Нет. Это была не моя Молли, с которой мы пили газировку на балконе и слушали музыку, доносившуюся из парка под ним. Ее уничтожили, от нее осталась лишь лощеная внешняя оболочка в излишне вызывающей одежде, увешанная дорогими безделушками из золота и бриллиантов. Было даже представить сложно, какой психологической травме ее подверг этот Дарен, что нежная и добрая девушка превратилась в вульгарную фурию.

— А где остальные?

Молли надменно фыркнула и поправила приведенные в беспорядок волосы.

— Сидят по домам, довольные жизнью и подаренной им Дарэном свободой.

— Свободой? Да что ты несешь?!

— Свободой быть собой! — Выпалила девушка и вдруг посмотрела на меня с какой-то мстительной жалостью. — Это плохо что ты ему приглянулась. У других все по честному. Рядовые волки редко заводят себе больше одной самки и могут оставить ее только ради истинной. Я даже описать тебе не могу каково это быть оставленной. Я видела как истерили те сучки, которых Дарэн бросил ради меня… еще бы! Однажды побывав с Альфой, уже не сможешь на других даже смотреть! Все будут казаться преснее бумаги после великолепного стейка. И тебя это ждет, вот увидишь. Я не позволю тебе остаться! Он мой! Слышишь?! Он никогда не будет твоим! — Снова сорвалась на крик Молли, а я подумала, что начинаю сходить с ума.

Она говорит о чем то, пытается сказать мне что-то важное, а я не могу понять… или тут и понимать нечего. Просто у Молли окончательно съехала крыша. Ее сломали здесь, заставив верить в какую-то чепуху. Кажется, это называется Стокгольмский синдром? Даже если не так, то это явно какая-то его разновидность.

Как бы то ни было, я не собиралась здесь оставаться. Мне нужно было выбраться, а после, добравшись до полиции и дяди Карла с его связями, я смогу вытащить остальных и найти для Молли специализированную помощь.