— Не хочу ничего, — отказаласья. — Пойду полежу.

— Нельзя так! Ты должна поесть. Тыболеешь.

— Какая там болезнь? — махнула ярукой. — Название одно. Вся болезнь во сне ушла. Наверное, мне надо быловыспаться после потрясения, чтобы эмоции перегорели. Сейчас я уже здорова.

— Может, и так, — сказала мама, и вэтот момент дверь в дом громко хлопнула.

От неожиданности мы вздрогнули. Мамапобледнела.

— Полтергейст, — прошептала она ирасплылась в улыбке: — Полтергейст! Наконец-то в нашем доме завелсяполтергейст! Я так об этом мечтала! Я теперь такую статью напишу! Ура!

Из коридора послышались шаги.

— Есть кто дома? — раздался смутнознакомый богатырский голос.

Мы с мамой замерли. Обе вытаращили глаза.

— Есть кто дома? — повторил голос.

— Саша! — завизжала мама. —Саша! Это ты!

— Папа! — завизжала и я. —Папа! Ты вернулся!

Сердце в груди билось, как ненормальное.

Не сговариваясь, мы побежали в прихожую. Тамстоял папа. Крупный, высокий — настоящий моряк. Его широкую мускулистую грудьобтягивала тельняшка. Папа был загорелым дочерна, с выгоревшими волосами.

— Господи, Саша! — Мама бросилась кнему в объятия.

Папа обнял ее одной рукой и без трудаприподнял.

— Папа! Ты вернулся из плавания! —Меня всю переполняла радость.

Второй рукой папа обнял меня и тоже приподнял.

Мы обе так соскучились по папе, нам нужно былотак много ему сказать, что просто стояли и молчали, не зная, с чего начать.

Папа, от которого прямо веяло морем, выгляделв доме несколько необычно.

— Повелительница морей Полина, надеюсь,ты убираешь в своей каюте и не обижаешь маму? — строго спросил папа.

— Убираю! Не обижаю!

— Молодец.

Мы все втроем рассмеялись, и из нас рекойполились слова. Рассказывая, как скучали друг по другу, делясь новостями ивосторгаясь неожиданным приездом, передвинулись на кухню.

Я была счастлива. Очень редко у меня бываетощущение, что у нас полная семья, потому что в основном общаюсь с папой толькопо телефону.

Я смотрела на маму, которая тоже вся светиласьсчастьем.

— Юнга, я привез тебе подарки! —сказал папа и достал из сумки какой-то супернавороченный мобильный телефон,который я сначала даже побоялась взять в руки, кучу всяких сюрпризов и длинныйбелый зуб на шнурке. — Это — зуб акулы. Ты же дельфин. Вот повесь его себена шею, и это будет знаком того, что ты выполнила свое предназначение — издельфина превратилась в человека и победила акулу.

— Но это ж не я зуб у акулывырвала, — возразила я, во все глаза рассматривая подарок. Честно говоря,зубу я обрадовалась больше, чем телефону.

— И не я, — пожал плечамипапа. — Я нашел его на морском дне. Может, акула потеряла его в драке сдругой акулой или с китом… Не знаю. Дочка, какая же ты у меня красивая! Этикосички так тебе идут! Ты похожа с ними на воительницу! Ну прямо настоящаяморская амазонка!

— А ты похож на отца Пеппи Длинныйчулок.Ты там еще никаким островом не правишь?

— Пока что нет, — загадочно молвилпапа.

При виде отца я не испытала того, чегобоялась. Всегда, когда он находится в плавании, я боюсь, что вот он вернется ибудет мне неуловимо чужим, что мы с ним даже не найдем о чем поговорить… Но мынашли! Нам есть что рассказать друг другу, чем поделиться…

Я не могла найти себе места от радости идождаться того момента, когда папа сядет в кресло и начнет рассказывать оморских приключениях, которых, я знаю, случается с ним немало.

В ожидании рассказов у меня дух захватило. Ямечтаю совершить длительное плавание на корабле — со штормом, чтобы водазаливала палубу, с вечерними посиделками с моряками, игрой в карты в каюте,байками о морских чудовищах и необычных случаях…

— Что задумалась, юнга? — потрепалпапа меня по щеке.

— В море хочу! В плавание!

— Вот еще! — сразу же возмутиласьмама. — Не хватало чтобы и ты стала моряком! Так хоть одного все времяжду, а то буду двоих ждать! Это уже ни в какие ворота не лезет!

— А что мешает и тебе статьморяком? — невозмутимо ответила я. — Будем всей семьей бороздить морскиепросторы, гулять по необитаемым островам или жить с дикими племенами.

— Нет, — рассмеялся папа, — нанеобитаемые острова мы не высаживаемся. У нас есть четкий курс — порт такой-то,потом такой-то… Эх, Полинка, романтик в тебе умирает!

— Почему это умирает? — удивиласья. — Он живет и здравствует. Что бы ты ни говорил, но я уверена, что еслия хочу морских приключений, то получу их.

— Конечно, получишь, — согласиласьмама и назидательно напомнила: — Мысль материальна! Если у тебя в голове естьмысли о приключениях, значит, эти приключения уже существуют в астрале. Оченьдаже может случиться так, что астрал перейдет на уровень реальности и… —Мама осеклась. Поняв, что этими словами еще больше вселяет в меня надежду, онасовсем другим тоном продолжила: — Лучше бы ты мечтала не о приключениях, а отом, чтобы поступить в какой-нибудь престижный вуз!

— Между прочим, — начал папа, хитропосматривая на маму, — во многих диких племенах существует своя магия,колдовство…

— Я знаю. И что? — насторожиласьмама.

— Ты могла бы пожить в таком племени инаписать статью о племенной магии, познав ее изнутри, — серьезно произнеспапа и незаметно подмигнул мне.

— Хм… — только и сказала мама инадолго сделалась задумчивой.

В этот вечер я впервые испытала новое чувство.Стыдно признаться — чувство зависти к своим собственным родителям. Мама имеетвозможность прикоснуться к папе, обнять его…

«Нельзя так, — мысленно отругала я самусебя. — Совсем уже с ума схожу. Мама очень несчастна — постоянно ждетпапу. Наверное, поэтому она так много работает — чтобы не думать об ожидании.Да… А мне теперь и ждать некого».

Я смотрела на счастливых родителей, на маму,которая, судя по виду, и не думала о недописанной статье, и поняла, что незавидую им. Просто они — еще одно напоминание о том, что у меня все плохо.

— Пойду в свою комнату, — сообщилая, вставая с дивана.

Не глядя в мою сторону, родители рассеяннокивнули. Им было не до меня.

Я зашла к себе в комнату и, закрыв дверь,легла на кровать. Взгляд упал на картину, висевшую напротив. Всего несколькоразноцветных мазков. Эту картину нарисовал дельфин в дельфинарии, а я еекупила. Она очень мне нравится.