поверхности предметного стекла, высушила и зафиксировала, использовав спирт. Потом окрасила мазок методом Грама. Он хоть и был древним, но до сих пор оставался самым эффективным. Дальтон учил их разбираться в основах. «С хорошей техникой ученым может стать любая обезьяна, но вы же лучше обезьян?» – любил он повторять, когда кто-то из класса противился его инструкциям.

Через микроскоп на предметном стекле отчетливо просматривались фиолетовые палочковидные грамположительные бактерии Clostridium perfringens. Вера должна была помнить, при какой инфекции они появлялись… В конспектах стояло… Там стояло… Что… Волоски на руках поднялись.

Вера забыла.

В ушах зашумела кровь. Вера надавила основаниями ладоней на виски и приказала себе дышать. Но при первом же глубоком вдохе ко рту приклеилась медицинская маска. Проклятье! Вере потребовалась вся сила воли, чтобы не содрать ее с лица.

Вера закрыла глаза и попыталась вспомнить, как выглядела нужная страница конспекта. Почему ей не досталась фотографическая память, как у Иды? Она бросила взгляд на подругу. Та уверенно орудовала скальпелем. На резиновой перчатке виднелись следы крови. В животе замутило. События вчерашнего дня вновь промелькнули перед глазами.

«Зона!» – осенило ее. Чаще всего в зоне встречалась анаэробная инфекция. В первом округе ее давно не наблюдалось, зато в антисанитарии зоны она была большой проблемой. Морскую свинку заразили анаэробной инфекцией! Вера чуть не расплакалась. Для лечения необходимо убрать некротические ткани и применить антибактериальную терапию.

Вот только спасение морской свинки целью экзамена не было. Чтобы провести полный цикл исследований и ответить на все вопросы, животное следовало усыпить и вскрыть. «Все ради науки!» – вспомнила Вера девиз ПЭЦ. Конечно, легко прокламировать такое, когда на кону стоит не твоя собственная жизнь, а жизнь маленького беспомощного существа. Страшно представить, сколько таких уже погибло в лабораториях по вине людей. Вера не собиралась убивать еще больше. Ей претила бессмысленность, а милая морская свинка лишь усугубила чувство вины.

В памяти всплыло другое земноводное, о котором она узнала полгода назад на уроке генетики. Маленький аксолотль с забавными розовыми рожками и тремя парами наружных жабр. Изначально он обитал в пресноводных озерах Североамериканского континента, в той его части, где два века назад находилась страна Мексика. Еще до создания сыворотки бессмертия в 2071 году аксолотль представлял для генетиков огромный интерес. В ходе исследований ученые выяснили, что он обладает одной удивительной особенностью: вместо гена Pax3 в его ДНК содержится ген Pax7, благодаря чему животное могло восстанавливаться после серьезных повреждений даже спинного мозга. Это навело ученых на идею разработки медикаментозной терапии, возвращающей парализованным людям возможность двигаться, но лекарство так и не нашли, зато уничтожили всю популяцию аксолотлей. Если одиночные экземпляры и сохранились, то известно об этом не было.

Звон разбитого стекла привлек внимание Веры, и она мгновенно вскинула голову. Со стола Макса свалилась колба, и на пол выплеснулась густая оранжевая жидкость – будущая питательная среда, по которой он мог изучить метаболизм бактерий. Чтобы все сделать сначала, потребуется еще один час!

Дальтон, прохаживавшийся между рядами, вскинул голову и гаркнул:

– Минус один балл к итоговой оценке за небрежность!

Макс вжал голову в плечи и, сгорбившись, взял новую колбу с подставки. Потеря балла могла привести к катастрофическим последствиям. Макс мог не попасть в Геном! Адреналин заставил Верино сердце взволнованно забиться. Макс обернулся и посмотрел на нее расширившимися от ужаса глазами.

И помочь невозможно, Дальтон сразу заметит. Проклятие!

Робот-уборщик – черный куб на колесиках размером с урну – зажужжал. Он выкатился со своего места в конце лаборатории за Вериной спиной и принялся собирать осколки и оранжевую субстанцию рядом со столом Макса. Вера перевела взгляд на Таню и Иду. Они работали спокойно, движения выглядели уверенно. Кажется, зря она за них волновалась.

– До сдачи работ остается чуть больше часа, – напомнил преподаватель, останавливаясь рядом с ее столом.

– Квик, – подала неожиданно голос морская свинка.

Брови Дальтона взлетели на лоб.

– Почему она еще жива? – возмутился он. Тон его голоса заставил всех присутствующих разом обернуться.

Вера съежилась под их пристальными взглядами.

– Мне не потребовалось ее усыплять, чтобы найти причину болезни, – ответила она.

Кто-то слева уважительно присвистнул.

– Нечем тут восхищаться! – гаркнул Дальтон. – Это наплевательское отношение к поставленным задачам!

Вера открыла рот, чтобы возразить, но, увидев разгневанное выражение лица Дальтона, опустила глаза в пол.

– Извините, – только и смогла выговорить Вера, подавляя внутреннее сопротивление.

– Невероятная беспечность, – сказал Дальтон и, уже отворачиваясь, добавил: – Немедленно доведи дело до конца, если не хочешь, чтобы я доложил директору о твоей непригодности. Ему ничего не стоит отправить тебя обратно в зону, если тебе так неймется.

Вера вздрогнула и кивнула. Все снова отвернулись к своим столам, только Макс задержал на Вере недоуменный взгляд чуточку дольше и покачал головой.

За последние пару часов морская свинка заметно ослабла.

– Прости меня, – пробормотала Вера, сглатывая ком в горле.

Она взяла новый шприц и вторую ампулу с обезболивающим, набрала три кубика и ввела иголку в холку. Морская свинка даже не открыла глаза. Тогда Вера наполнила еще один шприц препаратом, останавливающим сердечную деятельность. Она положила руку на теплое тельце и, почувствовав последний удар сердца, с трудом сдержала слезы.

Во время вскрытия она старалась не смотреть на мордочку морской свинки. Брызнувшую из разреза на животе кровь тут же стерла дезинфицирующей салфеткой. Документируя ответы на вопросы в списке, специально использовала словосочетание «подопытный экземпляр», а не «животное». Закончив и быстро убрав тельце в контейнер, Вера сорвала перчатки. Она никогда не привыкнет к этому.

Вид крови напомнил ей ее собственные раны и тот невероятный факт, что за ночь у нее выросла новая кожа.

Вера принялась перебирать в памяти, как часто она болела за всю жизнь. Воспаление легких, перелом ноги, множество простуд, разбитые коленки на уроках физкультуры. И лечилась, как все, днями, а то и неделями. Чем-чем, а крепким здоровьем она никогда не отличалась. А теперь у нее ожог заживает за несколько часов. Что-то здесь не так.

– У вас осталось пятнадцать минут, – объявил Дальтон.

Вера пробежалась по списку вопросов. Она ответила на все. Бросив на Макса взгляд, она поняла, что уверенность вернулась к нему – он, похоже, уже закончил. Плазменная панель его стола потухла. Ида сняла перчатки и разминала руками плечи. Она явно отправила свой отчет Дальтону. Таня стирала кровавые пятна со стола.

«Ты в лаборатории», – напомнил Вере внутренний голос. Оглянувшись по сторонам и напустив на лицо сосредоточенное выражение – хотя под маской и защитными очками мало что можно было