Ага, значит, это купчик. Тогда все понятно с самомнением. Заанарский торговый люд по части чванства любым высокородным фору даст. Не говоря уже о халфлингах того же купеческого сословия, которые держатся высокомернее Предвечных Королей…

Догадку бывалого пескоброда подтвердил сам негоциант, расшаркавшись с изяществом слона, забывшего, сколько ног у него было с утра:

— Рональд Джоггер Ас-Саби, поставщик двора Его Великолепия, Султана Хисаха.

— Иначе говоря, Рон Толкач Седьмой-песок-с-ветра, — мельком уронила одна из Блоссомовых гоблиних, пронося мимо какой-то тючок. Фанни, кажется.

Купец едва не взвился, дико озираясь в поисках дискредитаторши. Но сдержался, не показал виду, хотя аж позеленел с лица. Мне промолчать было куда легче. Мало ли у кого какие клички, в особенности профессиональные…

Проглотив полное именование, Рон Толкач ненадолго выпал из разговора — вытащил из кармана богато украшенную раковину и, прижав жемчужину срочного вызова, заорал в нее кому-то невидимому:

— Да! Договорился! Несите к третьему причалу! Да осторожнее, ведьмины дети, не побейте тару!!! — После чего совершенно безумным взором уставился на нас, словно не понимая, что здесь делать кому бы то ни было, кроме него, занятого важными переговорами. Ну и санд-шкипера, наверное…

— Так о чем мы с вами договорились, уважаемый?! — В голосе Блоссома неразделимо смешались неприязнь и отчетливый интерес к возможной выручке.

— А!? Да! Срочный груз в Хасиру, ко двору его султанского…

— У меня уже есть наниматель, — продолжал колебаться песчаный фрахтовик.

— Что? Кто? — Джоггер завертел головой, как давеча, и не сразу углядел нас. — Ах, две хай-леди с сопровождающими…

Меня и, по-видимому, Пемси этот Рон в расчет принимать решительно не хотел. Что не говорило в его пользу, но и чем-то необычным тоже не было. На мгновение купчик притух, но тут же снова оживился:

— Послушайте, ну какой у хай-леди багаж! А у вас три буера — я справки наводил. Никого не потесню, груз небольшой, но не дай Судьба просрочить! А еще подарок Его Великолепию — прыжковый шнур, «каучуковая лиана», заклятая на неразрывность… К тому же я мог бы развлекать высокородных дам во время их прогулки. — Он с наивным расчетом обернулся к моим женам, умильно строя глазки.

После этого мне бы самому взвиться, как дракоту с прищемленным хвостом… Но торговец выглядел ничуть не опасным — скорее загнанным и жалким, при всей своей кичливости. Видимо, непростая это должность — поставщик двора, соответствовать заставляет. Любой ценой доставить груз…

Однако пора пресечь колебания санд-шкипера, а также одним махом облагодетельствовать и поставить на место злосчастного купчика. Чтобы шильцами своими по сторонам не стрелял, что твой тесайрский стрелометчик…

— Толкач дело говорит.

Поименованный таким образом Джоггер не знал, то ли взвиться по новой, то ли благодарить за поддержку. Ничего, главный удар ждал его впереди.

— Он человек благовоспитанный, обхождение знает, — неспешно, размеренно продолжил я и так же резонерски подвел итог: — Все в помощь… Моим женам будет нелегко обходиться в пути одной компаньонкой.

До лихорадочно кивавшего на каждое мое слово купчика наконец дошел смысл сказанного, судя по тому, как отвисла у него челюсть и остекленели глаза. В своем общем остолбенении он до боли напоминал выключенного кадавра.

Умница Келла подбавила эффекта, низко присев передо мной в реверансе и попутно толкнув в бок Хирру, несколько запоздало повторившую то же самое. Рон Седьмой-песок-с-ветра от такого и дышать-то, похоже, перестал и уж явно не расслышал велеречивой тирады младшей жены:

— Благодарим мужа и повелителя за заботу о нашем досуге.

Ей-боги, это стоило сорванного купцом взаимопредставления с гоблинихами!

Полмачты Блоссом сдавленно закашлялся — наверное, от пустынной пыли, принесенной порывом ветра. Семерка зеленокожих не в пример откровеннее сопела в прижатые к носам подолы и концы шалей. Пемси закусила прядку волос и лишь ресницами хлопала часто-часто.

Немую сцену смог прервать лишь первый из носильщиков, доставивших на мол груз уважаемого негоцианта. Не будучи в курсе произошедшего, он попросту бухнул прямо на ногу своему нанимателю то ли низкую корзину, выстланную кожей, то ли оплетенный прутьями бурдюк.

Иного способа вывести Рона Толкача из ступора уже не требовалось. Зашипев и подпрыгивая на одной ноге, тот разом и невпопад заорал:

— Курдюк, удрочище, рогач безрогий!!! Буду рад служить хай-джентри… Куда прешь! По мере сил и возможностей… Осторожней ставь, болван, тару береги!

Теперь изо всех сил держать серьезное лицо пришлось мне. Ибо остальные ржали в голос, не стесняясь торжественности момента.

На мое лаконичное «благодарю» купец совсем затравленно отвечал невнятным многословием, вертясь между носильщиками и корзинами, как угорь, выхваченный из воды ловчим заклятием. Лицо его шло пятнами и полосами, а из слов удавалось разобрать только многократно повторенное «Со всем усердием».

Наконец низвержение товара на причал завершилось — на каменном молу выстроилось более трех дюжин странных корзинобурдюков. Их владелец под предлогом расчета с носильщиками ретировался подальше и теперь что-то возбужденно орал в раковину дальней связи по ту сторону своего груза.

Это позволило всем малость успокоиться и приступить к делу — погрузке багажа. Кожаные кофры Хирры, плетенки Келлы и мои брезентовые мешки разместились на двух буерах без проблем, но когда черед дошел до странной тары купца, тот опять всполошился:

— Нет-нет-нет! Это нельзя друг на друга!!! Толь ко в один слой, не то замнется…

Его настойчивые причитания про нежный груз были непереносимы, но резонны. Страховка не покроет испорченного, если нарушены условия хранения. Бирки на корзинобурдюках недвусмысленно напоминали об этом на случай забывчивости поставщика.

Делать нечего, пришлось перераспределять уже разложенную тару. В результате спустя еще полчаса все три пескобуера стали напоминать колесно-парусных черепах, тускло поблескивающих кожаными бляшками новообретенных панцирей. Свободной для посадки осталось не больше трети палубы.

Песчаный лис Блоссом — уже не в первый раз — укоризненно посмотрел на меня, намекая, что ввязался в эту авантюру отнюдь не по своей инициативе. Я и сам не мог понять, с чего посодействовал не слишком симпатичному купцу присоседиться к нашему рейсу. Не оттого ли, что пусть на миг, но ощутил сочувствие к нему? А может, в качестве своеобразной жертвы Судьбе — малым неудобством отвести большую беду с нашего пути…

Не знаю, получилось ли у меня внятно изложить санд-шкиперу эту смесь суеверия с расчетом, но тот в ответ кивнул, молча пожевал губами и отправился к Джоггеру уточнять цену и завершать сделку по полному обычаю.

Готов поспорить — содрал он с незадачливого торговца втрое. Впрочем, так тому и надо. До столь мелочной заботы о чужом кошельке моя благотворительность не доходит. Свой, только что произведенный расчет недешево встал, если смотреть по обычным меркам, а не в сопоставлении с богатством эльфийского Властителя…