Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников и разгромить противника.

ПРИКАЗЫВАЮ:

а) в течение ночи на 21 июня 1941 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 21 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко, Шапошников

21 июня 1941 г. Москва. Кремль.

Квартира Сталина.

Тов. Сталин

Мне начинает казаться, что я понемногу схожу с ума. Или это все-таки такой длинный, фантастический, весьма логичный сон? Вчера доложили, что на нашу сторону перебежал ефрейтор немецкой армии Лисков. Черт возьми, может быть, это Лисов? Неужели это то, о чем я читал у писателя с лошадиной фамилией? Я даже ждал, что сейчас Лаврентий напомнит мне о предсказании Мессинга. Не напомнил, отчего мне стало немного легче.

Но самое главное даже не в этом. Перебежчик уверяет, что немцы нападут сегодня, то есть двадцать первого. Не верится, да. С чего бы вдруг им менять срок на более ранний?

Но на всякий случай собрал военных и отправил в войска приказ о приведении в полную боевую готовность. Самое интересное, что совпадает он с запомненной мною почти слово в слово «директивой номер один», но вот слов «границу до особого распоряжения не переходить», в ней нет. Отправили и разошлись. Решил я отдохнуть, но никак не засну, не спится совершенно. Неужели все так резко изменилось? Успеют ли части занять оборону? Как с маскировкой и рассредоточением самолетов?…

Сон навалился внезапно, но проспал я, судя по ощущениям, совсем недолго. Разбудил меня Алексей. По его лицу все было ясно без слов – «эти придурки все же идут», как отозвался кто-то из немецких генералов о французском плане «Диль». То, что это нападение – начало конца нацистской Германии, ясно всем, кажется, кроме самого Гитлера и антисоветчиков на Западе.

– Кто звонил?

– Жуков. Немцы бомбят наши аэродромы и города.

Похоже, все идет, как и в ТОТ раз. Неужели ничего не удалось изменить?

Быстро одеваюсь и выхожу к телефону.

– Слушаю, Сталин.

– Здесь Жуков. Товарищ Сталин, согласно поступившим сведениям немцы бомбардировали аэродромы и войска Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов, а также города Одессу, Минск, Ленинград. Одновременно противник начал артиллерийскую подготовку и атаковал наши части на всем протяжении границы от Балтийского моря до Львова. Тимошенко и Шапошников в настоящее время прибыли в наркомат и производят оценку обстановки с целью выработки решения.

– Хорошо, товарищ Жуков. Передайте товарищу Тимошенко, что я жду его доклада в шесть часов.

– Есть, товарищ Сталин.

Все повторяется. Надеюсь, не точь-в-точь, как раньше. Теперь остается только ждать. Вот тут начинаешь понимать французского генерала де Лангля, который «с болью в сердце» сидел в своем командном пункте и ждал донесений от войск. Потому что он все делал правильно, не бросая управление войсками, но… сердцу ведь не прикажешь. Сердце требовало действий, а разум – ожидания. Вот и мне теперь сидеть и ждать, что принесут наши военные. Дел, других, не относящихся напрямую к войне, я знаю, найдется много, но думать я буду все равно о фронте.

Позавтракав, иду в кабинет, невесело улыбаясь. Почему-то вспомнился отрывок сказки про Федота-стрельца:

– Утром мажу бутерброд,

Сразу мысль: а как народ?

Вот и я – завтракаю с умными мыслями о бойцах на границе, дерущихся сейчас с немцами. Бросил бы все и на фронт. Легче самому с винтовкой в окопе сидеть, чем вот так ждать донесений. Захожу в кабинет и приказываю Поскребышеву пригласить всех прибывших. Входят. Молотов, Тимошенко, за ним, покашливая на ходу, Борис Михайлович, потом – поправляющий пенсне Лаврентий, настороженный, угрюмый Мехлис и, последним, Маленков. Рассаживаются молча словно придавленные полученными новостями. Никто не ожидал подобного, и меньше всего – военные. Только недавно Тимошенко с Шапошниковым пытались меня убедить, что Гитлер сначала поиграет нам на нервах, потребует каких-нибудь уступок и только потом, в случае неудачи переговоров, нападет заранее развернутыми войсками. То-то Тимошенко глаза отводит, наверное, вспоминает свои слова. Ладно, пока об этом забудем.

– Докладывайте, товарищ Тимошенко.

Слушаю доклад, наблюдаю за реакцией сидящих за столом и одновременно пытаюсь доработать план действий. План, план и еще раз план. Что делать в первую очередь, что позднее. Вот это да. Как это? Почему? Опять синдром «армии мирного времени». Татрэбис набичврэби, и сколько раз можно наступать на одни и те же грабли? Как нет войны – все в порядке. Как война начинается, сразу вылезает наружу огромное количество всяких недостатков.

– Подождите, товарищ Тимошенко. Это что получается, товарищ Павлов потерял связь с войсками?

– …

– Почему? Приказ о дополнительных мерах по защите средств связи ему был отправлен? Так? И никаких результатов? Вернее, результаты мы уже видим. Что вы предлагаете?

– Нами отправлена в войска директива номер один: «Гроза! Ввиду начала боевых действий противника действовать согласно плана прикрытия». Пока, до очередного уточнения обстановки и принятия соответствующих им поправок в наши дальнейшие действия, я предлагаю следующий проект директивы.

Тимошенко отпивает воды из стакана и начинает читать директиву номер два.

– Вы считаете, что она вполне соответствует сложившейся обстановке? Вы учитываете ситуацию на Западном фронте? Да? Тогда согласен. Отправляйте, пока мы послушаем товарища Берию.

– Товарищ Сталин, мною вчера были отправлены на Западный фронт начальник Белорусского погранокруга Богданов и мой заместитель, начальник Главного управления пограничных и конвойных войск Соколов. К сожалению, с Богдановым связи нет, как и со всем Брестским погранотрядом, а товарищ Соколов докладывает, что пограничные войска были подняты по сигналу и вступили в бой с наступающими немецкими частями. Но ввиду отсутствия поддержки со стороны войск, – Тимошенко пытается что-то возразить, но его удерживает Шапошников, – немцам удалось вклиниться на нашу территорию. По имеющимся сведениям, в Бресте и его окрестностях идут бои. Немецкие войска, по полученным от местных органов внутренних дел данным, вторглись в глубь нашей территории. Второе крупное вклинение отмечено в районе…