Пока я ждал отца, я дозвонился до своей давней знакомой – Светланы из турагентства. Она обрадовалась мне – сделаю все возможное, у тебя отпуск в этом году как обычно? Посмотрим, сказал я. Потом набрал телефон Татьяны, она ответила не сразу – сидела в библиотеке. Когда перезвонила, принялась извиняться, что тогда же не отдала мне ключи. Это не важно, прервал я ее, придумывай что хочешь, но ты должна взять отпуск – больничный, за свой счет, меня устроят любые объяснения, какое устроит твое начальство, решай сама, в общем, ты поедешь с Анной Петровной в Евпаторию, и завтра утром жду тебя у себя, я забираю Анечку из больницы и мне, то есть ей, конечно, до отъезда нужна сиделка, а ключи у тебя есть…

– Все-таки это связано с исчезновением Олега? – спросил отец, когда я прервал наш разговор, чтобы ответить на звонок Светланы.

– Спасибо, отлично, ты чудо, целую, обязательно позвоню… Нет, – сказал я, и, судя по всему, отец мне не поверил, впрочем, это сейчас было не важно. – Маме объяснишь, что знакомая из турагентства предложила горящие путевки – пять звездочек, отличный сервис, кто-то из ее випов не поехал, а я, как вы знаете, весь в сессии – консультации, зачеты, экзамены, короче, я уже все оплатил, и послезавтра вы вылетаете, ближе чартера не было. Путевки и ваучеры получите прямо в аэропорту, Светлана вас сама встретит, за руль не садись, вызови такси, официально, и потом сообщи мне номер машины, имя водителя и фирму.

– Мама скажет, что в Турции еще не сезон…

– А ты припугни ее, что в вашем возрасте крутое солнце противопоказано, и если она хочет пожить подольше, то не будет капризничать и просто соберет вещи. И еще – не будь ты таким напряженным, иначе она немедленно решит, что это не счастливый случай, а сговор, ты должен приехать с радостной вестью и вдохновить ее лететь с тобой. И кстати, скажи ей, что я забираю Аню из больницы, это подстегнет маму увезти тебя из Москвы куда подальше.

– Ты сердишься…

– Потому что прав. – Я старательно пытался избежать прямого взгляда с отцом, но он не хотел давать мне возможности уклониться от ответа. – Пожалуйста, хотя бы раз в жизни сделай так, как я прошу, а не как вам удобно.

– Не сильно-то мы тебя и притесняли, особенно последние двадцать лет.

Я уловил в голосе отца нотки обиды и немного смягчил суровость тона:

– Папа, тебе бы уже пора привыкнуть – если я о чем-то решил умолчать, так оно и будет. И я очень прошу тебя – поезжайте с мамой, посидите пока где-то там…

– Главное, чтобы отсюда подальше? Я правильно понял? – Отец нахмурился. – А как же Стелла? Ты взял билеты на день похорон.

– А эта причина – одна из самых важных, но опять же – без объяснений…

– Просто не надо и все?

– И все, – кивнул я.

Я вышел проводить отца, обнял его, прощаясь, и отправился в академию – там были нормальные машины, не то что мой неизменный спутник ноутбук, а записанный на флэшке текст было бы хорошо прогнать через несколько специальных программ. Одну из них разрабатывал мой лучший аспирант Вадик Градов – его «Акцентом» заинтересовались военные. Хорошо, что парень сейчас на Селигере, а то досталось бы и ему…

Сначала я зашел в столовую, где было немноголюдно, – успел до закрытия и плотно поужинал. В лаборатории еще застал Алика Моряна, да и тот собирался уходить, так что все складывалось удачно, я мог поработать один, ни с кем не общаясь, никому ничего не объясняя.

Дождавшись Аликова «пока», я загрузил файл с набранным текстом в компьютер. «Акцент» перевел слова в эквиритмическую графику и заново записал текст – теперь уже с помощью ударений и тире, а потом запустилась программа распознавания. Разумеется, я понимал, что без ключевого или хотя бы тематического слова окончательная идентификация лексем невозможна. В русском языке двухсложных слов с ударением на второй или первый слог тысячи, включая варваризмы. Сколько вариантов текста выдаст мне машина? Как долго будет она пытаться найти логические соответствия между словами и как далеко они окажутся от их реального зашифрованного смысла? Вот если бы иметь подсказку, хотя бы одну подсказку. Сейчас я ориентировал программу на выбор слов экономического содержания – цифры, единицы мировых валют, проценты, дебет, кредит. Если «книжка Чернова» содержит финансовую информацию, то компьютер найдет ее признаки в структуре текста.

Кажется, я поторопился снять пиджак – кондиционер полезен для компьютеров, но не для меня. Даже в плохо выносимую жару я неизменно и всегда декларативно просил водителей выключать в такси кондиционер, предпочитая искусственному оледенению нормальный общепринятый сквозняк. Я устроил на соседнем столе, подальше от охлаждающей системы, свой ноутбук и снял легкомысленно оставленный прежде пиджак с вешалки при входе в лабораторию. Надевая его, я нащупал в кармане лист бумаги. Так вот он где! Это был ксерокс фрагмента текста, переданный мне Олегом несколько дней назад. От нечего делать я присел на край стола и принялся рассматривать так неожиданно найденную бумагу – любопытно, кем был человек, сочинявший эту абракадабру? Почерк мужской, но не свободный – значит, текст переписывали, возможно, несколько раз, добиваясь почти ученического чистописания. Забавно, как я раньше об этом не подумал – денежные расчеты так не ведут. Если Чернов заносил в свою книжку долги, то они должны были возникать по мере их образования. Этот текст написан целиком – одной рукой и словно на одном дыхании, за один раз. Отсюда следует – либо существует другая, настоящая записная книжка, а этот ксерокс снят со специально подготовленной копии – не исключено, сделанной втайне от истинного владельца, либо… либо это некое повествование, и, воссоздав его, мы вернемся к началу – это будет какой-то новый текст, который тоже должен подвергнуться дешифрации, и дальше, возможно, процесс повторится до максимального сокращения текста, пока не останется последняя «матрешка», которая окажется либо хакерской шуткой, либо кодом для сейфа или книжного, газетного – любого другого печатного шифра. Эти ребята думают, что я справлюсь с задачкой за несколько дней? Здесь и линейке компьютеров есть чем занять себя как минимум на неделю.

Интересно, почему я в первый раз не заметил эти значки? Подумал, что это небрежность почерка и писавшего, они чем-то напоминают корректорские символы – вставить слово или букву, поднять строку выше, сделать абзац, поменять слова местами. Неужели текст все-таки редактировали и я ошибся в своих выводах о непрерывной линии письма? Я взял ручку и выписал знаки на «оборотке» – ох уж эта мне экономия: в целях борьбы с экономическим кризисом по академии вышло распоряжение проректора по хозяйственной части – обращение к сотрудникам не выбрасывать и не уничтожать использованную бумагу, а пускать ее в оборот, то есть во вторичное использование. И теперь стопки бумажного вторсырья лежали повсюду, а чистая бумага выдавалась на кафедре или в деканате под роспись ответственному лицу.

Надо же, я снова и снова смотрел на знаки, и вне текста они уже не казались мне правкой, они напоминали мне что-то еще, виденное совсем недавно. Я включил ноутбук и запросил в поисковике энциклопедию символов.