решил пригвоздить им ученика к стенке, – использовал энергию эмоций для творчества. Однако он напрочь забыл о контроле, вследствие чего совершенно потерял голову… а затем и рассудок, – и хихикнул невесело. – Вот так.

Март почесал середину груди, куда секунду назад был направлен «указующий перст» мага, и покачал головой:

– Я представить не мог, что эмоции скрывают подобную мощь. И такие возможности. Да, это… Это на самом деле невероятно! Удивительно, насколько ловко алхимику удавалось изымать у людей отдельные чувства! Должно быть, он был настоящим экспертом…

– Я не знаю никого, кто лучше него разбирался бы в глубинной сути человеческих чувств! – клятвенно заверил маг.

– Значит, для алхимика не являлась секретом и суть любви?

– Наверняка. Но этой тайной бедняга уже вряд ли с кем-то поделится.

– Как жаль!

– Да уж…

Веко старика дёрнулось раз, другой, и он пошевелил бровями, как будто пытался прогнать ими кого-то. Март решил, что таким образом старый маг готовит неофита к восприятию очередной «магической мудрости», и сосредоточился на учителе, стараясь ничего не пропустить.

– Как по мне… – начал говорить Магуш, но что-то продолжало мешать ему, и, сморщив лицо, он мелко потряс головой, отчего тюрбан, помотавшись, съехал на ухо. – Как по мне, суть любви слишком глубока и непостижима для человека. Она доступна для осознания разве что ангелам небесным… Ну и, конечно… и, конечно… самому Создателю. Однако… – тут старик не утерпел – запустил под тюрбан пятерню и со злостью погонял там кого-то, заодно хорошенько начесавшись. – Однако, – выдохнул, наконец, облегчённо, – некоторые аспекты любви относительно доступны для манипулирования ими…

Март похлопал глазами (наблюдая за процессом ловли, он несколько упустил смысл слов учителя).

– О чём ты говоришь? О… приворотном зелье что ли? – предположил он первое, что пришло на ум (ничего более соответствующего его пониманию «магической мудрости» явиться не удостоилось).

– Ну… – Магуш скривил лицо и неопределённо поваландал в воздухе рукой. – Вроде того.

– Сексуальная сторона любви не так объёмна и интересна, как та жизненная сила, которую вдохнул в человека Создатель! – ощущая глубину собственной мудрости, изрёк Март.

– О, да! Ты безусловно прав! Безусловно! – бурно согласился Магуш. – Однако ты молод, а молодость даёт некоторые преимущества в любовной сфере. Отсюда и твоё легкомысленное отношение к этому вопросу. Но я вполне могу представить, что ты скажешь лет эдак… – старик прищурил на Марта глаз, отчего стал похож на торговца, оценивающего упитанность курицы, – …через тридцать, – закончил он и кивнул, подтверждая свой вывод. – Сейчас твои энергии горят, но…

– Но это же неправильно!

– По… почемуй-то? – опешил старик.

– Я имею в виду, что манипулировать людьми, их чувствами – разве Создатель не осуждает это? Существуют же какие-то границы, рамки…

– Только что ты восхищался мастерством алхимика, а теперь…

– Да, то, что он сделал, это, конечно, ошеломляет, но…

– Если Создатель наделил человека чувствами, желаниями и в то же время свободой воли, то «делать» и «не делать», следовать правилам или их нарушать – по сути равнозначно, поскольку ни то, ни другое не противоречит воле Создателя. А рамки и границы – они только здесь, – маг похлопал ладонью себе по затылку, затем аккуратно поправил съехавший на глаза тюрбан. – Вот что, к примеру, заставляет меня носить этот головной убор? Следование традициям, некоему общепринятому стилю, привычкам… И это единственное, что не позволяет расстаться с ненужным, в общем-то, хламом. Ты понял, о чём я?

Март неопределённо качнул головой.

– Значит, алхимик, проводя свой эксперимент, следовал подобной логике? – спросил он.

– О да, ведь алхимик был настоящим учёным! Достиг бы он своей цели при ином раскладе? Никогда! Так!

– Ну, пусть так…– пожал плечами Март. – И всё-таки, чего же на самом деле удалось добиться алхимику? Боюсь сравнивать, но разве не таким же образом Творец создал человека – вдохнув в него свою любовь?

– Сравнивать, действительно, не стоит. Любовь Творца, единственная реальная созидательная сила во Вселенной, – Магуш выставил ладонь наподобие чаши весов, – и… – тут он с изумлением уставился на вторую выставленную «чашу», – та сумбурная смесь отголосков энергий, что называют любовью люди? – и покачал головой. – О чём тут говорить? Для нас, жалких самовлюблённых невежд, мнящих себя вершиной творения, вообще характерно впадать в разного рода заблуждения. И вот, имея лишь отдалённое представление о сути вещей и не умея даже такую убогую малость внятно описать, мы называем явления совершенно несопоставимых уровней одним и тем же словом, а в довершение абсурда – сами же начинаем верить, что эти явления суть одно и то же!

Магуш даже хлопнул себя по коленкам от негодования и, кажется, переборщил с приложенной силой – зашипел. Проводив хмурым взглядом поднявшееся от удара облачко пыли, он вздохнул:

– Любовь… Хэ-м-м… Любовь Творца можно назвать «любовью» лишь условно. Наверное, это просто наиболее близкая аналогия, которую способен понять ограниченный ум человека. В действительности любовь Творца принципиально не поддаётся нашему описанию. Человек не владеет подобной энергией и потому не готов к акту настоящего – с большой буквы! – Творения – ни своей любовью, ни чем-либо ещё. Человек слишком примитивен, мелок и слаб. Он хитроумен хитростью животного, его сознание зашорено иллюзиями и ложными представлениями, а дух отягощён желаниями и стадным инстинктом. Всё, на что способно его творческое начало, – создавать невнятные, подобные облачку дыма, и столь же быстро, как дым, тающие измышления…

– И всё же алхимику удалось совершить то, на что, как ты утверждаешь, человек совершенно не способен! – горячо возразил Март. – Ты сам сказал, что в кристалле оказалось заключено именно живое существо! Может быть, даже ангел!

– Ангел? Брось! Такого я и в мыслях не имел! Если бы существо, появившееся в кристалле, являлось ангелом, то это бы означало, что алхимик сравнялся с самим Творцом всего сущего, а такое попросту невозможно – не того полёта птица! Мудрейшему из мудрых, алхимику, несомненно, удалось привлечь к исполнению задуманного все знания и силы, доступные человеку. Но что он мог получить – и получил – в итоге? Сгусток низших энергий, не способный более ни на что, кроме как питаться чувствами своего создателя?

– Он хотя бы попробовал… – пробурчал Март, не найдя, чем ещё возразить магу.

– Попробовал… – махнул рукой тот. – И я когда-то пробовал… Много чего… Много чего…

Голос мага стал тихим и усталым, а взгляд замер, остановившись на тлеющих в очаге углях. Марту показалось, что старый отшельник забыл о его присутствии и разговаривает сам с собой, продолжая давно начатый монолог:

– Чего я только не испытал за свою жизнь… Некоторые мои опыты приводили к тому,