В целом в философии Тэна можно выделить две основные линии: кон- товско-миллевскую и махистскую, которую в какой-то мере предвосхитил французский позитивист. В духе как контизма, так и махизма звучат его тезисы: «Наши познания суть факты; можно говорить с точностью и подробностью об ощущении, об идее, о воспоминании совершенно так, как о некотором дрожании или физическом движении; в том и другом случае перед нами является факт. Материал всякой науки — единичные факты… Факты можно воспроизводить, наблюдать, описать. Явления, будучи различными по виду, одинаковы по своей природе и сводятся к ощущению, само ощущение… сводится к группе молекулярных движений»[1140]. Как у Тэна, так и у Маха мир — это скорее не просто сумма ощущений, а функциональные отношения между элементами. На эту сторону онтологии Маха у нас обычно не обращают внимания, а ведь она является определяющей в философии эмпириокритицизма. «Элементы являются ощущениями только в этой связи, в этом отношении, в этой функциональной зависимости (т. е. в связи, отношении и функциональной зависимости от нашего я. — И. Ш.). В другой функциональной зависимости они в то же время — физические объекты».

Эта общность моментов, характерная для гносеологических систем Тэна и махизма, прослеживается и в таких основополагающих установках и принципах классического позитивизма, как «антиметафизичность», стремление описать мир согласно принципу «экономии мышления», агностицизм. Безусловно, число общих моментов этим не исчерпывается. Внимание здесь было сосредоточено в основном на наиболее значимых с методологической точки зрения установках и принципах[1141] [1142] [1143].

Подводя итог, можно констатировать, что основные философские и методологические идеи эмпириокритицизма можно «усмотреть» уже в философской доктрине И. Тэна. Однако было бы ошибочно полагать, что в своей философской деятельности Авенариус и Мах ограничились лишь заимствованием основных установок классического позитивизма. Напротив, то, что у Конта, Милля и Тэна намечалось лишь как тенденция, в махизме уже сложилось во вполне завершенную систему взглядов.

Теперь, переходя непосредственно к самой философии «второго позитивизма», хотелось бы выделить в качестве ее важнейших составных принципов и положений следующие: 1) выдвинутая Р. Авенариусом программа «очищения опыта» от всего того, что может быть истолковано как признание объективности, т. е. независимости реальности от ощущений. Вслед за Фихте Р. Авенариус предлагает этой своей программой «очистить» кантовское учение от пресловутой «вещи в себе». В данной программе нашла свое отражение общая «антиметафизическая» направленность махизма; 2) «теория нейтральных элементов опыта» Р. Авенариуса, или «теория нейтральных элементов мира» Э. Маха, посредством которой первый попытался избежать солипсизма, а второй — уклониться от последовательного истолкования «опыта». Правда, сам Мах рассматривал эту теорию в качестве средства преодоления дуализма и утверждения монизма3, 3) «принцип наименьшей меры сил» Р. Авенариуса, развитый Махом в принцип «экономии мышления»; 4) принцип координации Р. Авенариуса.

Все эти основные принципы и положения органически вытекают из общих позитивистских установок и представляют собой их развитие и конкретизацию в условиях философской ситуации конца XIX - начала XX вв.

В духе «первого» позитивизма звучит мысль, высказанная в «Предисловии ко 2-му изданию» работы Э. Маха «Анализ ощущений и отношение физического к психическому»: «Во всех моих критико-познавательных исследованиях по физике, как и изложенных в настоящей книге исследованиях по физиологии органов чувств, руководящей идеей является одна и та же мысль, именно та, что все метафизическое, как нечто праздное и нарушающее экономию науки, должно быть из нее изгнано»[1144]. Таким же духом антиметафизичности пронизан и основной методологический труд Э. Маха «Познание и заблуждение». В «Предисловии» к данной работе он пишет: «Я… открыто заявлял, что я вовсе не философ, а только естествоиспытатель… Прежде всего я поставил себе целью не ввести новую философию в естествознание, а. удалить из него старую, отслужившую свою службу». И далее: «Прежде всего не существует никакой философии Маха, а есть — самое большее — его естественно-научная методология и психология познания»[1145]. Ту же антиметафизическую линию проводит и Р. Авенариус, когда пишет: «В качестве философии чистого опыта она (новая философия. — И. Ш.) она хочет развить и обосновать миросозерцание, которое покоилось бы всецело на опыте… Но она хочет тщательнейшим образом избегнуть всякого произвола мысли, всякой метафизической спекуляции… которая может привести нас кратчайшим путем в бесплоднейшие пустыни»[1146]. Эта иллюстрация верности позитивистской традиции может служить ключом к пониманию дальнейшей эволюции позитивизма.

И всё же, несмотря на такого рода антиметафизические заявления, протест против метафизики, Маху, как й многим поколениям естествоиспытателей и физиков, не удалось искоренить метафизику из собственных размышлений о научной деятельности. Занимаясь фундаментальными проблемами в своей области, он столкнулся с качественно новыми закономерностями мироздания, которые не вписывались в традиционные философские представления. И в итоге ему ничего не оставалось, как заниматься их философским осмыслением. Физические аргументы Маха, взятые в совокупности, образуют то, что обычно именуют философией науки.

В целом философия эмпириокритицизма содержит в себе две различные тенденции в истолковании предмета философии: 1) юмистско-миллевско- тэновскую и 2) контовско-спенсерианскую.