— Забери у них оружие, рации, телефоны и пристегни наручниками к решетке, — отдал он приказ Керрингтону.

Полицейские не оказывали сопротивления и, как показалось Питеру, даже были рады такому стечению обстоятельств, поскольку странные пугающие звуки и голоса доносились сверху все громче. Разговаривать шепотом больше не было никакого смысла и, поднявшись на средний ярус базилики, он спросил Лаймана:

— Почему вы их не пристрелили, они же легко могут узнать нас на опознании?

— Оставлять за собой одни трупы — это дурной тон в нашей профессии. Убирать следует только тех, кто действительно представляет для вас реальную угрозу. Вот, к примеру, как этот, — ответил Лайман и, резко развернувшись, метким выстрелом в голову сразил наповал полицейского, который уже направил на «ночных прихожан» свой автомат.

Питер раскрыл рот от удивления.

— Но каким образом? Вы же стояли к нему спиной. Откуда вы знали, что он именно там, куда вы сразу и выстрелили?

— Вы его заметили первым, а я лишь смотрел в ваши глаза. Да и где же ему еще быть, как не на лестнице?

Четвертый полицейский сам положил на ступени автомат и начал быстро спускаться, подняв руки. По его бледному лицу Питер понял, что наверху происходит действительно что-то странное и пугающее.

— Лучше убейте меня вы, чем они, — выкатив от страха глаза, сказал он.

Тони направил на него пистолет и голосом, не терпящим возражений, сказал:

— Ты пойдешь впереди нас. Я уже успел потратить аванс, так что работу надо обязательно выполнить.

— Пообещай, что убьешь меня раньше, чем они выпустят мне кишки, — взмолился полицейский.

— Что за «колеса» вы жрете, если у вас «глюки» такие яркие? Кто же тогда за порядком в городе будет следить? — рассматривая зрачки полицейского, спросил Тони.

— Это не галлюцинации, они настоящие, и животы нашим вспарывают, как настоящие ниндзя. Лучше пристрели меня, прошу тебя, — едва не закричал в истерике молодой коп.

— Странно, глаза чистые, а ведет себя, как на диком «передозе», — удивился Лайман.

— Похоже, он и вправду напуган, — засомневался Питер.

— Полная ерунда. Смотри на вещи проще, и всегда найдешь правильный ответ.

— Ну и каков же он, по-твоему, если его всего от страха колотит?

— Китайцы снова выбросили на рынок Европы какую-то супердурь, придуманную их юными химиками-очкариками. А эти без году неделя копы-сопляки вытрусили карманы у какого-то уличного торговца. Тот решил отомстить и назвал им такую дозу, чтобы они подохли, вот его и колбасит.

Сверху начали раздаваться выстрелы, и Лайман спросил полицейского:

— Сколько еще ваших там?

— Когда я спускался, четверо или пятеро еще оставались живы.

— Все, парень, хватит дурака валять, нам пора, — взяв в руки автомат, принял решение Тони и бросил идущему сзади Питеру:

— Целься ей в голову, мы тут уже и так задержались.

Стрельба стихла, и только душераздирающие крики доносились теперь с верхнего уровня современной базилики. Голова полицейского поравнялась с уровнем пола, и он начал упираться, не желая идти дальше вперед. Подтолкнув его в спину стволом автомата, Лайман поднялся наверх и растерялся от представшей перед его глазами картины.

Над алтарем прямо на глазах вырастала трехметровая фигура Сатаны, который решил в этот раз принять свой классический образ из библии дьявола, написанной средневековым монахом Германиусом-отшельником. Тысячи демонов, вылетая из открытого рта Бетулы, тянулись к этой устрашающей фигуре своего хозяина, как нити, из которых ткался ковер.

— Аход рош ахдото рош ихудо темуразхо эхад?[234] — послышались накладывающиеся один на другой голоса невидимых тварей, летающих черными тенями по залу. Они рассекали воздух своими крыльями, заглушая предсмертные крики еще живых полицейских. Весь пол у центрального входа был залит кровью. Тела спецназовцев и капитана Салано, вызванных комиссаром в базилику, были разбросаны повсюду с вырванными из них внутренностями.

Священники Сан-Клименте вместе с епископом Аллиатой, отцом Винетти и доктором Майлзом в страхе отошли к алтарной перегородке. Никто из них понятия не имел, что происходит. Молодой монах-иезуит попытался незаметно приблизиться к служебному входу и скрыться, но молниеносный удар по голове раскроил ему череп, как тыкву, на две части.

— Это же настоящие мясники, — прошептал Керрингтон, не веря своим глазам.

Кардинал Сантори и его монахи из Монте-Кассино по-прежнему продолжали читать текст черной мессы, создавая непреодолимый барьер для сил зла вокруг алтаря. Они не вышли из молитвенного транса даже когда зазвенели витражные стекла, разбитые влетевшими в базилику свирепыми горгульями.

Тони Лайман уже пожалел, что не поверил полицейскому, по ногам которого потекла теплая струйка мочи.

Увидев Бетулу всего в пятнадцати метрах от себя, Питер мгновенно потерял чувство страха. В его закодированном мозгу что-то «щелкнуло».

— Стреляй в нее! — выкрикнул Лайман.

Выйдя на два шага вперед, он направил на нее пистолет и сходу выпустил всю обойму, даже не прицелившись. Первая пуля попала в плечо Бетуле, вторая прошла мимо, а все остальные достались окружившим ее горгульям, от громкого визга которых зазвенело в ушах. Не прошло и трех секунд, как черные тени разорвали горло Керрингтона, а молодому полицейскому вспороли живот. Лайман предпочел скатиться по крутой лестнице кубарем вниз, рискуя сломать шею, чем разделить их участь.

Несмотря на то, что пуля раздробила ключицу, Бетула даже не почувствовала боли. Последний демон вышел из нее, и дьявол ожил. Потоки вытекшей крови из всех растерзанных тел устремились к его пугающей фигуре и втянулись в нее, заполняя вены и артерии монстра.

— Имя мне — легион! — посмотрев на священников, сказал Сатана металлическим басом, от которого задрожали подвешенные под потолком люстры. — В этот раз ангелы за вас не заступятся, ибо вы сами пустили меня в храм Божий.

Кардиналу Сантори осталось прочитать текст черной мессы всего один раз, чтобы «дьяволица» испустила дух, но Сатана, напитав свою плоть кровью, оторвал мраморный алтарь от пола и с силой бросил его на не успевших разбежаться в стороны монахов, придавив насмерть троих из них. Клубы пыли разошлись по храму, скрыв прижавшихся к алтарю священников.

— Преклонившему предо мною колени подарю жизнь! — громогласно сказал дьявол.

Двое из ирландских доминиканцев, Ордену которых Папа отдал Сан-Клименте еще три столетия назад, безропотно склонились перед Сатаной. Епископ Аллиата бросил на них гневный взгляд и, выйдя вперед с протянутым в руке распятием, ответил на обращение дьявола краткой молитвой: