– Юджин говорит, что это ловушка, мама, – сказала она, поворачиваясь к матери, стоявшей тут же возле телефона. – Это правда?

– Ты сама прекрасно знаешь, что это неправда, – ответила миссис Дэйл, не сморгнув.

– Но если и так, все равно у вас ничего не выйдет, – громко сказала Сюзанна, чтобы Юджин мог ее услышать. Ее решительный тон успокоил Юджина, и он перестал возражать. Вот удивительная девушка – умеет подчинять себе и мужчин и женщин.

– Ну что ж, поезжайте, если думаете, что все в порядке, – сказал он. – Но мне будет очень тоскливо без вас. Я и так измучился, а теперь и вовсе не буду знать, что с собой делать. Скорей бы проходило время!

– Теперь уже недолго ждать, Юджин, – ответила она. – Всего несколько дней. В четверг я вернусь, и вы сможете зайти ко мне.

– В четверг днем?

– Да. Мы вернемся в четверг утром.

Она повесила наконец трубку, и они сели в машину, а час спустя – в поезд.

Это был канадский экспресс, и до Олбэни он шел без остановок. Когда поезд приближался к этому городу, Сюзанна как раз ложилась спать, а так как они ехали в салон-вагоне, предоставленном в их распоряжение, по словам миссис Дэйл, самим президентом дороги, то проводник не пришел объявить об остановке, что сразу же раскрыло бы Сюзанне их карты. Поезд остановился в Олбэни в начале одиннадцатого. Вагон, в котором они находились, был самый последний, и, хотя снаружи слышались голоса, разобрать слова было невозможно. Сюзанна уже легла и решила, что это, по всей вероятности, Покипси или еще какая-нибудь промежуточная станция. К тому же миссис Дэйл объяснила, что, так как они поздно прибывают на место, вагон их будет отведен на запасный путь и там простоит до утра. Тем не менее и миссис Дэйл и Кинрой оставались начеку, чтобы в полной готовности встретить любой решительный шаг со стороны Сюзанны. Поезд мчался, а Сюзанна крепко спала. Так наступило утро. Они пересекли Берлингтон, крайнюю северную оконечность штата Вермонт. Проснувшись и заметив, что поезд все еще едет, Сюзанна удивилась – что бы это могло значить? Мимо окна проплывали горы, вернее, высокие, поросшие соснами холмы, горные речки, над которыми они с грохотом проносились по высоким подвесным мостам, и выжженные лесными пожарами пространства, на которых одиноко и печально торчали почерневшие стволы деревьев, протягивая к небу обгорелые сучья. Сюзанна вдруг почувствовала что-то неладное и вышла из ванной узнать, в чем дело.

– Где это мы, мама? – спросила она.

Миссис Дэйл сидела, откинувшись в удобном плетеном кресле, и читала или, вернее, делала вид, будто читает какую-то книгу. Кинрой вышел на заднюю площадку вагона полюбоваться местностью, но скоро вернулся, обеспокоенный мыслью о том, что сделает Сюзанна, обнаружив, куда она попала. В вагон, тайком от Сюзанны, была еще накануне погружена корзина с провизией, и миссис Дэйл собиралась устроить завтрак. Горничную она не рискнула взять с собой.

– Не знаю, – ответила она равнодушным тоном, глядя в окно на обгорелый лес.

– Кажется, мы должны были быть в Олбэни в первом часу ночи? – сказала Сюзанна.

– Да, верно, – ответила миссис Дэйл, собираясь с духом перед неизбежным признанием.

В это время в вагон вернулся Кинрой.

– В таком случае… – начала было Сюзанна и остановилась. Она бросила взгляд в окно, а потом в упор посмотрела на мать. Заметив растерянное, взволнованное выражение ее лица, она поняла, что это обман и что ее куда-то увозят против ее воли – но куда?

– Это ловушка, мама, – сказала она торжественно и холодно. – Ты солгала мне, и ты и Кинрой. Мы едем вовсе не в Олбэни… Куда мы едем?

– Сейчас я тебе ничего не скажу, – спокойно ответила миссис Дэйл. – Прими сначала ванну, а потом поговорим. Совершенно безразлично, куда мы едем. Если непременно хочешь знать, мы едем в Канаду, и скоро будем там. Ты узнаешь точно, где мы, когда приедем на место.

– Мама, – сказала Сюзанна, – это низость. И ты об этом пожалеешь. Теперь я поняла. Мне следовало бы раньше догадаться, но я не могла поверить, что ты способна мне лгать, мама. Я прекрасно понимаю, что сейчас ничего не могу сделать, но со временем ты об этом пожалеешь. Такими методами ты от меня ничего не добьешься. И ты сама отвезешь меня обратно в Нью-Йорк.

Она устремила на мать пристальный взгляд, исполненный такой властной решимости, что миссис Дэйл, взволнованная и усталая, почувствовала, что ей, наверно, придется уступить.

– Сюзанна, что ты говоришь? – вмешался Кинрой. – Мама и без того совсем голову потеряла. Она ничего другого не могла придумать.

– Замолчи, Кинрой, – ответила Сюзанна. – Я не хочу с тобой разговаривать. Ты меня обманул, а ведь ты знаешь, что я никогда не обманывала тебя. Мама, ты меня удивляешь, – снова обратилась она к матери. – Подумать только, что ты способна лгать мне! Ну, хорошо. Сегодня ты взяла верх. Но рано или поздно победа будет на моей стороне. Ты выбрала неправильный путь. Увидишь, чем это кончится.

Миссис Дэйл вздрогнула, чувствуя, что холодеет от страха. Смелость и упорство этой девушки ставили ее в тупик. Откуда у нее столько мужества? – думала она. Вероятно, от покойного отца. Она буквально трепетала перед этим спокойствием, бесстрашием и твердостью характера, которые выработались у ее дочери под влиянием последних трудных дней.

– Не говори со мной так, Сюзанна, – стала она просить. – Я сделала это ради твоего же блага, и ты прекрасно меня понимаешь. Зачем ты мучишь меня? Ты знаешь, что я ни за что не отдам тебя этому человеку. Этого не будет. Я готова весь мир перевернуть! Я погибну в этой борьбе, но не отдам тебя!

– В таком случае тебе придется погибнуть, мама, потому что я сделаю так, как сказала. Ты можешь везти меня в этом вагоне, пока он не остановится, но я из вагона не выйду. Я поеду обратно в Нью-Йорк. Теперь подумай, много ли ты этим достигла!

– Сюзанна, я, право, начинаю верить, что ты лишилась рассудка. Ты и меня свела с ума, хотя еще не настолько, чтобы я не могла отличить, что хорошо, а что дурно.

– Мама, я больше не скажу ни тебе, ни Кинрою ни слова. Хочешь, вези меня обратно в Нью-Йорк, не хочешь, не надо, но из вагона я не выйду. Я не желаю больше выслушивать всякий вздор и неправду! Один раз ты обманула меня, но больше тебе это не удастся.

– Ну что ж, – ответила миссис Дэйл, между тем как поезд все летел вперед. – Ты сама меня к этому вынудила. Все это вызвано только твоим поведением. Если бы ты пожелала быть благоразумнее, подождать и хорошенько подумать, мы с тобой не были бы сейчас здесь. Я не допущу, чтобы ты сделала то, что задумала. Можешь оставаться в вагоне, если угодно, но обратно в Нью-Йорк тебе без денег не попасть. Уж я об этом поговорю с начальником станции.

Сюзанна задумалась. У нее не было ни денег, ни платья, кроме того, что на ней. Она находилась в незнакомой местности и почти никогда не путешествовала одна. Все это несколько ослабило ее решимость, но это вовсе не значило, что она сдалась.