встречу с неким молодым рыцарем, который находится сейчас в крайне стеснённых обстоятельствах, несмотря на свою близость к наследному принцу. Он хочет предложить мне свои услуги, чтобы сообщать о том, что происходит в свите Жоана, но, по понятным причинам, не желает, чтоб кто-то что-то об этом знал.

— Кто этот юноша?

— Тебе довольно того, что я сказал! — разозлился Монтре. — Не хватало ещё, чтоб я докладывал тебе о своих шпионах! Будем считать, что эта беседа принесёт мне существенную пользу.

— Но зачем вам делать вид, что вы в это время находитесь на водах? — воскликнул Жувер.

— Затем, что мой визави не желает, чтоб кто-то сопоставил его, и моё отсутствие во времени. И хватит задавать глупые вопросы!

Жан обиженно замолчал. Они подъехали к воротам, и, увидев их, стражники приостановили поток входивших в Бренне путников. Они проехали по массивному подвесному мосту, который украшали огромные толстые цепи по бокам, уходящие в чёрные дыры на крепостной стене, а дальше пришпорили лошадей и помчались через лагерь, живший своей немного хмельной жизнью. Тут и там слышались крики и смех, где-то играли волынки. Солдаты и простые рыцари спешили вкусить последние плоды отдыха, ведь после первой стражи в лагере всё начнёт затихать. Суровые капитаны и сержанты пройдут по шатрам, выгоняя весёлых девиц и барышников с коробами еды и бочонками эля и вина, потому что впереди был последний тёмный день, который предназначался для подготовки к выступлению в новый длинный переход, а значит, завтра конники и пехотинцы должны быть трезвы и бодры.

Проехав по дороге мимо поста, всадники достигли тёмного перелеска, вскоре миновали его и остановились там, где от утоптанной дороги с двумя колеями отходила ещё одна, наполовину заросшая травой.

— Давайте, я хотя бы провожу вас, — предложил Жан. — Клянусь, как только появится ваш приятель, я, не взглянув на него, поеду обратно.

— Делай, что тебе говорят! — фыркнул Монтре и, развернув коня направо, помчался по дороге, уходящей в сторону.

Какое-то время он прислушивался, не увязался ли Жан следом, но вокруг было тихо, и лишь копыта его коня негромко стучали по дороге. Отдалившись от проезжего пути, он вдруг почувствовал лёгкий озноб и даже страх, вспомнив о тех погибших дамах. Вокруг была ровная степь, посреди которой поднимались в сумерках тёмные купы кустарника. Где-то далеко крикнула птица, и по небу заструились чёрные облака, заволакивая синий, светящийся изнутри полог. Стало темнее, и Монтре, ощутив своё одиночество, всё быстрее гнал коня по просёлку, высматривая впереди старую мельницу.

Она возникла неожиданно по правую руку, как странное нагромождение камня и толстых брёвен, в которых едва угадывалось сломанное мельничное колесо. Под ним журчала вода. Монтре остановился, прислушиваясь, и вздрогнул, когда из-за строения показался всадник. Он подъехал молча и Монтре с испугом вглядывался в него, пока не узнал Марка в тёмной кожаной куртке, зашнурованной на груди.

— Вы точно один? — спросил тот, посмотрев на дорогу, откуда приехал виконт. — Впрочем, там мои люди, и если есть слежка, они заметят.

— Жувер был очень навязчив, но я прогнал его, — пробормотал Монтре, озираясь.

Вскоре появились Ламбер и Ла Моль. Они ехали со стороны города.

— Есть там кто-нибудь? — спросил де Сегюр.

— Чисто, — откликнулся Ламбер. — Там был только Жувер, но он повернул обратно.

— То есть как обратно? — возмутился Монтре. — Он должен ехать вперёд, на воды! Но Марк равнодушно пожал плечами.

— Может, он забыл полотенце. В любом случае, это не имеет значения для нашего дела. Вы передумали, ваша милость?

— Конечно, нет! — воскликнул Монтре.

Теперь, в окружении рыцарей, он снова ощутил решимость и даже немного разозлился на предположение барона. Неужели тот мог подумать, что Монтре способен отказаться от участия в этой вылазке, а значит, от мести графу Блуа и возможности получить хороший куш в виде золота, серебра и драгоценной утвари. Он решительно пришпорил коня и поехал дальше по дороге. Его быстро обогнал Марк, чтоб ехать впереди, а следом пристроились Ламбер, Ла Моль и ещё три рыцаря.

— Где остальные? — подозрительно спросил виконт, снова догнав Марка.

— Ждут на перекрёстке.

Они мчались сквозь ночь, которая становилась всё темнее и, наконец, выехали на тот самый перекрёсток, где сходились две дороги. Выглядело это место недобро. Вокруг стелился по земле голубоватый туман, а возле самого пересечения дорог стояла сколоченная из толстых брусьев виселица, на которой покачивался почерневший от времени скелет в лохмотьях.

— Странное место вы выбрали для встречи, — нервно рассмеялся Монтре, посмотрев на висельника.

— Самое подходящее для вас, ваша милость, — раздался другой голос и туда, где они остановились, выехали ещё несколько всадников.

Монтре вгляделся в говорившего и с изумлением воскликнул:

— Барон Делвин-Элидир? Что вы здесь делаете?

— Охочусь, виконт, на хищного и подлого зверя.

— Но у нас здесь дела… — он растерянно взглянул на де Сегюра, задумчиво разглядывавшего виселицу.

— Освободите место для нашего гостя, господа, — проговорил тот и взглянул на Монтре, всё ещё пребывавшего в недоумении. — Я понимаю, ваша милость, что вы надеялись поучаствовать в другой охоте, на золото, которое король доверил графу Блуа. Но, видите ли, золото находится в недосягаемом для всех нас месте: в хранилище под ратушей города Бренне, где и будет укрыто до выступления армии в поход. Граф отбыл с телегами, гружёными камнями, впрочем, он и не собирался далеко отъезжать, разве что демонстративно проехать по городу и лагерю, а после, добравшись до ближайшей деревушки, освободить сундуки от камней и спокойно остаться на ночёвку. Его золотой обоз проследует завтра вместе с армией до Грюнштелле, а оттуда свернёт на юг, переночует в неком городе, к магистрату которого наш добрый бургомистр Вебер уже написал рекомендательное письмо, и следующим светлым днём благополучно доберётся со своей многочисленной и надёжной охраной до Магдебурга. Как видите, эти планы совсем не совпадают с вашими, поскольку вы, на самом деле, тут по другому делу.

— По какому же? — спросил Монтре, попытавшись изобразить возмущение, но его голос предательски дрогнул.

— Вам вынесен приговор за соучастие в убийстве, который мы и приведём в исполнение, — пояснил Делвин-Элидир, глядя, как Фонтейн и Бенар снимают с виселицы скелет.

— Какое ещё убийство? — воскликнул виконт.

— То самое, ради которого вы подкупили некоего заразного больного за двадцать марок и привезли его в королевский дворец, — ответил Марк, не скрывая отвращения. — Вы обрекли благороднейшего человека, которому мы многим обязаны, на долгую и мучительную смерть. Вы заслужили за это ещё более жестокую казнь, чем ваш подручный Бартоло, но, война есть война. Потому казнь будет хоть и позорной, но быстрой. Вам