После этого Марк отправил Арно и Фонтейна искать карету, а сам сел в седло и с остальными помчался в город. Приехав, он сразу отправился в ратушу, где в кабинете бургомистра их ждали оба старца. Возле окна стоял молодой человек в чёрном бархатном камзоле, которого бургомистр представил как Эрвина Вебера, из чего Марк сделал вывод, что это его сын.

— Вы нашли их? — спросил казначей, буравя барона острым взглядом.

— Да, мы нашли их, — кивнул он. — Увы, они мертвы!

— Это ваши люди убили их! — воскликнул Альба. — Ваши разъезды, которые носятся по округе. Мы знаем, как вы в Сен-Марко относитесь к ведьмам, и невинные игры наших дам они приняли за колдовской ритуал!

— Это не наши люди, господин Альба, — возразил Марк. — Наши так не умеют. Тела иссохли, словно месяц пролежали на песке возле печи. Я осмотрел их и не нашёл никаких ран и повреждений.

— Вы были у баронессы де Витри? — тихо спросил бургомистр.

— Она была ещё жива, но это ненадолго. Она превратилась в древнюю старуху, седую, плешивую и беззубую. Она говорила, что на неё напал демон-любовник.

— Это бред, — вздохнул бургомистр. — Где тела?

— На кладбище возле усыпальницы Греоны.

Он остановившимся взглядом смотрел на Марка, а потом обернулся к побелевшему Альбе.

— Она всё-таки дотянулась до нас, Родриго, — прошептал он. — Через столько лет, она отомстила за себя…

— Отец, позвольте мне поехать с его светлостью и забрать тела, — проговорил Эрвин, немного смущённо взглянув на де Сегюра, и, не дожидаясь ответа, взял его под руку и увлёк за собой из кабинета. — Простите, господин барон, — продолжил он, закрыв за собой дверь. — Мой отец потрясён. Я уверен, что месть старой ведьмы тут не при чём, хотя без колдовства не обошлось. Жеанна постоянно вызывала каких-то духов и пыталась их подчинить. Мне рассказывала об этом сестра. Я умолял её бросить эти игры, но она была очарована этим зловещим балаганом. Видимо, на сей раз, Жеанна вызвала кого-то, кто оказался ей не по зубам. Прошу вас, пройдите в трапезную, вам и вашим людям принесут ужин, вполне приличный, с нашего стола. А я пока распоряжусь относительно телеги и охраны.

Увиденное на кладбище начисто отбило у Марка аппетит, и он сидел за столом, наблюдая, как гвардейцы невозмутимо поглощают принесённую им еду. Сам он был потрясён и не скрывал этого. Ему не так часто приходилось сталкиваться с колдовством, а с таким смертоносным и отталкивающим — никогда. И сейчас он чувствовал себя уязвимым, потому что на горизонте его бытия вдруг возникла некая сила, против которой у него не было оружия, и это его тревожило.

Вскоре появился Эрвин Вебер, и они отправились на кладбище. На сей раз их сопровождал отряд городской стражи на одинаковых вороных конях, а позади неторопливо ехала телега, в которую были уложены покрывала, чтоб завернуть мёртвые тела. Впрочем, телега скоро отстала, потому что Эрвину не терпелось добраться до места трагедии. По дороге им встретились Арно и Фонтейн, сообщившие, что обнаружили карету и возницу на постоялом дворе с другой стороны леса. По приказу госпожи Жерон он выпряг коней, оседлал всех четырёх и после того, как дамы уехали, остался ждать их возвращения за кувшином вина, что и делал до сих пор. Ему даже в голову не пришло беспокоиться. Он просто ждал, сидя в обеденном зале и попивая вино.

Стаховски, Валуев и Москаленко встретили их возле дороги.

— Простите, ваша светлость, — проговорил Иван, положив руку на шею коня де Сегюра. — Вы знаете, мы не робкого десятка, но там очень страшно.

— Что-то тёмное постоянно движется в тумане, — объяснил Москаленко. — И ощущение такое, будто оно подкрадывается со спины и трогает за шею холодными пальцами. Мы решили, что в здравом уме от нас будет больше пользы.

Марк кивнул и спешился. Они все вместе прошли на кладбище и Эрвин, побледневший от ужаса и горя, подтвердил, что Марк верно опознал тела. Он стоял над телом сестры, а потом скинул плащ и закрыл его. Остальные озирались по сторонам, чувствуя чужое недоброе присутствие, и Марк вынужден был признать, что страхи гвардейцев не беспочвенны. Неожиданно один из стражников вскрикнул и, схватившись за шею, начал испуганно озираться.

— Идёмте, господин Вебер, — проговорил Марк, — это недоброе место. Когда приедет телега, мы вернёмся сюда за телами.

— Вам незачем оставаться здесь, — произнёс Эрвин, направляясь сквозь туман к дороге. — Берите своих людей и возвращайтесь в город. Мы управимся сами. Спасибо вам, что помогли разобраться в этом деле и нашли их. И примите мои искренние извинения за беспочвенные подозрения моего отца и доставленные вам и его величеству королю Ричарду неудобства.

— Я уверен, что он всё понимает.

Марк сочувственно похлопал его по плечу и сел в седло, чтоб вернуться в город и доложить де Грамону о результатах проведённого расследования. По дороге он думал уже о другом, о том, как разыграть карты, которые сдал ему этим утром Монтре.

Вернувшись в Бренне, он, наконец, обратил внимание на то, что улицы города почти пусты. Только кое-где начали открываться двери лавок и заспанные приказчики и подмастерья поправляли вывески, подметали мостовую перед дверью и устанавливали прилавки. Это значило, что первый светлый день прошёл, а следом минула и короткая светлая ночь, а он даже не заметил этого, занимаясь расследованием. Осознав это, он понял, что не спал уже почти двое суток и почувствовал себя совершенно разбитым. Отпустив своих рыцарей и гвардейцев спать, он поехал по городу, раздумывая, что делать. Возвращаться в ратушу и говорить с бургомистром и казначеем ему не хотелось. Его работа была выполнена, а, стало быть, нужно просто доложить об этом де Грамону и отправиться в гостиницу, в удобную чистую постель и поспать хотя бы несколько часов.

Он понимал, что, возможно, ему придётся разбудить Рене, но ждать, пока тот сам проснётся, было выше его сил. Поэтому он поехал к дому советницы Хаген и, спешившись, постучал в дверь. Как ни странно, она сразу же открылась. Сонный взлохмаченный слуга, узнав гостя, позвал из людской мальчика, чтоб тот принял у барона коня, а его самого пригласил следовать за собой. И повёл он его не в кабинет или спальню постояльца, а в высокую приёмную залу с потемневшими росписями на стенах и потолке. Рене был там, одет, но выглядел немного сонным. Напротив него в красивом резном кресле у камина сидел бургомистр, который, казалось, постарел за эти сутки лет на