Джордан прибегнул к своему старому арсеналу трюков, принявшись накалять атмосферу в зале трэш-током и обещаниями унижений тем, кто не был готов играть на пределе. Некоторые его друзья и звезды NBA присоединялись к нему в этих матчах, по всей видимости, чтобы как-то помочь, но также они приезжали туда, чтобы сравнить свою игру с его, хотя он и утрачивал былую мощь. Джордан искал доказательства того, что у него еще есть необходимые данные для игры, и то, что он увидел и почувствовал на тренировках, придало ему уверенности.

В один из дней Джордан, потративший недели тяжкого труда на возвращение формы, сломал себе два ребра в столкновении с Роном Артестом. Травма оттянула его возвращение на четыре недели. Любой другой на его месте увидел бы в этом знак свыше, призыв остановиться. Баркли уже забросил мечту о возвращении. Джордан, однако, намеревался объявить о своем возвращении в сентябре, но пресс-конференцию пришлось отложить в связи с террористическими атаками 11 сентября. Он, из уважения к жертвам, прождал несколько дней, а затем объявил о своем возвращении и передаче всей своей зарплаты за сезон в размере 1 млн долларов семьям погибших.

«Было очевидно, что когда я покидал игру, то забыл кое-что на площадке, – говорил Джордан репортерам, сообщая о своем камбэке. – Вы, ребята, можете этого не понять. После выигрыша нами последнего титула я не просто сел на лавку, готовый покинуть баскетбол. Я не хотел проходить через процесс перестройки команды, это да, но если бы Фил остался в команде, а она сама не развалилась бы, я наверняка до сих пор играл бы».

«Я возвращаюсь игроком из любви к баскетболу, – сообщал он в подготовленном пресс-релизе. – Я в большом восторге от «Вашингтон Уизардс», и убежден, что у нас есть фундамент, на котором можно выстроить конкурентоспособную команду для плей-офф».

В первый день октября он появился на пресс-конференции в черном спортивном костюме Air Jordan и черной кепке, на передней части которой красным была вышита надпись JORDAN. В тот же день NBA выпустила в продажу реплику его игровой майки «Уизардс» стоимостью в 140 долларов.

Бывший тренер Джорджтауна Джон Томпсон вошел в число тех, кто незамедлительно выразил свой скепсис по поводу возвращения Джордана в баскетбол. «Я беспокоюсь за Майкла – я счастлив, но честно скажу, что совершенно точно не хотел его возвращения. Думаю, что ожидания будут абсолютно нереалистичными, учитывая то, какие высокие стандарты он задал, – сказал он. – Плюс надо понимать, что все эти трюки с прыжками от линии штрафных уже давно в прошлом. Его игра теперь будет на полу. Мы будем называть его Floor Jordan».

«Если мне суждено упасть, я упаду, – говорил репортерам Джордан, сидя за столом, на который с явным стратегическим расчетом поставили банку Gatorade. – Встану и пойду дальше. Если я пытаюсь чему-то научить своих детей, я рассказываю им о важности мечты и стараний… Если у меня получится, здорово. Если нет, я смогу с этим жить».

В баскетболе появилось поколение молодых атлетичных игроков, жаждущих показать себя на его фоне в ближайшие годы, признавал Джордан. «Моя голова стоит на кону, – говорил он. – Молодые псы будут гонять меня. Ну, я тоже не собираюсь отставать от них. Я ни от кого не бегу. Если меня что и ждет, так это великолепный вызов».

Главным образом он хотел избавиться от чувства сожаления, которым наполнилась его жизнь после того, как обстоятельства вынудили его бросить любимую игру и покинуть «Чикаго». «Меня мучает зуд, который нужно унять, – говорил он. – И я хочу удостовериться, что он не будет беспокоить меня до конца моей жизни».

Скромная зарплата заставила многих удивленно поднять брови. По сути, она означала, что Джордан дарит 30 млн долларов команде, которой больше не владеет. Его возвращение готовились приветствовать авторы новых книг о нем, особенно репортер Washington Post Майкл Лэхи, писавший о Джордане и для газеты. Если Боб Грин дружил с Джорданом и имел к нему доступ при написании книги Rebound, посвященной бейсбольному этапу жизни Майкла и его возвращению в Чикаго, то отношения Лэхи с Джорданом довольно быстро приобрели скандальный оттенок.

Лэхи изобразил Джордана излишне эгоистичным адреналиновым наркоманом, слишком зацикленным на цели, чтобы тратить время на уход за больными коленями и приведение себя в адекватную форму. Перелом ребер отбросил Джордана далеко назад при подготовке к сезону. Он хромал во время тренировочных сборов в лагере, который по его желанию был разбит в Уилмингтоне, что стало приятной новостью для его родного города. По ходу выставочных матчей в конце октября Лэхи, на бегу ведший отчет о возвращении Джордана в баскетбол, выследил его в одном из казино Коннектикута, Mohegan Sun, где Джордан оказался за ночь до игры. Он проиграл заведению уже 500 тыс. долларов, но не покидал игровых столов вплоть до восхода солнца. Ему удалось не только отыграть свои деньги, но и заработать 600 тыс. долларов сверху, и все это в полном неведении, что Лэхи фиксирует каждое его движение, чтобы потом рассказать эту историю читателям в Ди-Си.

Джордан и его команда наполнили ростер «Уизардс» в основном игроками-кочевниками, регулярно менявшими клубы. Атакующий защитник Ричард «Рип» Хэмилтон был единственным ярким молодым талантом в практически пустой «конюшне» «Вашингтона». Он и Джордан со временем схлестнутся друг с другом, пока Даг Коллинз будет мучиться от растущего ощущения того, что он подводит Джордана.

Но даже несмотря на это, новая арена, возведенная Поллином и называвшаяся «Verizon-центр», каждый вечер заполнялась вашингтонцами, которые долгое время игнорировали «Уизардс». Теперь же они толпами приходили посмотреть на старания Майкла Джордана, пытавшегося изменить плачевную ситуацию в клубе.

Тем временем Лэхи узнал, каким шоком для партнеров Джордана стал его приход в команду. Изначально планировалось, что Кваме Браун станет атлетичным игроком передней линии, каким был для «Чикаго Буллз» Хорас Грант. В ходе предсезонной подготовки Джордана спросили, правда ли, что он задрафтовал «добермана», подобного тому, которого Джонни Бах тренировал в «Чикаго», но Джордан в ответ нахмурился. «Ему еще многому предстоит научиться», – сказал он о Брауне.

Когда Браун приехал в тренировочный лагерь к Джордану, он был беспечным парнишкой из неблагополучной семьи. Кисти его рук были мелковаты для игрока под кольцом, а кроме того, он понятия не имел, как ублажить своего нового босса. Много лет спустя Браун будет вспоминать прошлое и скажет, что в то время был настолько зеленым, что даже не знал базовых баскетбольных терминов вроде «заслона». Джордан помогал в своей привычной огненной манере. Кто-то нашептал Лэхи, что Джордан кричал на юного новичка на тренировках и обозвал его «педиком» в присутствии всей команды. Когда Лэхи опубликовал эти истории в номере Post, вышедшем на той неделе, а позже в книге When Nothing Else Matters, публика отреагировала на них без восторга.

Краузе тем временем висел на телефоне, выпытывая информацию у своих источников о работе штаба «Уизардс». «Кваме был выдающимся талантом, – вспоминал Краузе. – Я слышал, что Майкл так насел на него, что поломал парня. Его отец сидел в тюрьме. Мать готовилась туда сесть. У него был ворох семейных проблем. На такого парня не надо было орать. По свидетельствам моих знакомых из их клуба, Майкл сломал парня и его карьеру».