Фолджер проанализировал статистику и показал, что при более точно указанной капитализации, отражающей отложенный заработок, дивиденды «Стандард Ойл» были в среднем в два раза выше, чем предполагал Рокфеллер. «Я удивлен, что дивиденды в среднем за последние двадцать пять лет составили тринадцать и восемьдесят шесть сотых процента», – застенчиво признался основатель компании Фолджеру. Рокфеллеру теперь требовалось оправдать более высокую цифру, и он неожиданно обнаружил, что все в пределах допустимого, отметив более крупные доходы «многих других крупных предприятий с меньшими рисками, в том числе «Юнайтед стейтс стил компани»»35. «Деловые люди не сочтут доходы… которые вы показываете, чрезмерными», – сказал он Фолджеру36. Опасаясь, что у воинствующих антимонополистов взгляды другие, он обещал уничтожить эти обличительные данные. Рокфеллер напомнил Фолджеру о том, что «Стандард Ойл» занижала цены не из альтруизма, а для сдерживания конкуренции и «поддержания наших доходов на таком уровне, чтобы у других не было стимула входить с нами в конкуренцию»37. Это опровергало его частые декларации, что мотивом было предоставить дешевую нефть рабочим людям.

Во время своего правления в «Стандард Ойл» Рокфеллер смягчал публику, в целом поддерживая низкие цены на керосин. Но, когда контроль перешел Арчболду в середине 1890-х годов, тот, пытаясь сбить конкуренцию за океаном, понижал цены за рубежом, повышая их в стране. За десяток лет до ухода Рокфеллера доходность активов треста составляла от одиннадцати до семнадцати процентов. С Арчболдом у руля доходы подскочили от двадцати одного до двадцати семи процентов в 1900–1906 годах. Возможно, это было грамотно с точки зрения коммерции, но очень плохо с точки зрения политики: трест собирал рекордные доходы как раз тогда, когда он меньше всего мог позволить себе ярость общественного мнения. Не случайно серии Иды Тарбелл и антимонопольное регулирование Тедди Рузвельта пришлись на хваткий режим Арчболда. Он был гораздо менее умным монополистом, чем его наставник.

Когда Фрэнк Келлогг допрашивал Рокфеллера в ноябре 1908 года в здании нью-йоркской таможни, значительная часть его вопросов свидетелю касалась ценовой политики «Стандард Ойл». Стоя возле карт, показывающих зоны торговых подразделений «Стандард», Келлогг пытался заманить Рокфеллера в ловушку, чтобы тот признал, что картель поделил Америку на торговые монопольные районы. «Имеет ли «Стандард Ойл, Огайо» границы территории?» – спросил он. «Не имеет», – спокойно ответил Рокфеллер. «Не имела ли она их за последние пять лет?» – спросил Келлогг. «Насколько мне известно, нет, – ответил Рокфеллер. – Ее пространство – это весь мир. В этом ее назначение, освещать мир самым дешевым и лучшим»38. Улыбающийся и невозмутимый Рокфеллер поглядывал на своих адвокатов, которые постоянно опротестовывали вопросы Келлогга.

Келлогг пытался показать, что «Стандард Ойл» регулярно применяла хищническое ценообразование, уничтожала конкурентов, а затем поднимала цены до заоблачных высот. Он подсчитал, что настоящая конкуренция сохранялась менее чем на десяти процентах всех нефтяных рынков и отмечал, что цены на керосин неоправданно поднимались с 1895 года (когда руководство принял Арчболд) до 1906 года, вызывая повсеместное недовольство потребителей. Оправдывая роскошные заработки «Стандард», Рокфеллер привел все доводы – от опасностей возгорания до непредсказуемости бурения и необходимости вкладываться в новые месторождения. На что Келлогг возразил с сарказмом: «Но «Стандард Ойл» все это время выплачивала огромные дивиденды». Устремив взор к небесам, Рокфеллер ответил: «И мы благодарны за это»39.

Пресса писала, что сложно поверить, что этот симпатичный пожилой господин с его неожиданными провалами в памяти и спутанной логикой был устрашающим хищником «Стандард Ойл». «Теперь, когда господин Рокфеллер появился из своего заточения и его можно увидеть в беспощадном свете публичного расследования, он выглядит не таким чудовищем, каким нарисовало его общественное воображение, – заметила одна газета. – Он любезен до сердечности»40. Другая написала: «Если Рокфеллер играл роль, его игра сделала бы честь Урии Хипу. Если же нет, возможно, этого удивительного пожилого человека выставили в ложном свете… и мир должен перед ним извиниться»41. Если бы Рокфеллер открылся в начале карьеры, как он это сделал теперь, не исключено, что ему не пришлось бы сидеть на месте свидетеля.

* * *

Назначив Арчболда преемником, Рокфеллер сделал его на следующие двадцать лет главным властителем мира нефтяной промышленности. Круглолицый, с горящими глазами и вспыльчивый, с крошечным телом и большой головой, Арчболд, сын бедного баптистского священника, часто проносился по коридору, насвистывая гимн «Воины Христовы». Но за этой жизнерадостностью скрывался бешеный характер. Они с Рокфеллером всегда обменивались комплиментами. «Знаете, когда Джон Рокфеллер умрет, – сказал как-то Арчболд, – мир с удивлением узнает, каким великим человеком он был во всем»42. Рокфеллер ответил в том же духе: «[Арчболд] был человеком воображения, храбрости и обладал значительным умением убеждать, у него был талант видеть людей насквозь и иметь дело с ними»43.

И все же, как первое лицо «Стандард Ойл», Арчболд опускался до гораздо более жесткого стиля боя, чем был у Рокфеллера, и свободно подкупал выборных чиновников. Рокфеллер, конечно, не был новичком в таких махинациях, но он участвовал в выплатах неохотно, пусть даже из нелюбви к политикам. Сомнений у Арчболда было меньше, и, когда правительственное регулирование проникло глубже в коммерцию, он решил, что тресту нужно постоянное представительство в Палате представителей и Сенате США.

Первый задокументированный случай подкупа чиновника Арчболдом произошел в 1898 году во время иска Фрэнка Моннетта против «Стандард, Огайо», тогда Арчболд включил в платежную ведомость сенатора от Огайо Джозефа Б. Форакера. Он начал с выплаты пятнадцати тысяч долларов, затем добавил еще четырнадцать тысяч пятьсот через три недели, и за шесть месяцев накрутил общую сумму до сорока четырех тысяч долларов. Форакер, юрисконсульт из Цинциннати и бывший губернатор Огайо, был потрясающим оратором и за свое зажигательное красноречие заработал прозвище «Джо Пожарная сирена». За свои деньги Арчболд получил прекрасное качество. В феврале 1900 года он написал сенатору касательно билля, враждебного «Стандард Ойл»: «Это возмутительно до смешного, но следует за ним присмотреть, и, я надеюсь, не представит сложности убить его»44. Форакер помог покончить с биллем, и Арчболд отправил поздравления: «Прилагаю сертификат на депозит на пятнадцать тысяч долларов… Мне едва ли необходимо говорить, как велико наше удовлетворение от благоприятного исхода дел»45. Сертификаты на депозит было сложнее отследить, чем чеки, они стали излюбленным инструментом политического подкупа.

Другим излюбленным получателем пожертвований «Стандард Ойл» стал Мэтью Куэй, сенатор от Пенсильвании, получивший сорок две тысячи долларов между 1898 и 1902 годами. В одной беззаботной записке Арчболд сообщил Куэю, что прилагает сертификат на депозит в десять тысяч долларов в качестве благодарности за «обольстительные методы» сенатора46. Очевидно, Арчболд чувствовал себя увереннее с мелкими разбросанными выплатами, так как по другому поводу сообщил Куэю: «Пожалуйста, просите о выплатах, когда необходимо, время от времени, не все сразу»47. Еще одним верным другом треста был член Палаты представителей из западной Пенсильвании Джозеф К. Сибли, позже прозванный «политической сводней Арчболда, агентом соблазнения и коррумпирования общественных деятелей» для «Стандард Ойл» 48. В официальном Вашингтоне Сибли действовал проводником денег «Стандард Ойл» и однажды написал Арчболду: «Республиканец, сенатор США пришел сегодня ко мне за займом в тысячу долларов. Я ответил, что у меня нет, но я постараюсь достать их для него через день-другой. Вы не хотите сделать вложение?»49