Женщина сказала:

– Ой. – Похоже, с такого угла она ситуацию не рассматривала. – Скоро будет антракт.

– Или могу поймать её в антракте. А пока просто здесь где-нибудь посижу. – За исключением стула женщины и стола, никакой мебели поблизости не было. – Или побуду в холле. Через несколько минут попробую снова.

– Если вас устроит. Если не возражаете. Вы уж меня извините…

– Нет, – пробормотала она униженно; щёки её пылали, – я опоздала. Это вы меня извините.

В холле она села в кресло, обитое бурой кожей с медными заклёпками, и открыла сумочку.

2 апреля

Вчера вечером надзиратель приходил обратить меня к Христу и забрать мою почту, но я не отдал ему этого письма. Думаю повременить несколько дней. Кажется, мне ужасно не хочется прощаться. К Христу обратить меня тоже не удалось.

Когда-то я считал себя Иудой. Но это вовсе не так. Я тот юноша из Гефсимании, тот самый, что был там в ночь, когда арестовали Иисуса, тот левый чувак, который выскользнул из своего одеяния, когда его схватила толпа, и «нагой убежал от них».

По-моему, тебя занимает понятие ада. Помню тебя как своего рода знатока по этому вопросу. По Данте девятый круг ада предназначен для предателей:

родных,

родины и единомышленников,

гостей,

благодетелей и величества божеского и человеческого;

я предал:

родных – из преданности величеству,

величество – из преданности родине,

родину – из преданности родным.

Преступление моё заключалось в том, что я позволил себе обо всём этом думать. Убедил себя, будто могу выступать в роли третейского судьи в отношении идеалов, которым я предан.

В конце концов из-за многократной перетасовки этих идеалов мне удалось предать я изменил всему, во что я верил.

Приходится воздерживаться от того, чтобы записывать каждую мелочь. Чувствую, что мог бы записать каждую мыслишку и описать каждую молекулу этой камеры и каждый миг своей жизни. Времени у меня предостаточно. У меня в распоряжении целый день. Но зато ограниченное количество бумаги и, возможно, твоего Но зато совсем немного бумаги и совсем немного веры в твоё терпение, так что на этом обуздаю-ка, пожалуй, полёт мысли.

3 апреля

Сегодня утром повесили… повешали… короче говоря, вздёрнули на виселицу одного типа – какого-то главаря китайской банды. Делают это прямо здесь, во дворе тюрьмы, тюрьмы Пуду, неподалёку от центра Куала-Лумпура, примерно в сотне ярдов от того места, где сижу я, но из моей камеры виселицы не видно. Камеры через проход получают полный обзор. А вот осуждённые ребята – нет. Нас держат по другую сторону здания. Если подтянуться, то можно до уровня подбородка, то через оконную решетку можно разглядеть крыши домов через улицу. Первый раз, когда я взгляну на эшафот, будет и последним.

Сейчас бьют палками (это предварительное наказание), но воплей мы не слышим. По крайней мере, я не слышу ничего. Сегодняшний парень стал четвёртым, кто угодил в петлю с тех пор, как в августе прошлого года сюда заехал я. Полагаю, он получил по заслугам – даже избиение палкой. Эти китайские бандиты – люди мерзкие, гнусные и подлые.

Может, я и скрываю свой страх. Не хочу показаться легкомысленным. А хотя, может, и хочу, из чистой нервозности, только не хочу, чтобы ты подумала, будто я влезу в петлю с легкомысленным отношением. Вот и всё, мне осталось всего три дня. Я умираю. На пустой желудок. Без последней трапезы, но с молитвой неверующего на устах. Если ты всё ещё веруешь, Кэти, то помолись за меня. Помолись за меня, если всё ещё веруешь.

4 апреля

В Южном Вьетнаме я думал, что меня оставили не у дел. Перевели туда, где я мог бы посидеть и подумать о войне. Но на войне нельзя остаться не у дел, а ещё на войне нельзя думать, ни за что нельзя думать. Война – это прямое действие или смерть. Война – это прямое действие или трусость. Война – это прямое действие или предательство. Война – это прямое действие или дезертирство. Улавливаешь суть? Война – это прямое действие. Размышление ведёт к измене.

Дядя рассказал мне однажды, что как-то раз видел, как один солдат бросился на ручную гранату. Как думаешь, подумал он сперва, этот парень? Нет. Храбрость – это прямое действие. Размышление – это трусость.

Солдат выжил. Хреновина Граната эта оказалась бракованной. Впрочем, бьюсь об заклад, потом он об этом случае думал, и не один раз. Среди людей, которых он хотел спасти и спас бы, если бы подорвался, был мой дядя. Дядя Фрэнсис выжил в ту ночь, но в конце концов и его унесла война. На протяжении многих лет до меня доходили слухи об обратном, но он, старый дядюшка Фрэнсис, был из тех ребят, что сами порождают слухи. У него по меньшей мере три могилы, о которых я слышал, а может, и больше, если бы я удосужился порасспрашивать. Но я-то знаю наверняка: он мёртв и похоронен в Массачусетсе.

Я – дядин наследник. После того, как он умер, его дух вселился в меня. Умер он вскоре после того, как я видел тебя, Кэти, в последний раз. По-моему, всего через несколько месяцев.

Думаю, ты с ним как-то раз даже встречалась. Ты назвала его старым плутом. Он был из тех ребят, которые выглядят так, будто состоят из небольших булыжников, самый крупный из которых находится посередине. У него были седые волосы, стриженные ёжиком. Помнишь эту причёску? А дядю моего помнишь? Такого человека забыть нелегко. Он говорил: «Легче добиться прощения, чем разрешения», «При возникшей возможности не сомневайся», «Сожалей не том, что сделал, а о том, чего не сделал», и тому подобное. Но вот он умер, и его дух вселился в меня. Имелось некоторое сомнение в том, действительно ли он скончался, но не с моей стороны. Будь он жив, его дух в меня не вселился бы.

Пожалуйста, не думай, будто я впадаю в мистику. Когда умирает кто-то из близких тебе людей, а я думаю, это не такой уж уникальный опыт, прямо скажем, довольно заурядный – так вот, в этом случае вполне нормально начать замечать, как они на тебя повлияли, а возможно, и начать потворствовать поощрять это влияние, давать ему раскрыться по полной. Чтобы они продолжали жить наши наставники продолжали жить в нас. Вот о чём тут речь. Вовсе не об одержимости духами предков или чём-то в этом роде.

5 апреля

Остаётся