Надо сказать, что русская тема для Гарсона не нова – член социалистической партии Бальтасар Гарсон вел дело о выдаче Владимира Гусинского и лично допрашивал бывшего российского олигарха, который обвинялся Генпрокуратурой России в мошенническом присвоении кредитов от «Газпрома» на 5 млрд рублей. Предприниматель был арестован в Испании и препровожден в тюрьму, однако Испания отказалась выдать его России, и господин Гусинский вскоре вышел на свободу. А одним из последних нашумевших в России «русских» дел Гарсона (за исключением арестов тамбовско-малышевских) стал обыск испанской виллы руководителя Комитета Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам, члена президиума генсовета «Единой России» Владислава Резника, которого Гарсон заподозрил в отмывании денег все той же тамбовской ОПГ.

В своих последних интервью европейским журналистам Бальтасар Гарсон недвусмысленно заявлял о том, что расследование финансовых махинаций «русской мафии» не смогут остановить их покровители – какими бы могущественными они ни были. И искренне надеялся на деятельную помощь своих коллег в рамках европейского сотрудничества с прокуратурами других стран.

Вот только нетрудно догадаться, что некоторые лица в России искренне надеялись и продолжают надеяться на обратный результат, рассчитывая, что определенные силовые российские структуры вполне способны освободить малагских затворников. И дело тут не столько в крупной спонсорской помощи, оказываемой ими конкретным ведомствам и их генералам, сколько именно в тех счетах, которые так непродуманно арестовали испанцы. Да и кто, собственно, сказал, что все счета и средства на них принадлежат Геннадию Петрову? Как-то один авторитет спросил следователя Генпрокуратуры: «Вы уверены, что хотите услышать всю правду?» А если орлам в Малаге наскучит коротать тюремные ночи в одиночестве?..

Легенды гласят, что судья Гарсон бесстрашен, неподкупен и лишен обычных человеческих слабостей. Давно привыкнув жить под постоянной угрозой, он повсюду передвигается в сопровождении телохранителей и даже в своем кабинете работает под постоянной охраной.

Однако разрушать легенды гораздо легче, нежели создавать их. И вот уже в начале марта 2009 года появилась информация о том, что Гарсона могут банально отправить в отставку. Причина – возникшие подозрения в том, что он утаивал доходы, полученные за выступления на конференциях в Нью-Йоркском университете. Согласно испанским законам за такие действия полагается как минимум штраф и как максимум – снятие с должности.

А за месяц до этого Гарсона подловили за занятием охотой. Дело это, в принципе, ненаказуемое. Если бы не два «но». Первое – судья охотился вместе с министром юстиции Мариано Бермехо, и на пару они завалили двух оленей, не имея на то, как выяснилось, соответствующей лицензии. Второе – Гарсон на этот момент вел громкое дело о коррупции в стане испанских оппозиционеров, и последние обвинили его в политическом заказе со стороны «собрата по охотничьему оружию». В результате министр вынужден был уйти в отставку («я ухожу, чтобы спекуляции, связанные с моим именем, не мешали работе»), а Гарсон, который, естественно, отрицает все обвинения и отказывается от любых комментариев, угодил в больницу с гипертоническим кризом.

Что ж, возможно, все это – не более чем исключительно внутренние, испанские заморочки. Однако, судя по тому, что во время последнего визита нашего президента Медведева в Испанию тема «испанских сидельцев» вообще не звучала, нельзя исключать, что некие теневые договоренности между нашими странами касательно их дальнейших судеб были достигнуты.

А пока вернемся к нашим братанам…

Возле испанской связки Малышев – Петров обосновался Виктор Гавриленков со своей женой Жанной. Не исключено, что именно благодаря Гавриленкову испанцы добавляют к прилагательному «малышевское» слово «тамбовский».

Действительно, Виктор Гавриленков – брат убитого в 1995 году в Санкт-Петербурге тамбовца Николая Гавриленкова по прозвищу Степаныч. В свое время они мирно уживались в одной бригаде с Владимиром Кумариным, пока в 1994 году в Кумарина не попало девять пуль. С тех пор Кумарин никогда и не скрывал своей уверенности в том, что именно Степанычи приняли решение о его ликвидации.

Виктор Гавриленков, один из немногих, кто выжил в войне тамбовцев друг с другом, появился в Санкт-Петербурге лишь после ареста Владимира Кумарина – то есть двенадцать лет спустя. Так что судье Бальтасару Гарсону теперь уже не скоро удастся увидеть ранее отпущенную под залог госпожу Жанну Гавриленкову: она вернулась в родной город вместе со своим знаменитым мужем, не попавшим в сети испанской полиции во время массовых задержаний, и пересекать Шенген в обозримом будущем едва ли собирается.

В юношескую пору мастер спорта по боксу, выпускник великолукского института физкультуры Николай Гавриленков работал буфетчиком в питерском баре «Таллин». Ему помогал друг – Владимир Кумарин. Чуть позже в их маленький коллектив общепита от Красносельского треста ресторанов и столовых влился другой будущий герой «Бандитского Петербурга» – боксер Валерий Ледовских. В те годы никакими тамбовскими они еще не были, а Степаныч-старший еще не заправлял бригадой великолукских.

Примечательно, что лидеры малышевских, будущих идейных противников тамбовцев, группировались неподалеку – рядом с баром «Таллин» находился бар «Рига». А в нем за стойкой и на дверях работали спортсмены-борцы: Александр Малышев, Александр Челюскин и Павел Кудряшов. Все они вскоре уже гремели по городу – кооператоры считали за счастье «упасть под их крышу». И никто в те времена не знал, что через семь лет судьба расколет эти трудовые коллективы на два крыла питерского рэкета – малышевских и тамбовских, – а через семнадцать лет вновь сведет оппонентов в Испании. Теперь уже ничто не сможет примирить Кумарина и Гавриленковых. История беспощадна к друзьям: в мире организованной преступности враги еще могут избежать кровопролития, друзья – никогда.

До того как занять престижную для советского строя должность бармена, Николай Гавриленков был осужден в 1975-м к четырем годам лишения свободы за грабеж. Но через полгода освободился из колпинской колонии по амнистии.

В 1985 году Гавриленков-старший и Кумарин были осуждены Кировским судом Ленинграда как подельники. Суд признал их хулиганами, а Кумарину еще и добавил «хранение оружия». Но друзья не отбыли в колонию, так как приговор – по три года каждому – был условным. Злые языки поговаривают, что поводом для столь пристального внимания к мелкому хулиганству явилось недоказанное убийство в Красногвардейском районе. Погиб известный своей свирепостью борец вольного стиля по имени Борис – поскольку его невозможно было проучить кулаками, он умер от выстрела в затылок в своем подъезде.

Условные сроки в ту пору были очень даже кстати. Шла вторая половина 1980-х. В это время скучать в тюрьме было верхом халатности. Советский строй разрывало на части экономической перестройкой. Растерялись все. Кроме характерных парней. Гавриленков превратился в Степаныча. К нему потекла дань с коммерсантов. Особое внимание спортсмены обратили на крышевание игры в наперстки. Шероховатости между собой они сглаживали привычно, как и в прошлом, – кулаками. Но знаменитая стрелка в Девяткино стала водоразделом рэкетирского братства: снег окропила первая кровь.