Гэри Селдон сидел у постели Юго Амариля – печально, терпеливо. Дни Юго были сочтены. Медицина была бессильна, даже если бы Юго решил прибегнуть к помощи врачей, но он от нее отказался.

Ему было всего пятьдесят пять. Селдону – семьдесят, а он все еще был в неплохой форме, вот только ревматизм докучал, из-за приступов которого он время от времени начинал прихрамывать.

Амариль открыл глаза:

– Ты все еще здесь, Гэри?

Селдон кивнул:

– Я не покину тебя.

– Пока я не умру?

– Да, – ответил Селдон и, не сдержав тоски и горечи, сказал: – Ну зачем же ты так, Юго? Живи ты нормальной жизнью, ты бы прожил еще лет двадцать, а то и все тридцать!

Амариль вяло улыбнулся:

– Нормальной жизнью? То есть с выходными, отпусками? Ездил бы на курорты? Развлекался?

– Да. Да.

– Тогда бы я либо все время думал о том, как бы поскорее вернуться к работе, либо в конце концов мне бы понравилось бить баклуши, и за эти двадцать или тридцать лет я бы больше ничего не сделал. На себя посмотри.

– Зачем?

– Десять лет при Клеоне ты был премьер-министром. Сильно ли ты преуспел в науке за эти годы?

– Я тратил четверть свободного времени на психоисторию, – возразил Селдон.

– Преувеличиваешь. Если бы не я, прогресс психоистории забуксовал бы.

Селдон кивнул:

– Ты прав, Юго. И за это я тебе очень благодарен.

– Да и раньше, и потом, когда ты половину времени тратил на административные дела, кто делал… да, теперь уже делал… всю настоящую работу? А?

– Ты, Юго.

– То-то и оно, – пробормотал Юго и закрыл глаза.

– И все-таки, – сказал Селдон, – ты был бы готов взяться за все эти административные дела, если бы пережил меня?

– Нет! Я хотел возглавить Проект, чтобы он двигался в том направлении, в каком хотелось мне, а административные обязанности я бы отдал другим.

Амариль тяжело дышал. Но вот он слабо пошевелился, открыл глаза и взглянул на Гэри в упор.

– Скажи, что будет с психоисторией, когда меня не станет? Ты думал об этом?

– Думал. И хочу поговорить с тобой об этом. Могу порадовать тебя, Юго. Я верю, что в психоистории произойдет революция.

– В каком смысле? – нахмурился Юго. – Что-то мне не нравится, как это звучит.

– Послушай. Это была твоя идея. Несколько лет назад ты сказал мне, что хорошо бы основать две Академии. Два отдельных учреждения, изолированных друг от друга и призванных послужить зародышами новой, Второй Галактической Империи. Помнишь? Это же ты придумал.

– Психоисторические формулы…

– Знаю. С их помощью. Теперь, Юго, я вовсю разрабатываю эту идею. Мне удалось получить кабинет в Галактической Библиотеке…

– Ах, Галактическая Библиотека… – Амариль еще сильнее нахмурился. – Не нравятся они мне. Кучка самовлюбленных тупиц…

– Не все там тупицы, Юго. Главный Библиотекарь, Лас Зенов, человек неглупый и неплохой.

– А тебе не встречался там библиотекарь по имени Маммери, Дженнаро Маммери?

– Нет, но я о нем слышал.

– Полное ничтожество. Однажды мы с ним повздорили – он меня принялся распекать за то, что я что-то с места сдвинул или не туда поставил. А я ничего такого не делал и жутко разозлился. Я словно обратно в Даль попал. Знаешь, Гэри, в далийском жаргоне есть масса оскорбительных словечек. Вот я и использовал одно из них по его адресу. Я сказал ему, что он мешает работе над психоисторией и что в истории останется в образе злодея. Ну, вместо слова «злодей» я ввернул это самое словечко. – Амариль слабо улыбнулся. – Словом, он заткнулся.

Селдон неожиданно догадался о причине враждебного отношения Маммери к посетителям Библиотеки и к самой психоистории – по крайней мере, частично… но об этом он Юго ничего не сказал.

– Так вот, Юго, – продолжал Селдон, – ты говорил, что нужно создать две Академии, так, чтобы, если одна погибнет, вторая продолжала работать. Мы пойдем дальше.

– В каком смысле?

– Помнишь, два года тому назад Ванда ухитрилась прочитать твои мысли и увидела, что одна цепочка уравнений в Главном Радианте порочна?

– Конечно помню.

– Ну так вот, мы найдем других таких же, как Ванда. В одной из наших Академий будут трудиться в основном физики, задачей которых будет сохранение знаний, накопленных человечеством. Эта Академия станет прообразом, зародышем новой Империи. А во Второй Академии будут работать только психоисторики, те, которым будет под силу трудиться над психоисторией сообща, объединив свои сознания. Это будет намного быстрее, чем если бы каждый из них мыслил в одиночку. Во Второй Академии соберутся менталисты, телепаты – называй, как хочешь. Они станут руководителями плана, теми, кто будет вносить в него необходимые изменения с течением времени. Понимаешь? Они всегда будут оставаться в тени – невидимые наблюдатели, хранители Империи.

– Прекрасно! – еле слышно проговорил Амариль. – Просто прекрасно! Вот видишь, как верно я выбрал время уйти? Мне больше здесь делать нечего.

– Не говори так, Юго.

– Да ладно тебе, Гэри. Все равно я слишком сильно устал, чтобы что-то делать. Спасибо тебе… спасибо… за то… что ты… – голос его готов был сорваться, – рассказал мне… про эту революцию. Теперь я счастлив… счаст…

Таковы были последние слова Юго Амариля.

Селдон склонился к изголовью кровати. Глаза его застлали слезы, потекли струйками по щекам.

Еще один старый друг ушел. Демерзель, Клеон, Дорс, а теперь и Юго… Чем дальше, тем более одиноким он становился.

А ведь та революция, о которой он только что сказал Амарилю и обрадовал его так, что тот умер счастливым, – суждено ли ей произойти? Сможет ли он воспользоваться Галактической Библиотекой? Сможет ли найти таких людей, как Ванда? А самое главное – сколько времени на это уйдет?

Селдону было семьдесят. Вот если бы он мог начать революцию в тридцать два, когда впервые попал на Трентор…

А теперь могло быть слишком поздно.

Глава 10

Дженнаро Маммери заставил Селдона ждать, что было выражением неприкрытого пренебрежения, даже наглости, но Селдон заставил себя смириться.

Как бы то ни было, Маммери был ему очень нужен, и злиться на библиотекаря значило только одно – сделать себе еще хуже. А Маммери только порадовался бы, увидев Селдона разъяренным.

Так что Селдон спокойно ждал, и в конце концов Маммери появился. Селдон видел его и раньше, но издалека. Наедине им предстояло побеседовать впервые.

Маммери был невысокого роста, полноватый, с круглым лицом и короткой темной бородкой. На лице его сияла заранее заготовленная улыбка, но Селдон прекрасно понял, что она ровным счетом ничего не значит. Зубы у Маммери были неприятно желтые, а его голову украшала сочетавшаяся с ними по цвету шапочка, по