Я маялся один, и стоило услышать с улицы, как хлопает дверца автомобиля, сердце трепыхалось как овечий хвост. Но никакого “БМВ” на стоянке не было.

– …И он пододвигает к себе другой монитор и набирает…

Краем глаза я заметил движение в зале. За соседний столик садились две девушки с кружками пива по полпинты.

– …А сам меня глазами так и ест – дескать, милочка, вы что, издеваетесь? Ну конечно, ни одной вакансии! И поворачивает ко мне монитор. Ха-ха! Будто я на что-то надеялась! И говорит: “Вакансий для бэк-вокалисток у нас нет. Вам надо снизить немножко планку. Уборщица, оператор на телефоне – что-нибудь без опыта работы”. Стыд, да и только. Времени жалко.

– Будешь перебирать, так и просидишь без работы, – сказала та, что поблондинистей.

– Вот и отлично! – отвечала другая. – А на кой она мне сдалась, работа? В том-то и дело. Ты меня совсем не слушала? – Волосы были у нее тоже крашеные, как у подруги, но цвет намного естественней. Она была хорошенькая, в духе хиппи: лицо тонкое, почти изможденное; бледная кожа, капризные брови; волосы собраны во французскую косу, открывая лоб.

– Так всю жизнь и просидишь? Хорош план, нечего сказать!

– Нет, я же тебе говорила, – возразила девушка с косой, – Гэри мне одолжит денег на пробную запись, а там поглядим. Я уже все обдумала.

Ее подруга сдавленно хихикнула.

– Тьфу! Ты и вправду все надежды возлагаешь на музыку? Разве это план?

После целого дня в машине приятно было слушать чей-то разговор, все равно о чем.

– А у тебя какой план, Ви? Я хотя бы стремлюсь к чему-то!

– А мне-то зачем план? У меня образование есть.

– Ну да, конечно, с твоим сертификатом тебе прямая дорога в премьер-министры!

– Заткнись, это же только начало. – Ви подняла кружку: – Что ж, за здоровье! Хорошо, что выбрались.

– Ага, за здоровье! – Они сдвинули кружки, и тут девушка с косой заметила меня. Вид у меня был, наверное, совсем уж понурый и одинокий, потому что она спросила: – Что-нибудь случилось, малыш?

Я улыбнулся.

– Ты ведь здесь не один? Какой-то ты потерянный, как я погляжу.

– Отстань от него, Карен, все у него в порядке, – вклинилась Ви.

– Все хорошо, я здесь с папой. Он пошел… – Сказать правду означало бы выставить отца в дурном свете. – Он, кажется, к машине пошел.

– А-а, – протянула Карен. И склонила набок голову. – Ты здесь на каникулах? Выговор у тебя не наш.

– Мы должны ехать в Лидс, – объяснил я.

– Должны?

Я повел плечами.

Она отхлебнула пива.

Ви спросила:

– Откуда же у Гэри на все на это деньги? Мне казалось, он на мели.

– Он ведь компенсацию получил – с работы.

– Но я думала, он все уже спустил. Я бы на его месте спустила.

– Спустила бы, я тебя знаю! – Карен по-прежнему смотрела на меня. – В Лидс, – повторила она. – А к кому в Лидс? У тебя там родные? – Голос был у нее ласковый, сочувственный.

– Вы смотрели когда-нибудь “Кудесницу”? – спросил я.

– Ммм… да. – Она округлила глаза. – Супер!

Ви сердито глянула на нее:

– Это что такое?

– “Кудесница”, по телику.

– Детский сериал?

– Да, но он непростой. Многие смотрят. И Гэри смотрит.

– Когда он идет?

– Не помню.

– По средам, в пять вечера, – подсказал я.

– По какому каналу?

– По Ай-ти-ви.

– Там сплошная реклама.

– Да. Только сейчас у них перерыв, новые серии снимают.

Карен тепло улыбнулась мне:

– А ты, я вижу, разбираешься!

Я снова пожал плечами.

– Кто же в среду в пять часов дома сидит? – удивилась Ви. – Я в это время еще в магазине, у меня смена до семи. Это ты у нас дурью маешься.

– Я же из дома работаю, что тут особенного?

– Работает она, нечего сказать! – Ви уставилась на меня: – Мнит себя музыкантом, а сама сидит целыми днями на диване да слушает “Би Джиз”. Это не значит быть музыкантом.

– Да не люблю я “Би Джиз”! – Карен ткнула Ви локтем в бок. – Замолчи!

– Смотри кружку мою собьешь!

Карен притихла. Она, похоже, крепко задумалась над моими словами; ресницы у нее подрагивали.

– Хоть убей, не пойму, что общего у “Кудесницы” с Лидсом.

– Там ее снимают. Ну, в основном, – объяснил я.

– Ничего себе! Не знала.

– Значит, фильм не из лучших, – предположила Ви.

Я выждал немного.

– А мой папа в… – Я осекся.

– Что?

– Мой папа в съемочной группе.

– Вот это да!

– Так и есть. Он меня к себе в студию везет.

– Потрясающе! – восхитилась Карен. – Ну и папа у тебя, крутой! А мой папаша мойщик окон. И мне даже на стремянку залезть не разрешил ни разу. – Я не ответил, и она, видимо, приняла молчание за знак согласия. – Ну, – продолжала она, – вы уже недалеко. Сколько туда ехать, Ви, – минут десять?

– До Лидса? Пожалуй, пятнадцать.

– Представляю, как ты рад! – Карен потирала руки. – И я за тебя рада. И если честно, завидую.

– Только очень уж долго мы добираемся.

– Хорошего всегда долго ждешь, – сказала Карен.

– Наверное.

Ви откашлялась.

– Так где ты решила записываться? Я так поняла, в той студии, которую ты нашла, дороговато оказалось? – И Карен повернулась к ней, стала что-то объяснять, а я следил в окно за автостоянкой.

В разгар их беседы вернулся отец, ни с чем. Повязки на разбитой руке уже не было, костяшки еще сильней распухли, налились желтизной. Он подсел ко мне.

– Весь паб обошел – и никто не курит. Ты подумай, вот невезуха! – Обращался он ко мне, но смотрел на девушек. – Здесь одни фермеры – и ни у кого ни трубки, ни самокрутки. Что же это за город такой?

– Одно слово, дыра, – поддержала его Карен.

– А мы курим, – вставила Ви, чересчур охотно. – Угостить?

– Да, – отозвался отец, – только я разборчив.

Ви облизнулась.

– Что предпочитаете?

Отец подтолкнул меня коленом:

– Скажи.

– “Винтерманс”, – сказал я.

Ви фыркнула.

– А по-настоящему они как называются?