– Хорошо, киска, – безропотно согласился Руппи. – В чем причина, спрашиваешь? Как тебе сказать… Ностальгирую по прежним временам…

– Ах вот как! А я было решила, что у тебя возникла нехватка средств к существованию.

– Ну зачем ты говоришь глупости, – обиделся Руппи. – Разве деньги главное? Ведь нам было так хорошо вдвоем…

– Это «хорошо» обходилось мне в немалые суммы.

– Вот, снова ты… – вздохнул Руппи. – У тебя одни деньги на уме!

– У меня?! – Нет, вы только послушайте его!

– Но согласись, рыб… э-э… киска, ведь это ты считала каждое пенни, а я вообще ни о чем таком не думал.

Кора отняла телефонную трубку от уха и посмотрела на нее с таким видом, будто спрашивала себя: «Почему я продолжаю этот разговор, когда можно просто нажать на кнопку, и на том конец!». Однако она понимала, что, к сожалению, так просто проблему не решишь. Руппи жутко настырный, станет звонить вновь и вновь, пока не добьется своего. Уж лучше сразу выяснить, что ему нужно.

– Руппи, зачем ты звонишь?

Повисла пауза, как будто прямой вопрос сбил его с толку, однако продолжалось это всего секунду.

– Я же говорю, соскучился!

Ври больше, хмуро подумала Кора.

– Допустим, только не скажешь ли, почему я тебе не верю?

– Откуда же мне знать, киска? Я как на духу, чист и прозрачен. А еще переполнен чувствами.

– Какими? – подозрительно спросила Кора.

В ответ раздался вздох.

– Собственно, одним – чувством любви.

К моим деньгам, добавила от себя Кора.

Теперь она прекрасно знала, чего нужно Руппи от женщин. Весь смысл существования этого лондонского прощелыги заключался в том, чтобы попасть в поле зрения какой-нибудь состоятельной и обязательно одинокой дамочки, очаровать, внедриться в ее жизнь, а потом наслаждаться всеми благами подобного положения. Возраст представительниц слабого пола для Руппи роли не играл. Внешность тоже. Целью неизменно являлись лишь деньги.

В свое время на эту удочку попалась и Кора. Она тогда окончила учебу, но еще продолжала жить в Лондоне. С момента знакомства в Гайд-парке Руппи обхаживал ее целых два месяца. Водил в театры, ночные клубы, танцевальные залы, прочие увеселительные места и таки добился своего: в конце концов очутился в ее постели. Но лишь спустя полгода ей стали ясны истинные цели симпатяги Руппи Хэтмена.

Кора выгнала его, как только сообразила, что он попросту паразитирует на ней. Но было поздно – об этой связи пронюхали репортеры желтой прессы. А может, Руппи сам продал им скандальную информацию о похождениях дочери совладельца крупной строительной корпорации.

Богатая наследница в объятиях опытного донжуана!

Примерно такими заголовками пестрели одно время некоторые столичные газетенки. Хуже всего, что кое-какие попались на глаза самым близким людям Коры – отцу и сестре Энни. Именно это ей было досаднее всего вспоминать.

Правда, пока не появилась некая Рита Лоусон и не произнесла имя Руппи, Кора полагала, что вся история с ее лондонским романом канула в Лету. Остались лишь сожаления по поводу того, что Кора так опрометчиво и – прямо скажем – глупо поддалась на ухищрения пошлого ловеласа. Но, как видно, последняя точка в том деле еще не поставлена.

– Боже правый, неужели я вновь слышу от тебя признания в любви? – язвительно рассмеялась Кора.

Руппи оставил ее ядовитый тон без внимания.

– Что же тут удивительного? Я говорил и буду говорить, что ты моя единственная любовь.

– Ну да, а все остальные твои связи являлись лишь мимолетными увлечениями.

– Видишь, в глубине души ты и сама в этом уверена. Да тут и говорить не о чем! Разве можно хоть одну мою связь сравнить с тем, что было с тобой?

– Почему же нет? По-моему, все твои романтические истории словно сочинялись под копирку.

– И все же было одно исключение! – пылко возразил Руппи. – Было, есть и будет – моя любовь к тебе.

Кора поморщилась.

– Так уж и любовь…

Вновь повисла пауза – возможно, необходимая Руппи для того, чтобы настроиться на нужный лад, – затем он произнес с искусно изображаемой дрожью в голосе:

– Почему ты мне не веришь? По-моему, я этого не заслужил.

Кора имела на этот счет иное мнение, но промолчала, не желая углублять разговор.

– Мы с тобой не виделись больше трех лет, – продолжил Руппи. – Знаешь, что произошло за это время?

– Ты установил рекорд по части одурачивания влюбленных дамочек?

Руппи вновь обиженно вздохнул.

– Не хочу даже отвечать на это. А случилось следующее: по прошествии лет мои чувства настоялись как вино и сейчас…

– …Вспыхнули с новой силой! – покатившись со смеху, закончила Кора фразу вместо него.

Пока она смеялась, Руппи молчал. Потом тихо и с почти искренней печалью произнес:

– Смеешься? А я жить без тебя не могу. Удавлюсь, если вновь не станешь моей.

Кора мгновенно посерьезнела.

– Ты это брось! Шантажировать меня бесполезно. Я давно не та, что была прежде, и на подобную уловку не поддамся.

Действительно, сейчас она прекрасно осознавала, что за всеми пафосными речами Руппи стоит лишь жажда денег, хорошо знакомая ей по прошлым временам.

– Киска, что ты?! Зачем такое говоришь? У меня и в мыслях нет…

– А как ты узнал номер моего телефона? – вдруг подозрительно спросила Кора. Но не успел Руппи ответить, как она добавила: – Можешь не говорить, его тебе Рита дала.

– Какая Рита? – послышалось в ответ.

Эти два коротких слова вдруг очень разозлили Кору.

– Послушай, не выводи меня из себя! – вспылила она. – Мало того что занимаешь мое время, так еще и врешь!

– Но я не знаю никакой Риты…

– Зато она тебя знает! «У нас есть общий знакомый, Руппи Хэтмен». Это ее слова.

– Да? Мм… ну если она сама так сказала…

– Сама! У меня со слухом пока все в порядке. Так что не юли, выкладывай, зачем звонишь.

– Но, киска, я же говорю – жить без тебя не могу, не сплю ночами и…

– Я сейчас повешу трубку, – предупредила его Кора. – Или говори правду, или…

– Моя любовь – вот единственная правда, которую я…

Кора швырнула трубку на телефонный аппарат. Правда, в следующую минуту пожалела о своем порыве: надо было хотя бы выяснить, где Руппи сейчас находится. Рита здесь, в Шеффилде, а он?

И так всегда: хорошая мысль приходит с опозданием! – сказала она себе.

Потом еще долго размышляла над последними событиями, и чем дольше думала, тем меньше ей все это нравилось. В конце концов, она решила рассказать об этом Брендону.