Некромантия называется одним из доказательств бессмертия души в «Первой апологии» Иустина, в главе 18, где мы находим такие слова: «Так пусть же сама некромантия и прорицание, которые ты практикуешь с помощью чистых детей, а также вызов умерших человеческих душ…убедят тебя в том, что даже после смерти души способны чувствовать».

Чудеса магии

Но, несмотря на то, что магия была проклята, все признавали ее великую силу. Симон Маг всячески хвастался теми чудесами, которые он мог совершить: становиться невидимым; протыкать камни и горы с такой легкостью, словно они были сделаны из глины; проходить сквозь огонь, не обжегшись; летать по воздуху; избавляться от пут и преодолевать все преграды; превращаться в животных; оживлять статуи; мгновенно создавать новые растения и деревья и заставлять бороды расти на лицах маленьких детей. Он также утверждал, что создал мальчика, превратив воздух в воду, воду — в кровь, а потом скомпоновав все это в человеческое тело. Этот подвиг он считал более выдающимся, чем сотворение Адама из земли. Позже Симон возвратил его в прежнее состояние — в воздух, «но не раньше, чем я поместил его изображение и рисунок в моей спальне, в качестве доказательства о моем творении и в память о нем». Но не только Симон хвастался своими подвигами; Никита и Аквила, его ученики до того, как Закхей обратил их в христианство, заявляли, что были свидетелями его потрясающих дел. «И кто не удивится тем чудесным вещам, которые он совершает? И кто не подумает, что он — бог, спустившийся с небес для спасения людей? Он может летать по воздуху или сливаться с огнем, превращаясь с ним в одно тело; он может заставить статуи ходить, а медных собак — лаять. Да, его еще видели превращающим камни в хлеб». Когда Досифей попытался избить Симона, палка прошла через его тело, как сквозь дым. Женщина по имени Луна, которая появлялась в обществе Симона, выглядывала из всех окон башни одновременно — это видела целая толпа. Эту иллюзию, вероятно, Симону удалось создать с помощью зеркал. Когда до Симона дошли слухи о том, что его собираются арестовать, он сделал лицо Фаустиниана точной копией своего собственного, чтобы вместо него арестовали Фаустиниана.

Как отличить чудо от магии?

Так велики были чудеса, сотворенные Симоном и другими колдунами, что Никита спросил Петра, как отличить их от божественных знаков и христианских чудес и не совершает ли человек грех, когда, на основе сходства этих знаков и чудес, делает вывод о том, что Симон Маг — божество, или о том, что Христос — колдун? Заговорив сначала о колдунах фараона, Никита спрашивает: «Ибо, если бы я был там, не следовало ли мне думать, увидев, что колдуны делают похожие вещи (сходные с теми, что делал Моисей), что либо Моисей был колдуном, либо эти вещи говорят о том, что колдунов направлял Бог?…Но если тот, кто верит тем, кто творит знаки, совершает грех, как же тогда получается, что тот, кто верит Господу нашему в Его знаках и оккультных свойствах, не совершает никакого греха?». Петр ответил, что магия Симона никому не приносит пользы, в то время как чудесное излечения больных христианами и изгнание демонов совершаются ради блага всех людей. Только одному Антихристу среди творцов магии будет позволено в конце существования мира смешивать полезные дела с чудесами, творящими зло. Более того, именно «этими средствами, выходящими за его пределы, которые будут разделены против него самого, и во время борьбы против самого себя он и будет уничтожен». Позже в «Признаниях», однако, Аквила утверждал, что даже современная магия научилась имитировать, с помощью противоположных методов, изгнание бесов словом Божьим; что она может нейтрализовать действие змеиного яда с помощью заклинаний и излечивать больных «в противовес слову Божьему и его силе». Он добавляет: «Искусство магии нашло также других министров „в противовес ангелам божьим, поместив вызывание душ и воображаемых бесов в оппозицию к ним“».

Обман в магии

Признавая чудеса магии, многие чувствовали, что в них есть что-то нереальное и ложное. Учение истинного пророка, как нам сообщают, «не содержит никаких хитростей, ничего, что создано магией ради обмана», а вот Симон — «обманщик и колдун», причем ложно не только его религиозное учение и оппозиция по отношению к Петру; даже когда он хвастается своей магической властью, в его словах мало правды. Аквила, его бывший ученик, говорит: «Но когда он заговорил о создании новых побегов и о том, что он умеет проникать сквозь горы, я смутился, понимая, что он решил обмануть даже нас, которым, по его же словам, доверял; ибо мы знаем, что подобные вещи случались во времена наших отцов, а он представил все это так, как будто совершил это совсем недавно». Более того, Симон обманывал не только других; он сам был обманут бесами, о чем дважды говорил Петр: «Его ввели в заблуждение бесы, а он думает, что увидел субстанцию души». «Несмотря на то, что он был обманут демонами, он убедил себя, что душа убитого мальчика выполняет то, что ему вздумается ей приказать».

Убийство мальчика

Мы не в первый раз слышим историю о невинном мальчике, который был принесен в жертву в ходе магического ритуала или для прорицания. В этом обвиняли еще Аполлония Тианского; эту историю рассказывали о первых христианах их языческие противники, а люди Средневековья — о евреях и еретиках. Говорят, что Симон признался Никите и Аквиле, когда они спросили его, как он совершает магические действия, что ему помогает «душа мальчика незапятнанной репутации, который был жестоко убит»; он вызывает ее с помощью мысленных заклинаний. Далее Симон объяснил, что «душа человека занимает место рядом с Богом, после того, как она высвобождается из телесного мрака. И она немедленно обретает способность к предвидению, поэтому ее можно вызывать с помощью некромантии». Когда же Аквила спросил, почему душа мальчика не отомстила убийце, а стала, вместо этого, выполнять требования колдуна, Симон ответил, что она теперь столь ярко видит, какие муки ждут убийцу после Страшного Суда, что не нуждается в мести, и что ангелы, руководящие подобными душами, не позволяют им возвращаться на землю, пока их «не вызовет кто-нибудь более могущественный, чем они сами»[29].

Но тут Никита совершенно справедливо перебивает его: «И ты не боишься Страшного суда, совершая насилие над ангелами и вызывая души [умерших]?» Кстати сказать, обвинение Симона в том, что он убил мальчика, надуманно, поскольку это был тот самый юноша, которого он сначала сотворил из воздуха, а потом снова превратил в воздух, заявляя при этом, что создал незапятнанную человеческую душу. Впрочем, в «Проповедях» Симон признается Никите и Аквиле, что душа умирает вместе с телом, и что на его вызов, на самом деле, явился бес.

Магия — это зло

Тем не менее, обвинение в убийстве, которое было предъявлено Симону, демонстрирует криминальный характер магии, который ей обычно приписывали. О Симоне говорили, что «он испорчен сверх меры», и полагается на «магические искусства и дьявольские затеи», а Петр обвинял его в «нечестивых занятиях». Симон, в свою очередь, называл Петра «колдуном, безбожником, клеветником, хитрецом, невеждой и человеком, обещающим сотворить невозможное», и снова «колдуном, волшебником и убийцей».