- Что ты имеешшь в виду? - мягко, с едва уловимым шипением, отозвался Елисеев.

- Ну, это моя лучшая подруга, Меф, - Алёнка захлопала ресницами как кукла, - разве я могу допустить, чтобы её водили в место для девочек-подростков?..

- У нас деловая встреча!

- Своих партнёров води на такие встречи, - она с отвращением покрутила в руках розовую подушку, - а Лесу не трожь. Ты хоть подумал, как я в глаза ей смотреть буду? А если ты ещё и в постели облажаешься?

Мы с Кнесиным синхронно закашлялись. Даже я, привыкшая к Алёне, не ожидала такого перфоманса. Что на неё нашло?

- Ты сегодня в ударе, любовь моя, - Елисеев тоже оценил, - неужели обиделась?..

- На что обиделась? На твой плохой вкус в ресторанчиках? Брось, Меф, это смешно. И вообще! - Она почти влюблённо посмотрела на Глеба: - Кнес, мы столько лет не виделись! Как жизнь? Говорят, у тебя дочка есть?

- Есть, - хмыкнул Глеб, - Леся. Ей восемь.

Только сейчас я осознала, что Кнесин упал на диванчик ко мне, а Алёна - к "любимому" мужу. Мы расселись как парочки на двойном свидании.

Нет-нет, дурацкое сравнение!

Алёна изумлённо округлила глаза:

- Восемь? Такая большая уже! Ты, получается, сразу после школы стал папой?..

Глеб кивнул, а у меня на языке появилась горечь. Ну да, сразу. Недолго он переживал.

- Большая любовь накрыла, наверное, - едко произнесла я. Елисеев нахмурил брови, а подруга пнула меня под столом. Мол, успокойся.

А Глеб... Он понял.

- Не любовь. Просто глупость. Это было после того, как ты отказалась.

- Отказалась от чего? - осторожно уточнил Меф.

Глеб указал официанту на кофе с коньяком и небрежно ответил:

- Я звал Лесу в Швейцарию, но она послала меня.

- Конечно, послала, - возмутилась я, якобы в шутку, - в конце концов, ты мог честно сказать, что уезжаешь в прекрасное будущее, в котором для меня нет места. А не "звать в Швейцарию".

За столом повисла пауза. Похоже, Глеб ничего не рассказывал Елисееву, как и я Алёне.

- Лесана... - Кнесин первым нарушил молчание, - вообще-то я жениться хотел.

Мне до зуда в пальцах захотелось взять его и встряхнуть. Я повернулась, чтобы посмотреть гаду в глаза.

Он выдержал мой взгляд.

- Жениться? Позволь, как, если ты собрался в Европу?

- К тому моменту мы с родителями уже имели паспорта. Ты бы стала моей женой и получила гражданство. Родители были не против, ты им нравилась. Мы бы вместе учили язык, а потом и с вузом разобрались. Я верил, что ты справишься. Постой... - Он уставился на мои задрожавшие губы и вскинул голову: - Ты на самом деле решила, что я тебя бросаю?!

- Ну да. Такой удобный способ расстаться. Мол, я же звал, а она не поехала. Сама виновата. А у меня ни денег, ни гражданства...

- Леса, ты дура?! - захрипел он, оттягивая ворот свитера. - А банально уточнить ты не могла?!

Меня вдруг накрыло тяжёлое неотвратимое осознание - он не соврал. Смысл врать спустя столько лет!.. Мир поплыл перед глазами, и я вцепилась в стол, едва не уронив чашку. Получается, я зря считала его козлом. Получается, десять лет назад мы просто не поняли друг друга?..

Июль. От жары плавился асфальт, а я стояла у окна белая, заиневшая. Алёнка невесело шутила, что у меня как на кладбище - всегда тихо и холодно. Я долго не могла согреться. Постоянно мерзла. Казалось, с Кнесиным улетела часть меня.

Декабрь. Я ждала. Ждала вплоть до праздника, в надежде, что он всё-таки вернётся в родной город. Но он не приехал. Моё желание "под ёлочку" не сбылось.

С тех пор я ненавидела Новый год.

Воздуха мучительно не хватало. Боль ударила в виски, вызывая головокружение и тошноту. Что со мной? Я не ранимая барышня с припадками... Твою мать, беременность! Как я могла забыть?!

Алёна, видимо, тоже об этом вспомнила.

- Леска! Леска, успокойся, тебе нельзя психовать! - и поймав мой убийственный взгляд, подруга очнулась: - На улицу, быстро!

Каким-то чудом я протиснулась между столом и Кнесиным. Чуть не поскользнулась на глянцевой плитке, но к счастью, Глеб меня удержал. Он же отправил официанта за верхней одеждой. Я моргнуть не успела, как оказалась на ледяном ветру, в наспех натянутом пуховике. Под одежду забивался снег, и я закрутила головой в поисках убежища. Наткнулась на закуток между домами и нырнула внутрь.

На улице действительно стало легче. Молодец я, разошлась! Чуть в истерику не скатилась! Алёна тоже хороша. "Нельзя психовать"! А если Елисеев догадается?..

Дверь ресторана гулко хлопнула.

- Лесана! Лесана, ты где?

Блин, почему он?! Почему не Алёна?!

Я закрыла рот ладонью и прижалась к стене. Умоляю, пройди мимо. Пожалуйста!

Но когда Кнесин меня слушал?..

Он втиснулся между домами и укоризненно прищурился. Спохватившись, я убрала руку от лица и посильнее запахнулась в куртку. На улице мело - что за странный декабрь выдался! - но до нас доносились лишь отголоски ветра.

- Помнишь историю с шипами? - спросила я невпопад: - Ты бы сжал розы сейчас?

Кнесин, поедающий меня взглядом, с улыбкой покачал головой.

- Ни за что. Чувства должны быть комфортными, а не жрать изнутри. Ты была моим тёмным огнём. Огнём, который следовало держать под контролем.

Тихо хмыкнула.

- Теперь твой огонь доволен?.. Ты отомстил, заставил сходить с ума. Меня ломало, когда ты уехал. Надеюсь, это стоило боли от шипов... и от моих слов. За все годы.

Глеб наклонил голову, рассматривая меня как папочка - любимую капризную дочь.

- Спешу тебя расстроить, но нет. Твоя боль никогда не приносила мне удовольствия. Знаешь, когда ты залетела от Сырвачева и он тебя бросил... Я думал, я буду счастлив. Мол, с тобой обошлись, как ты обошлась со мной. На деле - ничего подобного. Мне хотелось обнять тебя, утешить, подбодрить. Как-то разделить эту боль на двоих. Я бесился, искал выход. И наверно, заочно простил тебе грехи. Леса...

Что-то капнуло на щёку. Нелепо, конечно, выяснять отношения такой давности, но избыток эмоций давал о себе знать. Когда Глеб потянулся ко мне, я лишь затаила дыхание, как в первый наш поцелуй.

Его губы коснулись красной от холода щеки, согревая дыханием. Остро. Приятно. Он осторожно целовал меня, словно давал шанс к отступлению. Но я не двигалась с места. У меня наступила точка предела. Я боялась его поцелуев... но сбегать тоже не хотела.

В конце концов, он совсем не фигурально прижал меня к стенке.

Определённо, взрослый Кнесин отличался от подростка. Поцелуй, начавшийся столь трепетно и нежно, явно уносило не в ту степь.