— Да ничего особенного. Просто сделать это нелегко. Имена грез спрятаны по всему миру снов. Они могут быть где угодно и выглядеть как угодно. Греза должна почувствовать свое имя и подобрать его. После этого она станет реальным созданием. Как ты, или касик, или Клинт Иствуд. После этого она получит свободу. Понимаешь?

— Еще бы, — промолвил я. — Как не понять? Мне кажется, я слышу старую добрую песню «Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что».

— Какую песню? — спросила моя сопровождающая. — Почему она так называется?

— Долго объяснять, — сказал я. — Лучше скажи-ка мне:.. Ты и в самом деле желаешь обладать этой свободой? Стать свободной личностью, впрячься в карусель, называемую обычной жизнью? Учти, это не так здорово, как кажется. У реальной жизни есть и свои плохие стороны... Да что там говорить? Она по большей части состоит именно из плохих сторон, лишь кое-где разбавленных сиюминутными удовольствиями. Вот, например, тебе не случалось болеть?

— А что это?

— Не случалось. И голода ты не испытываешь?

— Это легкое чувство тревоги, охватывающее тебя, если в твоем сне давно не появлялось посетителей?

— Легкое? — хмыкнул я. — Легкое... Ладно, вижу тебя надо просветить в отношении реальной жизни.

— Просветить?

— Вот именно. И при случае я этим займусь.

— Почему не сейчас?

— Потому что сейчас у меня, как ты помнишь, есть более важные дела.

— А... ну да, конечно.

— Скажи мне лучше, есть ли другая возможность для такой, как ты, стать кем-то реальным? Неужели нет и других?

— Есть и вторая возможность. Но еще более трудная.

— Вот как? Расскажи.

— Греза должна угодить в реальный мир...

— Это бывает. Вот ты сейчас находишься в реальном мире.

— ...а потом грезе нужно каким-то образом утащить частицу этого реального мира с собой, в мир снов. И если она это сумеет, то остается только соединиться с ней, с этой частицей, в мире снов и — дело в шляпе. Точнее — почти в шляпе. Она станет настоящей женщиной, сумеет уйти из своего сна, но имя ей все равно искать придется. Без имени нельзя.

— Думаю, — промолвил я, — это будет сделать нетрудно. Кто тебе мешает, после того как я завершу полученное у касика задание, прихватить с собой в мир снов какой-нибудь камешек?

— Я на это надеюсь, — промолвила анимэшка. — И не забуду использовать свой шанс стать настоящим человеком.

Что ж, у каждого должна быть заветная мечта, заветная цель. И каждый на свой лад мечтает о свободе. Вот только часто ли исполняются подобные мечты?

Я запнулся о какой-то холмик и, едва не потеряв равновесие, вдруг осознал, что, разговаривая с анимэшкой, почти перестал обращать внимание на окружающее. И совершенно зря. Следовало проявить больше осторожности. Все-таки я нахожусь в незнакомом мире. Кстати говоря, еще несколько шагов и я окажусь в лесу.

Лес...

Я пригляделся к ближайшим деревьям. Деревья как деревья. Стволы, ветки, кроны, листья. Никаких лиан, орхидей и причудливых побегов. В общем, никакой экзотики. Нет, те же елки выглядят как-то по-другому. Но откуда я знаю, какие они бывают, например, в Южной Америке? Должны они как-то отличаться от наших?

— Я верно иду? — спросил я у анимэшки. — Где дорога?

— Вон там. Видишь просвет между деревьями?

— Вижу.

Просвет и в самом деле был. Я двинулся к нему, пытаясь прикинуть, что надлежит сделать. Когда у меня появятся деньги. Главное — чтобы этот мир оказался на нужном уровне развития. Как я сказал, мне даже не нужно интернета. С меня хватит хотя бы телевизора и телефона. Мне будет довольно даже развитого книгопечатания. Я покачал головой.

Нет, это меня занесло куда-то не туда. Развитое книгопечатание! В каком веке оно началось? Не хочу я жить в мире карте, цилиндров и кремневых пистолетов. На меньшее, чем телевидение и телефон, я не согласен. И вообще, почему здесь должно быть прошлое нашего мира? Может быть, этот мир вырвался вперед? И тогда тут должны быть иные, высшие технологии.

Деревья кончились, и я вышел на дорогу. Она несильно радовала. Обычная лесная дорога, покрытая лужами и толстым слоем грязи. Благодаря этому можно было хорошо рассмотреть две идущие по ней колеи, очевидно оставленные каким-то экипажем, а также следы тога, кто этот экипаж за собой тащил. Следы...

— Это... — осторожно сказал я.

— Следы? — спросила анимэшка. — Ты хотел спросить о них?

— Ну да. Тебе не кажется...

— Большие следы, кто бы спорил. Думаю, оставившее их существо должно быть высотой с небольшое деревце. Верно?

— И оставил их...

— Не знаю, — честно призналась моя спутница. — Мне кажется, такие следы могла оставить гигантская птица. Но зачем здесь, в этом мире, гигантские птицы? Какой от них толк? И если это не гигантская птица, то кто? Ты знаешь?

Я кивнул.

В общем-то я догадывался.

Следующим кандидатом на авторство таких следов после гигантской птицы мог быть только динозавр. Да, динозавр.

Хм... веселенькое дельце... Что же это за мир, в котором вместо лошадей используют динозавров?

Интернетом в этом мире, похоже, и не пахло. А также телефоном, компьютерами и прочими продуктами Цивилизации, делающими общение более комфортным и значительно облегчающими труд желающему кого-нибудь околпачить.

Я осторожно понюхал воздух. Сомнений не было. Там, на постоялом дворе жарили мясо. Причем мяса этого было много. Может быть целый бык? А что, вполне допустимо. Учитывая возницу повозки, въехавшей на постоялый двор полчаса назад. Кто это был? Не человек — точно. Не бывает людей таких размеров, да еще с такими клыками.

Интересно, что это за мир, в котором мирно уживаются вот такие создания и обыкновенные люди? Я еще раз понюхал воздух.

Мой желудок издал серию звуков, напоминающих бурчание вдрызг пьяного забулдыги, валяющегося в канаве и требующего от судьбы продолжения так нехило начавшегося вечера в виде появления прекрасной, сговорчивой принцессы в дорогом автомобиле или, на худой конец, доброго самаритянина с чемоданом долларов.

— Александр, мне кажется, ты хочешь есть, — сообщила анимэшка.

Я хмыкнул и промолвил:

— Ты на диво наблюдательна.

— Это есть, — спокойно подтвердила моя спутница. — И хотя мне чувство голода незнакомо, я с удовольствием бы занялась его изучением. Рано или поздно мне удастся стать реальной.

— Понятно, — сказал я. — В таком случае не желаешь отправиться на разведку?

— В таком случае?

— Именно. Голод — неприятная штука. Я не люблю, когда за мной кто-то наблюдает в тот момент, когда мне приходится с ним бороться. Дошло?