– Звонил Пол Дрейк, – сообщила Делла Стрит. – Он раздобылкакую-то важную информацию и хотел прийти, как только на горизонте всеуспокоится.

– Передай ему, что уже все спокойно. Подготовь, пожалуйста,«хабеас корпус», как я тебя просил, и контролируй ситуацию в приемной: я сейчасне хочу видеть никого из клиентов и заниматься рутинными вопросами.

– Оформить, как в том деле Смита? – уточнила Делла Стрит.

– Да. Найди его папку. Все точно по той же форме. Дайзадание машинисткам. Мне этот «хабеас корпус» нужен немедленно.

Делла Стрит кивнула и, всем своим видом показываякомпетентность, вышла в приемную. Через несколько минут в боковую дверь,открывающуюся прямо в коридор, послышался кодовый стук Дрейка, и адвокатвпустил его в кабинет.

– Как все прошло, Перри?

– Не так плохо, – ответил Мейсон.

– Что они хотели?

– Человеку из прокуратуры требовались факты, а Голкомбу – я.

– Ну, у сержанта ничего не вышло, не так ли?

– Пока нет. Какие новости?

– Масса всего. Вот свежая газета.

– Что пишут?

– Обычная брехня и пустые слова о том, что наша доблестнаяполиция, проявив соответствующие качества, смогла разыскать Андерса вотдаленном северном городке, куда ему удалось бежать. Он сделал частичноепризнание, в результате которого полиция расследует действия одного изизвестнейших адвокатов по уголовным делам нашего города и ищет револьвер,которым был убит Пенн Вентворт. Андерс признал, что он имел при себе оружие,которое выбросил. Полиция бросилась на поиски револьвера, но обнаружила, чтопрактически каждый дюйм указанного Андерсом участка был тщательно осмотренмужчиной, начавшим поиски сразу же после того, как вчера ночью пошел дождь.

– Что это там за фотография?

– Сержант Голкомб держит пару ботинок и показывает, как онисовпадают с гипсовыми слепками, снятыми со следов, оставленных на мягкомгрунте.

– Где он взял эти ботинки, что он говорит? – поинтересовалсяМейсон.

– Ничего не говорит. В газете утверждают, что полиция покаеще работает над этим аспектом и не готова предоставить информацию, потому чтосенсационные заключения, к которым они неизбежно придут, когда у них в рукахокажутся все доказательства… Это твои ботинки, Перри?

– Да.

– Выглядит отвратительно, не так ли?

Мейсон отмахнулся от вопроса.

– Давай оставим похоронные темы, – сказал адвокат. –Выкладывай факты. Что на второй фотографии?

– Поле, где, как считает полиция, ты нашел револьвер.

– Дай-ка мне посмотреть.

Мейсон взял в руки газету и начал внимательно изучатьрепродукцию фотографии, показывающей поле, идущее вдоль автострады.

– Линия столбов высокого напряжения в правой части, –задумчиво произнес Мейсон, – забор из колючей проволоки, бетонные ирригационныетрубы – в общем-то, немного возможностей, Пол, чтобы спрятать револьвер.Чуть-чуть травы и сорняки. Почему эта земля не культивируется, если проводитсяирригация?

– По ней идет какой-то судебный процесс, – сообщил детектив.

– Какие еще новости, Пол?

– Полно всего – о вкусах и привычках Вентворта.

– Яхта – его хобби?

– Яхты, женщины, нумизматика, – ответил Дрейк.

– Коллекционировал монеты? – удивился Мейсон.

– Да. Монеты, яхты, лошади, вино и женщины составляли жизньВентворта.

– Как он зарабатывал себе на хлеб?

Дрейк улыбнулся и продолжил отчет:

– Это, похоже, у полиции окажется больной мозолью. Очевидно,он был букмекером. Работал вместе с партнером – неким Марли, Фрэнком Марли.

– Слышал о нем. Мне кажется, его арестовывали не так давно?

– Два или три раза, – кивнул Дрейк.

– Ему предъявили официальное обвинение?

– Предъявить-то предъявили, но дело отложили, переждали,попытались продолжить и в конце концов обвинение отклонили.

– Откупился?

– Я молчу. Может, ты в состоянии читать мои мысли.

– В состоянии, – улыбнулся Мейсон. – И что сейчас с этимМарли? Мы его можем втянуть?

– Думаю, да, – кивнул Дрейк. – Кстати, у него тоже имеетсяяхта. Быстроходное суденышко, сильные моторы, двойные винты, отделка изкрасного дерева. В открытый океан, конечно, не выйдешь, но прекрасно подходитдля прогулок в Каталину и обратно.

– Что он делал вчера вечером?

– Лежал в больнице. Ему на сегодняшнее утро была назначенаоперация – ничего серьезного. У него несколько раз случались приступыаппендицита, и врач посоветовал ему его удалить, когда он сможет оставить делана несколько дней. Он вчера во второй половине дня лег в больницу.

– Его оперировали?

– Нет. Там не было ничего срочного. Когда он услышал осмерти Вентворта, он отказался от операции, заявив, что сейчас не имеет правана несколько дней выключаться из дел. Придется решать массу вопросов.

– Но все это, не исключено, окажется туфтой, –прокомментировал Мейсон. – История с больницей могла быть придумана для отводаглаз.

– Знаю, – кивнул Дрейк. – Однако я попытался все проверить.Ему предоставлялась отдельная палата. После операции на дежурство должна былазаступить личная сиделка, но вчера он лежал на общих условиях. Ему былопредписано снотворное.

– Он его принял?

– Да. Его дала ему сестра.

– Это означает, что он оставался в палате?

– Да. Думаю, да, – сказал Дрейк. – К тому же дежурная поэтажу три или четыре раза заглядывала в палату в течение ночи.

– Где-то отмечено время, когда она к нему заглядывала?

– Нет, но сестра утверждает, что один раз заходила дополуночи, несколько раз после полуночи и один раз под утро. Личная сиделказаступила в восемь утра. Операция планировалась на десять.

– Ему о смерти Вентворта сообщили врачи?

– Они не собирались, но он потребовал переговорить потелефону с Вентвортом перед тем, как ему сделают наркоз. Он заявил, что должендать партнеру несколько указаний и кое-что уточнить. Они пытались скрыть отнего, но не смогли.

– А как насчет жены Вентворта? – спросил Мейсон.

– Находилась в Сан-Диего. Вроде бы у нее с Вентвортом быланазначена встреча на сегодняшнее утро.