Комбриг приказал немедля поднять в ружье весь штаб бригады. На окраину села нас вывел сам начальник штаба майор Макшаков. Немцы к тому времени успели подойти уже почти вплотную. До них было 600–650 метров. Их пулеметчики вели прицельный огонь по нашим огневым точкам. А у нас ведь были только автоматы и карабины. Хорошо, Макшаков тогда отдал приказание, чтобы один из танков, прикрывающий центр села, переместился сюда и помог отразить атаку немцев.

Пока танк шел к нам, фрицы подбирались все ближе и ближе. До них оставалось уже не более трехсот метров, когда появился наш танк. Он с ходу открыл огонь по наступающей пехоте. И фашисты начали беспорядочно отступать, неся потери.

Но только отбили мы эту атаку, а нам тут же донесение: немцы атаковали наших в центре и на другой окраине села. Соответственно танк свою работу выполнил — его обратно в центр. Нас тоже всех перебросили, только охранение оставили.

На другой окраине атака немцев успеха не имела, а вот в центре у них большое численное превосходство было, и они сумели потеснить наших автоматчиков. Фрицы обошли танки и почти вплотную продвинулись к штабу нашей бригады. Но ничего, вместе со штабистами, связными, писарским составом мы остановили атаку. Ручные гранаты в немцев бросали. А тут еще наши танки подошли. Отбросили мы фашистов общими усилиями.

Ночь прошла такая же, как перед этим. Немцы время от времени беспокоили пулеметным огнем, пускали осветительные ракеты. А под утро к Западинцам от Красилова подошли подразделения 23-й мотострелковой бригады. Один ее батальон вошел в село. Уже полегче нам на душе стало. А еще через пару часов наша бригада пополнилась несколькими отремонтированными танками. Пришел и 1-й танковый батальон. Баглайки они освободили. С такими силами мы уже и взяли село окончательно.

Вскоре после этого нашу бригаду вернули в ее родной корпус. Мы после Западинцев наступали в направлении Черный Остров — Волочиск, и под Волочиском уже в начале двадцатых чисел марта соединились с частями корпуса.

Тогда уже наступали в направлении Скалат — Гусятин — Каменец-Подольский. Не думаю, что стоит обо всем рассказывать подробно. Единственное, мне хотелось бы прочесть несколько строк из стихотворения поэта Михаила Львова «У входа в Скалат». Оно посвящено начальнику штаба нашего корпуса полковнику Лозовскому:

Полковник, помните Скалат,

Где «тигр» с обугленною кожей

И танк уральский в пепле тоже

Лоб в лоб уткнулись и стоят?

Полковник, помните, по трактам

Тогда и нас водил сквозь смерть

Такой же танковый характер —

Или прорваться, иль сгореть.

— А со своей женой вы в период тех же боев познакомились?

— С Екатериной Антоновной я познакомился, как раз когда мы освободили город Гусятин. После этого больше полутора лет переписывались, а 4 декабря 1945 года расписались. Уже идет 63-й год нашей совместной жизни.

— Что из войны помнится ярче всего?

— Очень многое. К примеру, вот один момент, который повторялся периодически. После боя мы собирали своих погибших ребят. Обычно сразу не было возможности их похоронить, и мы складывали их тела в прихожей занятого дома — прямо на пол, устланный сеном. А живые уже шли спать в дом. Мы же, командиры, о своих подчиненных в первую очередь беспокоились, о нашей боевой технике. Поэтому последними ложились спать. И очень часто места в хате для нас не оставалось. Вот и укладывались в сенях рядом с нашими погибшими ребятами. И знаете, никакого страха при этом не было, никаких таких мыслей. Это же наши друзья были, с которыми мы в этот же день еще вместе ели, пели, жили.

— А непосредственно из боевых эпизодов?

— Их было очень много. Но столько лет прошло. Но, конечно, особенно запомнилась Берлинская операция. Тогда ведь до победы было уже рукой подать.

Я тогда был уже старшим лейтенантом и начальником штаба нашего батальона. Мог стать и комбатом, причем не раз. К примеру, при форсировании Одера погиб наш тогдашний комбат Павел Павлович Шотин. Меня начальство хотело поставить на его место. Но я поставил условие, чтобы они тогда дали мне начальника штаба. Одному ведь в тех условиях управлять батальоном было очень непросто, и не рискнул я на себя ответственность такую взять. Поэтому остался начальником штаба (майорская должность).

Но вернусь к Берлинской операции. Перед нею у нас сменился командир бригады. 4 апреля наш комбриг Денисов попал в аварию на автомашине, когда следовал на совещание в штаб армии. Он получил серьезную травму и не мог больше осуществлять командование. Вместо него командиром бригады назначили Героя Советского Союза полковника Ивана Ивановича Прошина. С ним мы дальше и воевали.

Вечером 15 апреля командиров батальонов и нас, начальников штабов, вызвали к комбригу. Там мы получили приказ: ночью выйти на исходные позиции и к утру 16 апреля быть готовыми войти в прорыв.

И вот утром после мощной артподготовки наша бригада, усиленная мотострелками 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригады и тяжелыми танками 72-го гвардейского отдельного танкового полка, форсировала реку Нейсе и вступила в бой. Так началось наше участие в Берлинской операции.

Мы тогда овладели Черницем, Геберсдорфом. Немцы бросили против двух наших усиленных бригад танковую дивизию «Охрана фюрера» с учебной танковой дивизией «Богемия». Но нам удалось разгромить до двух полков хваленой «Охраны фюрера». А 1-й танковый батальон нашей бригады вместе с мотострелками даже захватил в плен ее штаб. Там в том числе были найдены важные документы, которые мы использовали, чтобы громить немцев на рубеже рек Нейсе и Шпрее.

Вот так мы и продвигались дальше, занимая населенные пункты. А на рассвете 22 апреля бригада в составе главных сил корпуса вышла на Берлин. Наш 3-й танковый батальон оставили в Луккенвальде с задачей совместно с артиллеристами и общевойсковыми частями не дать немцам прорваться из лесов восточнее города.

Утром перед выходом батальона в район предполагаемых боевых действий к нам приехали пуховцы (так мы называли ребят из 13-й гвардейской армии генерала Н. П. Пухова). У них был с собой фотограф. И мы сделали несколько снимков на память.

А уже утром 23 апреля наша бригада, усиленная подразделениями 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригады, развила наступление в направлении Зармунд — Гютерготц — Штансдорф. Перед нами стояла задача форсировать канал Тельтов и овладеть юго-западной окраиной Берлина.

Вечером 24 апреля наша бригада, преодолевая жесточайшее сопротивление немцев, вышла к южной окраине Берлина. Там вообще жесточайший бой шел. На улицах везде баррикады, за ними замаскированные зенитные орудия. В подвалах и дворах — фаустники. Однако уже к вечеру следующего дня мы взяли железнодорожный вокзал, овладели районом Лихтерфельде.

Самое интересное, что вести уличные бои нам очень помог один берлинский инженер, русский по национальности. Он хорошо знал Берлин и грамотно рассказал нам о расположении улиц, об обстановке в городе. Это многим нашим ребятам жизни спасло.