Но так или иначе, враг отступал. И наш боевой труд оценили.

26 октября весь наш личный состав выстроили на поляне и объявили, что приказом наркома обороны наш корпус и бригады удостаиваются звания гвардейских. То есть корпус теперь назывался 10-м гвардейским Уральским добровольческим танковым корпусом, а бригада — 62-й гвардейской Молотовской танковой. Нам торжественно вручили гвардейские значки. Наша бригада к тому моменту была на пополнении. В боях мы временно не участвовали, но знали, что скоро опять погоним фрицев с родной земли.

С таким настроением мы готовились к празднованию очередной годовщины Октябрьской революции. Самодеятельность у нас была. Красавица Роза Нотик, певица из корпусной группы самодеятельности, перед исполнением песен сказала, что посвящает свое выступление нашему геройскому разведчику Коле Девочкину (это был такой молодой, подвижный и симпатичный парень, один из лучших в разведвзводе). Мы все ему из-за этого ужасно завидовали в тот день. А еще к нам приехали с подарками пермские рабочие. Мне достался полный табака кисет, на котором было вышито: «Лучшему танкисту». А в нем лежало письмо от жительницы Кунгура Евгении (ее фамилия, если не изменяет память, была Кучер). Она желала успехов в борьбе с немцами бойцу, которому достанется кисет. А еще нам подарили баян. Для нашей бригады это была очень большая радость. Нам очень не хватало такого инструмента. А после этого даже Новый год встречали под аккомпанемент баяна. Пели о родной стороне, о родных городах, мечтали как можно скорее прогнать врага.

— Следующей важной вехой вашего боевого пути были бои за Правобережную Украину?

— Да. В середине января мы начали готовиться к передислокации ближе к фронту. Имущество свое грузили на автомашины. А 20 января наконец и сами выехали на железнодорожную станцию Брянск-1 и эшелонами направились к месту назначения.

Приехали 1 февраля. Разгрузились и сосредоточились в районе станции Васильково-2 Киевской области. Наша бригада расположилась в большом украинском селе Лип-Скиток. Там мы готовились к предстоящим боям и ждали, когда нам подвезут боевую технику и снаряжение.

К середине месяца маршевые роты доставили нам танки — Т-34, сделанные на Урале. На этот раз на них были 85-миллиметровые пушки и нормальные прицельные приспособления. А то ведь до этого мы дальше восьмисот метров немецкие танки не доставали — не могли вести прицельный огонь на большую дальность, а они по нам издалека лупили!

Кроме танков к нам прибыло пополнение. Это были в основном добровольцы из городов и сел Пермской области, бывшие рабочие. Большинству из них было по 18–20 лет. Так, ко мне в экипаж попали кунгуряки Георгий Удод, Вася Орлов и Диамидов.

Теперь мы подчинялись 1-му Украинскому фронту. И в последних числах февраля нас вместе с техникой по железной дороге перебросили к фронту. 28 февраля наша бригада сосредоточилась в районе деревни Сурож. До передовой от нее оставалось всего около десяти километров.

И вот, когда к 5 марта части 60-й армии прорвали оборону немцев, наша бригада вошла в прорыв, обойдя Ямполь с востока. И тогда нашему корпусу была поставлена задача вести наступление в направлении Волочиска и отрезать отступление на запад немецкой проскуровской группировки.

Что запомнилось. Весна тогда началась рано, земля была мягкой, и большому количеству танков двигаться по грунтовым дорогам было очень трудно. Первые две-три машины еще нормально по одной колее проходили, а последующие буквально пахали днищами землю. По низинам мы вообще проехать не могли, их объезжать приходилось. Дело здесь еще и в том, что наши танки были страшно загружены: на каждой машине горой возвышалось по 16 ящиков со снарядами, да еще на бортах по две бочки с горючим. А все почему? Тылы наши из-за бездорожья безнадежно отстали, вот и приходилось идти на такие ухищрения…

Наш Гриша Удод умел танк водить. Мы поначалу с ним горя не знали. Но потом началась у него так называемая «куриная слепота». Только начинало смеркаться, он практически переставал что-либо видеть. Приходилось подменять его за рычагами управления, а это в экипаже мог сделать только я. Либо управлять им по внутренней связи, которая, по счастью, для этих целей нормально работала.

Так или иначе, мы вышли к населенному пункту Антонины и быстро овладели им. Немцы сопротивлялись, но не могли противостоять напору танковой бригады. Там наш комбат майор Красильников организовал охранение и распорядился дозаправить танки и пополнить боекомплект.

А меня, как командира взвода, и командира одного из моих танков младшего лейтенанта Лихолитова вскоре вызвали в штаб бригады, который разместился в одном из домов. Там в небольшой комнате над картой-склейкой, разложенной на столе, сидели наш командир бригады полковник Денисов (он занял место бывшего комбрига Приходько, который погиб в ходе Орловской операции), начальник штаба майор Макшаков и наш комбат. Они поставили нашему взводу задачу выйти к северо-западной окраине города Проскуров. Нам нужно было разведать маршрут движения, состояние дороги и выяснить силы немцев.

Мы выехали из Антонин еще в сумерках и до темноты шли на больших скоростях. Потом, конечно, замедлились. Двигались мы, как приказал комбриг, по проселочным дорогам, в обход населенных пунктов. И только где-то за час до полуночи, когда до Проскурова оставалось километров пять-восемь, остановились в небольшой деревушке из нескольких домов.

Конечно, рев наших танков разбудил местных жителей. Они стали осторожно выходить из хат. Расспросив их, мы узнали, что немцев в деревушке нет. Фрицы и раньше к ним заглядывали только наездами, чтобы поживиться чем съестным или домашней живностью. Я доложил по радио, что задачу выполнил, и получил приказ возвращаться к основным силам. А ведь до этого слышал по радиосвязи, что остальные танки следуют по нашему маршруту. Вот меня и озадачило, что мы возвращаться должны. Но от начальства же не будешь требовать разъяснений. Поехали мы назад.

Ситуация прояснилась где-то через час-полтора нашего движения. Я получил приказ выйти к перекрестку шоссейных дорог около населенного пункта Чернелевка. Там мы встретились с танками охранения бригады. Оказывается, командующий фронтом временно переподчинил нашу бригаду 7-му гвардейскому танковому корпусу. А перед этим корпусом стояла задача перерезать шоссейную дорогу Староконстантинов — Проскуров. Нашей бригаде в рамках этого задания отдали приказ наступать в направлении Красилов — Западинцы, перерезать железную дорогу, оседлать автомагистраль западнее Западинец и лишить немцев возможности подбрасывать подкрепления гарнизону Проскурова.

В два часа ночи мой взвод, а также танковые взводы лейтенантов Бастрыкина и Ельчанинова получили задачу разведать подходы к городу Красилов, а также по возможности выявить огневые средства врага. Соответственно взвод Михаила Бастрыкина выходил к северо-западной окраине города, я со своим взводом двигался вдоль шоссейной дороги, а взвод Ивана Ельчанинова — на юго-западную окраину.

Разведка далась нам нелегко. Рельеф местности был таков, что Красилов находился как бы в огромной чаше и почти со всех сторон прикрывался крутыми отрогами.